История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

переписи населения в городе магистрат приказал всем виленским евреям выйти за город, в поле, и там подвергнуться переписи вместе с цеховыми христианами. Как только евреи появились на поле, мастеровые и другие мещане бросились на них, били, сдирали платье, отнимали вещи. Вопреки ожиданию, на помощь евреям пришла местная академическая молодежь, которая сжалилась над избиваемыми и отбила их у разгулявшейся толпы. Виленский магистрат не только не принял мер к прекращению побоища, но смотрел на него (как говорится в официальном акте) «с удовольствием». По жалобе пострадавших Ян Собеский послал магистрату приказ: прекратить травлю евреев и не нарушать их стародавних прав (1682). Но юдофобы не смутились. Один пан в Вильне публично призывал народ не слушаться королевских приказов. «Если, — говорил он, — мы будем считаться с правами и привилегиями евреев, то конца этому не будет; надо их попросту выжить отсюда: одних утопить с камнями на шее, других избить». А толпа в ответ кричала: «Так им и нужно!» Погром повторился в марте 1687 года. Тогда Ян Собеский отправил виленскому магистрату два гневных послания и пригрозил строгими карами за допущение «своеволия», и эксцессы на время утихли.

Но в том же году, осенью, разбушевались страсти в Познани, старом гнезде юдофобии. Здесь городские власти тиранили евреев. Их ограничивали в промыслах до невозможности зарабатывать кусок хлеба. Бедным торговцам запрещалось разносить свои товары по домам для продажи. Дошло до того, что магистрат ограничил число еврейских браков до четырех и затем до шести в год, дабы Израиль не размножался в польском Египте. Параллельно с легальными репрессиями шли нелегальные погромы, в которых зачинщиками являлись ученики иезуитских коллегий. В декабре 1687 (5 Кислева 5448) года эти буяны, сопровождаемые толпой ремесленников, стали громить еврейский квартал. Магистрат, помня о королевских приказах, распорядился об аресте зачинщиков. Тогда еще большая толпа, в несколько тысяч человек школьников и мастеровых, пошла на штурм гетто. Евреи выставили довольно сильный оборонительный отряд, и сражение длилось три дня. «Случилось небывалое, — говорит летописец еврейской общины, — Бог дал нам силу противостоять врагу три дня и три ночи. Каждый раз, когда они (погромщики) с обнаженными мечами врывались в наши улицы, наши побеждали их и гнали до рынка, ибо те были трусливы. То было чудо, как во времена Ахашвероша (и Гамана)». Это чудо отражения погромщиков решено было увековечить ежегодным молебном в день 5 Кислева.

В это время еврейские общины стали принимать меры и против судебных погромов: ритуальных процессов. В 1680 г. Союз кагалов послал своего делегата в Рим с целью исходатайствовать у генерала монашеского ордена кармелитов такую же охранную грамоту, какую раньше удалось получить от генерала ордена доминиканцев (выше, § 10). Кармелитский генерал исполнил просьбу и написал магистру ордена в Польше, что евреи совершенно неповинны ни в убийстве христианских детей, ни в поругании таинства евхаристии путем похищения церковных гостий; он просил магистра внушить всем подчиненным ему монахам, чтобы они приняли меры к разубеждению черни в этих предрассудках и удерживали народ от насилий. Такие «удостоверения благонадежности» из Рима представители различных еврейских общин предъявляли административным и судебным властям в Польше в моменты опасности. С ритуальными обвинениями, как опаснейшими орудиями в руках врагов еврейства, велась отчаянная борьба. В Познани был такой случай. Весной 1696 года какой-то польский мещанин заколол бедного еврея, пришедшего на городской рынок, «чтобы что-нибудь наработать для прокормления жены и ребенка». Убийца бежал в загородный католический монастырь и нашел там спокойный приют. Тогда толпа евреев окружила монастырь и потребовала выдачи убийцы. Возмущенные таким «дерзким» требованием, монахи ударили в набатный колокол, собралась толпа разъяренных христиан, чтобы «отразить нападение евреев» на монастырь. В результате несколько евреев было арестовано, а убийца скрылся. Через несколько дней по городу разнесся ужасный слух: в поле за городом нашли изуродованный труп ученика иезуитской коллегии, сына старосты из Оборника. Родные убитого и вся местная шляхта поднялись против евреев, подозревая их в том, что они убили юношу в отместку за сокрытие преступника, убившего бедного еврея. Нашлись подготовленные лжесвидетели, которые подтвердили это подозрение. Назревал чудовищный судебный процесс. Нетерпеливые пытались устроить погром в гетто еще до суда. Евреям грозила опасность во всем крае, ибо речь тут шла об убийстве члена влиятельной шляхетской семьи. Но еврейская община производила свое следствие для розыска убийцы и наконец нашла. Польская крестьянка принесла на рынок для продажи окровавленную одежду убитого ученика. Убийцей оказался ее сын. Вдохновители судебного процесса старались и тут свалить вину на евреев, надоумив убийцу, чтобы он показывал на допросе, будто евреи его подговорили совершить преступление. Правда, однако, обнаружилась, и «тогда, — говорит летописец общины, — почернели лица наших врагов; ибо замысл их не осуществился». Это было в год междуцарствия, когда умер Ян Собеский и страна волновалась перед выбором нового короля, Августа II (1697).

Сохранились сведения еще о двух ритуальных процессах, относящихся к 1690 году, но сведения односторонние, пока не нашедшие подтверждения в судебных актах. Церковное предание о православном мальчике Гаврииле Заблудовском, якобы убитом евреями в Белостоке, дало повод к консервированию «святых мощей» мнимого мученика сначала в православной церкви местечка Заблудова, а позже города Слуцка, куда с тех пор ходили на поклонение суеверные русские люди. Описание этой церковной легенды в русских «виршах» висело с середины XVIII века в раме над гробиком с мощами в православной церкви Слуцка. С другой стороны, сохранилось еврейское стихотворное описание другого события того же года: в Вильне утонул в реке христианский младенец по недосмотру няни; боясь гнева своих хозяев, няня спрятала труп в ржаном поле и, когда его нашли, заявила, что мальчика похитили и убили евреи. В результате три случайно схваченных еврея были подвергнуты пытке и осуждены на мучительную казнь. Насыщенная слезами народная песня, повествующая подробно о страданиях мучеников и волнениях всей виленской общины, сохранилась в напечатанной в Амстердаме около 1692 г. маленькой книжке (ныне уникум в библиотеке Оксфордского университета). Отсутствие официальных архивных актов об обоих этих происшествиях мешает нам определить степень их достоверности по существу. Можно только допустить, что еврейское народное предание вернее, чем предание церкви, ибо синагога не делала из своих действительных мучеников предмета публичного культа, как это делала из своих мнимых мучеников церковь, обогащавшаяся от «чудотворных мощей». Обычный критерий «cui prodest» наводит тут на следы преступления.

§ 12. Внутренняя организация во второй половине XVII века

Если еврейству в Польше удалось противостоять напору враждебных сил и удержаться