Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Хищник обнимает меня. Пусть поначалу хочется смахнуть его руку, но я не делаю этого, а утопаю в его объятиях, обещая себе, что обо всём подумаю завтра и решу, как вести себя дальше… А пока я просто приму всё, как должное.

Сергей

Едва утренние лучи пробираются в комнату, я уже на ногах. Холодный душ, горький кофе, – я готов.

Перед тем, как выйти из дома, подхожу к дивану, на котором все еще спит Анжелика и замираю. Она похожа на Мадонну, которая требует поклонения – блестящие каштановые волосы разметались по подушке, нежный румянец трогает щеки, бледно – розовые руки, плечи, выпростаны из-под покрывала. Поднимаю с пола упавший плед и накидываю его на девушку.

Странное, незнакомое чувство бередит раны внутри, и я чувствую себя сейчас настоящим дураком. Дураком, который вдруг поймал перо жар-птицы. Я обещал Аньке, что этот хренов Чопурия заплатит мне за все, жизнью за жизнь, но сейчас думаю только об одном – о том, что с Анжеликой мне было так хорошо, как не было хорошо ни с кем другим. Никогда.

Прохожу мимо фотографии родителей, которые смотрят на меня со стены, и мне кажется, что и их память я оскорбляю тем, что привел жену врага в этот дом. Чудится, будто отец пристально щурится, мать недовольно опускает уголки губ. Еще минута, и они погрозят мне пальцем.

И потому я не жду – быстро выхожу из дома, запираю дверь на ключ, завожу мотор автомобиля и еду вперед. По пути достаю сотовый телефон, снимаю блокировку и смотрю все сообщения, которые пропустил ночью.

Мои люди вовремя выехали из дома в лесу, никто не попался на радар полиции, но даже если бы это случилось, я думаю, мы смогли бы договориться, потому что сейчас я чувствовал в себе силу, уверенность человека, рвущегося к цели.

Но если я и Анжелика не пострадали во время ночной потасовки, то Давиду пришлось несладко. Сейчас он находился в клинике под наблюдением врачей и пристальным вниманием нанятой охраны. Я даже усмехнулся, когда увидел фотографию из больничного коридора – будто охраняли не мразь, а настоящего президента.

Для меня и это не проблема. И эту преграду я преодолею. Но пока что дам Чопурии фору.

Потому что у меня есть еще одно дело.

Желанное, долгожданное.

Доехав до места назначения, выхожу из автомобиля.

— Все готово?

— Готовы все и уже с утра, — десять парней в балаклавах поправляют оружие. Проверяют обмундирование, которое должно понравиться тем, кто их увидит, вернее, введут в заблуждение. На черном фоне выбиты надписи, силовых ведомств. Никому и в голову не придет, что это – маски-шоу, которую может устроить любой, у кого есть деньги, время и желание.

Я сам натягиваю тяжелый бронежилет, затягиваю его ремни, дышу через черную, жаркую балаклаву. Даю знак своей команде, и мы буквально летим вперед.

Все внутри грохочет от радости: я лишаю Давида Чопурию последнего бастиона, который отделяет его от нищенского положения. Все остальные активы были перекуплены, разорены, уничтожены за короткое время моими спецами, но только сейчас удалось дойти до мата и шаха на шахматной доске, на которую были выставлены его богатства.

Пропускная система обездвижена одним – единственным парнем с автоматом. Остальные рассредоточены по этажам. Нас не интересует производство, только офис. Поэтому быстро идем по коридорам, открывая двери и командуя сотрудникам фабрики оставаться на своих местах.

Сотовые телефоны изымаются легко и просто. Даже не приходится демонстрировать оружие. Мое присутствие не необходимо, но мне самому хочется посмотреть на то, как Чопурия лишается последних средств к существованию.

Документы пачками выносятся на середину его кабинета. Сюда же присоединяются системные блоки бухгалтерии. Парни смотрят на меня внимательно: поджигать? Уничтожать?

Но я отрицательно машу головой.

Один из сотрудников Чопурии – толстый мужик с рубашкой, промокшей от пота, противно дрожит, и я понимаю, что за мое вторжение первой полетит его голова.

Подзываю его пальцем.

Он быстро шевелит ногами, испуганно заглядывает в глаза, надеется увидеть там отсрочку неизбежности.

— Доставай всю серую бухгалтерию. Расчехляй спрятанное.

Мужик отер пот со лба.

— Предъявите документы…Я – исполняющий обязанности…

Один из моих парней быстро показывает ему ксиву, купленную у Еврея буквально вчера. Представляю, что творится в голове у бедняги: хозяин в больнице, телефоны изъяты, посоветоваться не с кем. А принимать решение нужно. Хотя бы однажды в жизни.

— Вам нужно покинуть помеще… — блеет он.

Тут уже я не выдерживаю:

— Быстро все документы за последние восемь лет. Все до одного сюда. Вы знаете, о чем я говорю.

Он пожимает плечами, показывает рукой на шкаф, и я быстро открываю его. Достаю несколько жестких дисков. Мужик кивает, показывая, что все верно – там данные о двойной бухгалтерии, много разной информации, которая заинтересует следственный комитет. Прокуратура просто руками всплеснет и закатит пир на весь мир после того, как получит все это добро.

Протягиваю жесткие диски мужику. Киваю напарнику с оружием, и тот встает рядом.

— Проводишь его до прокурора. Проследи, чтобы сдал все, что есть.

Подталкивая толстяка к выходу, повернулся к остальным.

— Сотовые телефоны отдать через два часа. До этого времени рабочие кабинеты не покидать. Скоро у фабрики будут новые владельцы, а пока…Можете искать новое место работы.

Не оглядываясь, вышел на улицу, стянул с лица балаклаву, достал сигарету. С удовольствием, до ломоты в легких, втянул воздух в грудь и сел в автомобиль.

На сегодня одно важное дело было закончено.

Теперь осталось еще одно – разговор с Анжеликой.

После того, что было ночью между нами, мне нужно было срочно ее увидеть, чтобы убедиться в том, что она не сожалеет об этом. И это решение было не спонтанным, принятым благодаря выбросу адреналина, а вполне себе объяснимым, правильным, верным.

Поворачивая ключ зажигания, я знал: чтобы она мне ни сказала, я отвечу ей, что не смогу ее отпустить.

Анжелика

Когда я просыпаюсь, Хищника уже нет.

Он говорил вчера о том, что сегодня будет непростой день, поэтому я не пугаюсь. Скорее всего, снова уехал по своим делам, и меня не должно касаться по каким именно, потому что я всего лишь пленница, затянутая в какую-то слишком сложную и хитросплетенную игру.

Желания сбежать почему-то нет. Наверное, это неправильно. Скорее всего, я должна попытаться… Вот только те удобные вещи, которые Хищник мне купил, остались в той лесной хижине… Хотя это так себе оправдание. Я не пытаюсь сбежать, потому что просто не знаю, куда идти. Где укрыться от гнева Давида? Теперь он сделает всё возможное, чтобы достать меня и убить. У меня нет шанса на жизнь, пока он дышит. Или пока Давид Чопурия не попал в тюрьму, хотя… Скорее он сдохнет, чем окажется за решеткой, ведь у него везде и все проплачено.