Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Кажется, и на него это действует совсем не так, как должно – глаза темнеют, цветная радужка совсем пропадает от расширившегося зрачка, в линии плеча чувствуется каменная напряженность мускулов. Еще мгновение – и все случится так, как уже между нами было: он схватит меня в охапку, сблизит тела так сильно, что не будет возможности вдохнуть, обнимет, сжимая в капкан сильными пальцами мою плоть, поведет горячими пальцами ласковые дорожки, которые известны только ему…

—Блять… — выдыхает он, отпуская из захвата мой палец.

От его голоса у меня что-то внутри перемыкает, и я вскакиваю во весь рост.

Он смотрит на меня в упор. Сжимает в руках фотографию этой девушки. В нем нет напускного нахальства, бравады, звериной, необузданной. Сейчас это – уверенный, даже слишком уверенный в себе молодой человек, на дне глаз которого таятся все тайны мира, которые не подвластны никому, особенно мне.

Меня обдает ароматом его мужского естества – запахом молодого мужчины, чистого тела, вкусного будоражащего парфюма с нотками кедра, заметным, но не бьющим наотмашь сигаретным духом, - такой забытый, но все также влекущий аромат…

Я наклоняю голову чуть вбок, чтобы не смотреть ему в глаза и не находиться в такой опасной близости от его запретных, полных и чувственных губ.

И тут вдруг мужчина проводит носом по линии щеки, от виска к подбородку, но не прикасается, а будто впитывает мой личный запах, и сейчас особенно сильно напоминает хищника, льва, который определяет свою добычу, решает, что будет с ней делать, и от этого мое сердце снова начинает стучать невпопад.

— Я…разбила рамку…прости…Не должна была залезать в чужие вещи… — шепчу сумбурно.

Он приближает свои губы к моим и говорит, ловя мое дыхание:

— Больше этого не делай…

Сергей

Ее алая, бордовая кровь капает на пол, и я не могу отвести от этой капли глаз. На пальце она еще переливается глубоким цветом, но как только отсоединяется, падает на пол, становится нефтяным пятном – черным, глубоким, насыщенным.

Не могу сказать вслух ни слова – меня словно обухом по голове бьет ее красота, ее насыщенный цвет, все оттенки эмоций, которые я ловлю на ней. И красный – это не единственное, что действует на меня оглушающе. Розовые круглые колени, румяная щека, ореховый оттенок глаз на свету…Все заводит, все выбивает из колеи, все становится фантастическим.

Она прячет глаза, не может смотреть на меня прямо, и я чувствую от этого укол разочарования. Потому что знаю, что хочу прямо сейчас взять и присвоить ее себе, застолбить, пометить, вбиваясь в молочное тело до звезд в глазах.

Но…бросаю взгляд на фото сестры в руках и меня словно окатывает ледяной водой.

Брать то, что девушка не хочет давать – последнее дело…

А вот если хочет…

На вкус она все такая же, как помнил, как чувствовал. Член сразу встает по стойке смирно, отзываясь на ее близость, аромат, я приближаюсь к ее губам.

Не могу удержаться от этого искушения.

Противостоять жажде.

Игнорировать притяжение.

— Я…разбила рамку…прости…Не должна была залезать в чужие вещи…

— Больше этого не делай…

Мне похуй на слова сейчас.

Я хочу одного. Вернее, одну. Ее. Прямо сейчас. Прямо на этом полу.

И вижу, что и она колеблется – будто тянется навстречу, но тут же делает шаг назад.

— Я…прости… — выдыхает вдруг и сбегает от меня к окну. Отворачивается, смотрит через штору во двор. Обнимает себя руками, а я стискиваю пальцы в кулак – потому что считаю, что это мои руки должны быть на ее плечах, груди, талии.

Подхожу ближе, втягиваю ее аромат носом.

Она охуенно пахнет.

Просто, блять, фантастически.

Я не касаюсь ее, просто стою рядом, и ощущаю, что она дрожит.

Провожу ладонью по ее руке.

Разворачиваю к себе лицом. Она боится поднять глаза, смотрит куда угодно, только не на меня. Встаю так близко, что могу услышать ее прерывистое дыхание.

— Нет…не надо…прости, — вдруг обнимает себя за плечи, отшатывается, и меня будто ударяет в грудь этот ее отказ, это движение.

Не надо?

Не надо!

Выгибаю бровь и делаю шаг назад. От нее.

Складываю руки на груди. Слежу за ней.

Она взволнована, немного испугана. Косится на меня, ожидая следующего шага.

Вот, значит, как, госпожа Чопурия?!

Только вчера стонала под моим телом, а уже сегодня решила, что эта игра тебе не нужна?

Разворачиваюсь на пятках и выхожу из комнаты. Сбегаю по лестнице на первый этаж. Прохожу мимо пакетов с одеждой, едой, которые заказал для нее.

Пошла ты к черту, Анжелика Чопурия.

Анжелика

Хищник уходит. Он разозлён тем, что я не ответила взаимностью и снова не отдалась ему, но я не могу… Не после того, что вспомнила, увидев этот снимок. Мне страшно, и я думаю всего несколько секунд, прежде чем решаю раскрыться.

— Я видела её раньше! — громко произношу, не зная, насколько правильно это прозвучит и к каким последствиям может привести.

Отчего-то я начинаю чувствовать себя соучастницей всех преступлений своего мужа. Давид Чопурия будто бы поставил на мне клеймо, отпечатал на мне все убийства, сделанные его руками. Не знаю, почему я должна ощущать вину за его деяния, но я ничего не могу поделать с тем противным чувством, которое начинает пульсировать в груди.

Слышу, что Хищник замедляет шаги и останавливается. Его дыхание становится рваным. Я смотрю в окно, но чувствую, что он оборачивается в мою сторону.

— И тебя тоже! — продолжаю я.

Мне вдруг становится интересно, помнит ли он меня? Или уже забыл? Тогда он клялся, что непременно отыщет меня снова, но находился под какими-то препаратами.

— Ты… — он пытается собрать мысли в кучу, а я медленно оборачиваюсь. — Где ты видела Аню?

Аня…

Она и есть та девушка, которую он звал в доме.

Его сестра…

Аня…

— Среди трофеев Давида, — выдавливаю из себя, чувствуя, как ком стягивает горло, не позволяя дышать.

— Среди каких трофеев? — цедит сквозь зубы Хищник, и меня пугает его взгляд. Его глаза становятся такими чёрными, что я начинаю бояться его.

Дрожу вся, как последний оставшийся лист, который нещадно треплет ветер.

Зачем я завела этот разговор? Не следовало говорить ему об этой девушке. Вот только я уже начала и должна завершить начатое.