Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

запас страны за период с 1939 по июнь 1945 года значительно вырос и превысил 400 тонн[260]. Даже по довольно заниженным данным ЦРУ, с 1939 по 1945 годы Конфедерация приобрела нацистского золота на сумму от 755 до 781 миллиона долларов США, из них 571 миллион, или 74 % были имуществом жертв агрессии Третьего рейха[261]. Проблема состояла в том, как получить эти суммы, поскольку Швейцария была нейтральной и суверенной страной. Любые военные или полицейские меры воздействия на нее изначально исключались, тем более, что правительство Конфедерации выдвинуло веские контраргументы. Берн утверждал, что все поступления от Германии являлись лишь погашением долга Берлина по довоенным инвестициям в швейцарские железные дороги и за строительство Сен-Готардского туннеля. По окончании войны Конфедерация возвратила лишь достаточно символическую сумму в 58 миллионов долларов и половину своей доли прибыли от продажи германских активов. В 1946 году союзники сделали еще одну, на этот раз последнюю попытку заставить Швейцарию расстаться хотя бы с частью прибылей и 23 апреля потребовали от ее правительства 130 миллионов долларов на реконструкцию разрушенной войной Европы, но получили контрпредложение о выделении лишь 200 миллионов франков, что равнялось 58,1 миллиона долларов. В результате долгого торга и дипломатического нажима Берн согласился выплатить 250 миллионов франков и отдать половину хранившегося в Швейцарии германского имущества. Министерство экономической войны Великобритании также приняло участие в осуществлении этой первоначально исключительно американской операции. Некоторые аспекты поиска ни американцы, ни англичане стараются не предавать гласности и по сей день. Официальная версия “Сэйфхэвена”[262] замалчивает не слишком украшающий союзников факт удержания ими значительной части золота и валюты, не возвращенных первоначальным владельцам. Если оставалось хотя бы малейшее сомнение в происхождении средств, в частности, отсутствовало документальное подтверждение одного из этапов их “отмывки”, они задерживались до решения их дальнейшей судьбы. Ее определяла созданная в 1946 году Трехсторонняя комиссия по золоту с участием Соединенных Штатов, Великобритании и в незначительной степени Франции. В 1947 году ценности на общую сумму в 250 миллионов швейцарских франков были направлены в Федеральный резервный банк Нью-Йорка, где частично использовались в обменном стабилизационном фонде казначейства США, а частично (как минимум, 10 миллионов долларов) пошли на внебюджетное финансирование разведывательных и подрывных операций. В частности, “черные деньги” направлялись по каналам Христианско-демократической партии Ватикана для организации провала коммунистов на послевоенных выборах. Не остались в стороне от этого процесса и британцы. МИ-6 использовала незаконно присвоенные Лондоном суммы германских и австрийских денег, попавшие на счета Английского банка без какого-либо официального отчета в их расходовании.

На этом отдаленные последствия операции “Сэйфхэвен” закончились. Бернская точка была вовлечена в нее в значительно меньшей степени, чем лондонская. В конце войны ее основными задачами являлись: оценка ущерба, понесенного в результате войны германской экономикой, изучение состояния производства в рейхе синтетического горючего, оценка способности германских железных дорог восстанавливать движение после бомбовых ударов союзников, разведка сил вермахта и СС в Италии и на Западном фронте, ведение политической разведки в Итальянской социальной республике, контакты с Сопротивлением в рейхе, а с марта 1945 года и ведение переговоров о капитуляции германских войск в Италии. Столь широкий спектр задач не позволял Даллесу активно заниматься “Сэйфхэвеном”, но на выполнении операции это не отразилось.

При рассмотрении деятельности в Швейцарии разведывательных служб других государств, кроме СССР, Германии, Великобритании и США, следует отметать весьма результативную сеть польской разведки под руководством капитана Хойнацкого, работу которой Флике впоследствии оценил на уровне наивысших побед разведывательных служб. Однако он не привел никаких подробностей его операций, а написал лишь: “Дважды за период Второй мировой войны ее (британской разведки — И. Л.) работа затемнялась, как луна заслоняет солнце. Первой была работа “Красной тройки”… И во второй раз это снова оказалась группа, работающая в Швейцарии. На этот раз это была работа капитана Хойнацкого в сотрудничестве с бюро польского военного атташе в Берне. <…>.

В случае с Хойнацким я хотел бы опустить… доказательства (результативности его работы — И. Л.). Если бы я привел все сообщения — или даже самые важные—…это составило бы не книгу, а обширную библиотеку.

Я надеюсь, таким образом, что читатель поверит без доказательств, что “бернский случай”, как мы будем называть его, наряду с “Красной тройкой” явился одним из наиболее сенсационных дел во Второй мировой войне. То, что отправлялось отсюда польской секретной службой, имело огромное, в ряде случаев решающее значение для ведения войны союзниками”[263].

К сожалению, более подробных сведений по данной агентурной сети автору получить не удалось.

2. “КРАСНАЯ ТРОЙКА”

Это собирательное название использовалось германской контрразведкой для обозначения действовавшей во время Второй мировой войны сети советской разведки в Швейцарии и произошло от ошибочного вывода о том, что информация в Москву якобы уходила по трем линиям связи. В действительности количество одновременно работавших передатчиков периодически достигало четырех и даже пяти.

В августе 1939 года Урсула Кучински (“Соня”) отозвала из Германии своих агентов Лена Бертона (Брюэра) и Александра Аллана Фута, но к декабрю 1939 года ее пребывание в Швейцарии утратило смысл. Месяцем ранее “Бупо” арестовала за нарушение паспортного режима ее радиста Франца Августа Эберманца, находившегося в Швейцарии по паспорту финна Эриха Ноки. Он сотрудничал с советской разведкой с 1935 года и уже более года работал на ключе. На допросах выяснилось, что мнимый финн оказался немцем, после чего власти рейха потребовали его выдачи. К счастью для Эберманца, швейцарцы отклонили это требование, что позволило ему до конца войны безопасно пребывать в лагере для интернированных. Несмотря на сравнительно благополучный исход этого провала, “Соня” лишилась радиста. Из-за блокирования всех каналов банковских транзакций в Швейцарию Кучински также не могла получить деньги ни на оперативные нужды, ни просто на существование, а просроченный немецкий паспорт давал все основания опасаться, что однажды ее вместе с другими эмигрантами могут просто выдать Германии. Требовалось срочно что-либо предпринять для вывода “Сони” из страны, для чего в первую очередь нужны были соответствующие документы. Для получения британского паспорта Центр рекомендовал ей выйти замуж за радиооператора Фута (“Джим”), работавшего в Женеве с Шандором Радо, однако тот не желал жениться на Кучински даже условно и под явно надуманным предлогом уклонился от этого. Тогда для замены своего немецкого паспорта на подлинный британский документ она вышла за Бертона. Вскоре брак из фиктивного перерос в действительный, и это весьма насторожило ухаживавшую за детьми “Сони” от предыдущих браков Ольгу Мут (по домашнему прозвищу “Олло”). Пожилая женщина нянчила