Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Руки Анжелики становились все более смелой, она притягивала меня к себе сильнее, желая сделать мои ласки провокационными. Жаркими. Отпустить на волю того хищника, который сейчас чувствовал свою добычу также сильно и хорошо, как во время охоты в лесу.

В моей груди зародилось чувство, что то, что происходит сейчас между нами – очень правильно. Своевременно. Нужно и важно для нас обоих. Для нашей дальнейшей жизни.

Как будто вселенная приказала нитям наших судьб сплестись в одну.

В самой сердцевине души кольнуло знакомое ощущение, теплое, забытое, родное… Кажется, это была нежность.

Я притянул Анжелику к себе ближе и поцеловал ее в висок. Мне ужасно хотелось прикасаться к ней, целовать, гладить, чтобы она расслабилась и успокоилась. И я делал это. Целовал каждый выступ тела, избавляя от одежды, которая падала на пол у ног. Медленно и осторожно подхватил на руки, опустил ее легкое дрожащее в предвкушении тело на диван и раздвинул ее бедра, прямо перед собой.

Сжал ее бедра и опустился ниже, чтобы пустить в ход язык, пальцы, теплый воздух.

Я буквально утонул в поцелуе. Бесконечном, сладостном, заставившем забыть меня все на свете. Анжелика негромко застонала, выдавая свое состояние – ей было хорошо, так хорошо, как никогда не было.

В этой полутьме под защитой своего дома я впервые за мной лет открывал свое сердце, и было ощущение, что сама планета начинает вращаться в другую сторону.

Ничего и никого вокруг больше не было.

Губы впивали в себя податливое тело и сами тонули в непрерывном поцелуе, томительном и восхитительном. Тело Анжелики извивалось, она прижималась больше влажным жарким естеством к губам. Чувствуя, что Анжелика готова замереть в судорогах последней истомы, я снова вдохнул в себя ее аромат, который так кружил голову.

Член набух и был готов прорвать преграду из одежды.

Я расстегнул брюки и одним рывком избавился от них, бросив туда же, где покоились наши тряпки, ставшие ненужными в момент единения двух тел.

Она смотрела на меня пристально, полуоткрыв рот, и ее совершенное, красивое тело было словно вылеплено из гипса, окрашено в нежнейшие цвета, манило попробовать его на вкус.

Анжелика

Хищник стянул через голову рубашку, бросил на пол брюки, и я увидела все то, что мне открывалось постепенно все это время. его невероятное тело. Гибкие мускулы. Крупные руки в венах, плоский живот. Он выглядел так соблазнительно, так притягательно, что возбуждение, которое он только что разбудил внутри меня своим языком, стало еще сильнее, ярке, острее.

Все, что происходило сейчас, уже не казалось неправильным. Нет, все было вовремя, все было верно, очень интимно и сокровенно.

Не было никакого принуждения, никакой борьбы, никакой боли.

Только одно – притяжение, которое все больше накатывало волнами на мое тело.

Мне казалось, что я сама теряюсь от чувств, которые разрастались в груди. Не понимала, не принимала их, считая, что все они могут рассеяться, как дым. Но он, мой хищник, вел нас вперед в этом чувственном удовольствии, не позволяя свернуть с пути, задуматься, отстраниться. И мне хотелось только одного – прильнуть к нему, слиться с ним, принадлежать ему.

Я вытянула вперед руку и дотронулась до его каменной груди. И тут же провела рукой вдоль ореола его соска, заметив, что мои манипуляции не остались не замеченными. Он вздрогнул и по его лицу пробежала тень.

Он давал мне шанс передумать.

Давал возможность отступить.

Но между нами все зашло уже так далеко, что исправить это было нельзя, только разбурить ножом этот гордиев узел.

Или отдаться этому дикому притяжению.

Полностью и без остатка…

Я подняла руку, чтобы погладить его щеку, но он мягко перехватил ее на полпути, прижал ее к дивану, сплетя наши пальцы.

Приблизился.

Навис надо мной.

Смотря на меня так пристально, так жадно, что этот взгляд буквально опалял сознание.

На меня никто и никогда так не смотрел – будто я – долгожданный подарок небес, надеяться на который уже перестали. И это восхищение в его взгляде расправляло крылья за спиной.

Я чувствовала себя так, будто бы я – не простая, земная женщина, со своими болями и страхами, темными тайнами в глубинах души. Я – настоящий шедевр, произведение искусства. И эта сила была похожа на магию.

И именно эта сила говорила, убеждала: возможно все! Все достижимо!

Хищник навис надо мной, и я почувствовала…ох… насколько он хочет меня, чуть ниже пупка, и на моем вдохе он поцеловал меня в губы.

Я чувствовала его силу, растворялась в его объятьях и понимала, что именно сейчас, здесь и в это время мне нужно, просто жизненно необходимо быть с ним.

Я прижалась к нему, сделала еле заметное движение бедрами, и он его тут же поддержал.

Опустил голову.

Моя грудь оказалась напротив его лица, но он смотрел мне в глаза, видимо, ожидая того, что я могу решить прекратить все происходящее. Однако я точно не желала этого делать.

И тут он опустил голову и буквально зарылся между грудями. Придерживая двумя руками за талию, чтобы я не упала, он легко поймал губами сосок и втянул его в себя.

Даже во время того, как он целовал меня в самое сокровенное место, не было такого чувства восторга. Сейчас же оно буквально прошибало все мое естество, потому что его глаза говорили мне все, в чем я так нуждалась.

Чувство невероятной наполненности охватило, ослепило, оглушило.

Я чувствовала: инстинкты хищника тянут его скорее оказаться внутри меня, и я была совсем не против. Более чем не против.

От восторга хотелось плакать, стонать, и я отдавалась своим чувствам, позволяя хищнику делать все для нас, что он считал нужным.

Он интенсивно втягивал в себя мой сосок, а я уже бесстыдно терлась о его бедра своими.

Возбуждение буквально выливалось из меня.

Билось в нем до сильной дрожи.

И он сдался.

Поднял голову. Посмотрел в мои глаза пьяным, восторженным взглядом, и я поняла, что все. Я пропала.

Хищник медленно, будто палач во время проведения приговора, провел рукой по плечам, бедрам, сжал грудь и начал проводить по моему влажному клитору своим членом.

Я вбирала все эти приятные оттенки чувств, кожей ощущала его шелковую мягкость, твердость, от которой в предвкушении сжимались бедра…

Все эти движения были чувственными, мягкими, ласкающими, и я едва не стонала - мне нужно было, смертельно необходимо, чтобы он скорее оказался внутри меня!

И только я приоткрыла рот, чтобы пробормотать – позвать – приказать, как тут, резко соскользнув, его член оказался внутри меня.