Час в копилке - Фёдор Михайлович Шилов

— Что? — Лидия вырвала у него из рук пачку и резко поставила её обратно на полку. — Ты — что сделал? Повтори, пожалуйста, Серёж… Я вряд ли ослышалась, просто хочу понять — ты не в себе?

Сергей выдержал её взгляд и твёрдо повторил:

— Я дал нашему внуку задание убить нас. Всех четверых. И спросил, сколько он за это возьмёт. И сейчас я прошу тебя потратить секунду твоего драгоценного времени, подумать не о посторонних людях, которых ты так хочешь осчастливить в канун Нового года…

В глазах Лидии Викторовны мелькнула боль.

— …а о собственном внуке, которому нужна наша помощь. Я прошу тебя загадать всего одно желание: пусть Боря всё расскажет, как только мы вернёмся домой… Пусть Боря всегда нам всё рассказывает, какими бы ужасными ни были его мысли и желания!

— Мам, пап, вы чего такие хмурые? — Настя окинула взглядом тележку и не стала складывать в неё принесённые ежедневники — некуда.

— Всё хорошо, Настёна, — Лидия Викторовна стряхнула с себя дурное настроение, Сергей Денисович так и остался сердитым. — Ты мне лучше расскажи, всем подарки выбрала? Что это? Ежедневники? Этот зелёный кому?

Лида привычно щебетала, Настя с готовностью показывала матери выбранные подарки. Сергей шёл чуть поодаль. Ему было горько. Никаких сверхспособностей у него не было, но два плюс два сложить он может. И чем скорее придёт к выводу, что нехитрый пример всё-таки решён верно, тем скорее сможет помочь Боре. Зачем записку эту придумал, дурак… Достаточно было просто поговорить… Или нет? Борька шибко открытым никогда не был, а в последнее время ещё больше замкнулся.

Спросит Сергей напрямую, а в ответ услышит:

— Да брось, дед, никаких отворотов-приворотов я не совершал…

Не пытать же его в самом деле.

А сегодняшнюю записку, может, не заметит… Или найдёт, но тут же выбросит. Или ерундой посчитает, или нарочно избавится. И опять разговор не состоится.

«Глупо с запиской… Зря я это придумал, зря…», — корил себя Сергей Денисович.

Какой реакции ждал от Бори — он и сам не знал. Хотелось ясности. Раньше терпел, а сегодня вдруг переполнилась чаша, упала последняя капля, но ничего разумного не придумал, вот и вытворил первое, что в голову пришло.

— Я попросила, Серёж, — Лидия Викторовна подошла к мужу и взяла его под руку, — он нам всё расскажет, когда мы вернёмся. Мне страшно. Страшно убедиться в твоей правоте. Ведь это я виновата, сама рассказала ему про дар. Сама позволила, чтобы эти ужасные записки появлялись у нас в доме…

— Дар — это большая сила, — Сергей Денисович поцеловал жену в седую макушку, — к силе надо привыкнуть. Если ты научил кого-то пользоваться токарным станком, а этот кто-то поранил руку? Или показал, как разводить костёр, а потом ученик спалил дом? Что ж теперь, сожрать себя? Утопить в чувстве вины? Любое знание, которое мы даём кому-то, может стать помощью, а может — гибелью. Всякая мысль должна попасть в хорошо подготовленную голову…

— Я считала, что мы хорошо подготовили Борю. Верила, что у него в голове только светлые мысли и мечты о волшебстве.

Они стояли, обнявшись, возле очередного стеллажа. Вокруг сновали покупатели, на кафельных стыках громыхали колёсами тележки.

Будто — вокзал. Будто пришла пора прощаться… Лидия Викторовна едва не расплакалась. Она, конечно, была женщиной сентиментальной, но разреветься в магазине — это уж чересчур. Она поплачет позже, дома, когда Боря всё расскажет. И, скорее всего, поплачет от радости и облегчения. Что-то такое Сержик надумал… Неправильное!

— Тебе будет стыдно, Задворский! Очень стыдно за такие подозрения в адрес единственного внука!

— Лучше пусть мне будет стыдно за подозрения… — глухо пробормотал Сергей и, снова чертыхнувшись, сдвинул тележку с места.

Семейная малолитражка, уйдя в занос, завертелась и стремительно приблизилась бортом к фонарному столбу. Сергей Денисович видел всё, как в замедленной съёмке. Он понял, что это — финал. Сейчас будет удар.

Ничего Боря им уже не расскажет.

«Значит, он всё-таки нашёл записку, — такой была последняя мысль Сергея Задворского, — и пожелал нам смерти…»

Глава 10

Суббота, 9 декабря 2023 года

Макс вернулся домой после прослушивания расстроенный.

Размякший от плюсовой температуры декабрьский снег превратился в холодную жижу, через треснувшие подошвы влага просочилась в ботинки. Макс в коридоре скинул обувь, стянул мокрые носки, бросил их в бачок для грязного белья. Мама сто раз просила так не делать — завоняются, но Максу сейчас было плевать, как надлежало поступать правильно.

Дверь в мамину комнату была приоткрыта. Слышались голоса. Мамин и ещё один — мужской. Искажённый динамиком ноутбука. Значит, мама работает, но скоро закончит. Обычно она завершает все онлайн-встречи не позже 22 часов. Сейчас уже 22:15, наверное, у кого-то случилось что-то экстренное.

Макс прошёл на кухню. Аппетита не было. Хотелось пить. Он плеснул себе воды из графина, сделал несколько глотков и всё-таки заглянул в холодильник. На пол тут же прыгнула пустая упаковка майонеза, она уже давно перевешивалась через край кармашка на дверце и несколько дней подряд выпадала, стоило открыть холодильник. Почему-то ни Макс, ни мама так и не выбросили её в помойку.

Макс поднял пакет и пристроил его снова в кармашек на дверце.

Потянув на себя кастрюлю с супом, он задел упаковки с колбасной и сырной нарезкой. Блестящие подложки тоже устремились на пол, словно позавидовав недавнему прыжку майонеза. Макс хотел успеть что-нибудь поймать на лету и чуть не опрокинул кастрюлю.

«Жонглирование — не мой конёк. Я неудачник, — привычно подумал он и неожиданно для себя добавил, — а ещё лентяй… Что мне стоило отодвинуть эти упаковки?»

Он даже посмотрел на майонез, готовящийся совершить очередной кульбит. Поразмышлял, не выбросить ли? Но не стал.

Он налил себе супа, поставил тарелку в микроволновку, нажал кнопку электрического чайника. В шкафчике, где хранился хлеб, обнаружилась початая бутылка красного вина.

«Мама не одобрит, — попытался остановить себя Макс, но и эту мысль тоже развил, — зато Холден Колфилд составил бы мне компанию!»

Макс взял стакан, который пару минут назад использовал под воду, и плеснул себе вина. Довольно щедро, едва ли не доверху.

Из-за шума закипающего чайника он не заметил, что голоса за дверью материнской комнаты стихли. Марина почти бесшумно появилась на кухне в наряде от модельера по имени «дистанционка»: стильный пиджак поверх белой блузы с жабо, а на ногах — клетчатые пижамные штаны и мягкие тапочки в виде коров.

— Не поняла, — она изумлённо вздёрнула брови, — мне кажется, в нашем доме пятнадцатилетним юношам