Наследство - Ева Ми

Или не захотел бы. Неважно. Как там в книгах пишут? Жизнь разделилась на «до» и «после». Странное получилось «после», но, вроде бы, ничего так».

Он убрал ноутбук на дно рюкзака, переоделся и стал ходить по комнате. За окном уже стемнело, но сколько именно было времени, Никита не знал. Ему хотелось, как можно скорее прийти к Александре, но нужно было дождаться закрытия магазина, чтобы не столкнуться там ни с кем из деревенских. Парень сам себе не мог объяснить, почему ему хочется держать их связь в тайне от остальных. Новенький, да еще и зачастивший к Александре, обязательно станет поводом для сплетен. Люди станут перемывать кости ему и его женщине, станут обсуждать, что между ними происходит, придумывать себе грязные подробности. Нет, не нужно давать им повода для этого.

Но был еще один довод в пользу того, чтобы избегать встречаться с остальными горомчанами. Никита долго откладывал его подальше, не хотел воспринимать всерьез, убеждал себя, что это чушь, но обдумать этот довод все же пришлось. Беспокойство из-за разницы в их с Александрой возрасте свербело и покалывало у Никиты в душе, как маленькая заноза. Она была старше его лет на пятнадцать, хотя он не знал наверняка, сколько ей лет. Пришло время поговорить самому с собой на чистоту. «Ладно, – сказал он про себя, настраиваясь на неприятный монолог. – Давай сначала признаем, что она старше, и намного старше. Это плохо? Она ведь хороша собой, умна, самостоятельна. Откинуть возраст, и, пожалуйста, она была бы идеальной. Но его никуда не уберешь. Ну и что в этом такого? Что местные будут посмеиваться и говорить, что у меня эдипов комплекс? Да они даже не знают, что это такое! А сплетни пресечь невозможно. Обсуждать будут всегда и всех. Так не пойти ли им тогда всем к черту со своими сплетнями? Пускай перемоют кости нам обоим. Рано или поздно им эта тема надоест, и нас оставят в покое».

После такого рассуждения ему стало спокойнее, но заноза все еще слегка покалывала где-то в глубине души. Чтобы окончательно отвлечься, Никиты решил пройтись. Он накинул куртку, нахлобучил шапку и уже потянулся к двери, чтобы открыть ее, как вдруг в нее постучали.

Глава 22. Ультиматум

От неожиданности Никита отдернул руку от дверной ручки, будто она была раскаленной. Стук становился настойчивее, делался агрессивным. Парень даже затаил дыхание, но снаружи послышался знакомый, до зубного скрежета неприятный голос: «Выходи, пацан, базар есть».

У Никиты была догадка, что Штырю от него понадобилось, он также знал, что не сможет дать ему то, чего он просит, а значит, выпроводить его полюбовно не получится. «Как бы не дошло до драки», – вздохнул про себя Никита, но все же открыл дверь.

Он слегка опешил, увидев на пороге толпу из одиннадцати мужиков. Среди них были уже знакомые ему Штырь, Семён, Серёга и Иван, остальных он видел впервые. Толпа стояла чуть в стороне, а Штырь – прямо на пороге дома.

– Вечер в хату, – просипел Штырь, остальные не шелохнулись.

Никите пришлось собрать в кулак все свое самообладание и придать лицу самое непроницаемое выражение.

– Здорово, мужики, – сказал он немного более развязно, чем следовало.

– Тут смотри, какое дело, – начал урка, – люди решили, что надо сваливать из деревни. Краля твоя нас по-хорошему не пустит. Раз уж у вас с ней там шуры-муры, ты, это, давай, либо убеди ее, либо убери с дороги. Люди хотят без мокрухи обойтись, так что срок тебе даем сутки.

Сказав все, что он считал нужным, Штырь уже было развернулся и хотел уйти, но Никита понимал, если не дать ему отпор сейчас при всех, то потом уже будет поздно. Он весь подобрался и сказал:

– Нет, ни убивать, ни заставлять Александру вас отпустить, я не буду. Уходить из деревни нам нельзя, и вы сами знаете почему. Мы не сможем жить среди людей. Лучше придумать, как быть с недостатком еды.

– Ты самый умный, что ли? – раздался из толпы голос, принадлежавший худощавому юнцу лет семнадцати. – Думаешь, мы не пытались решить проблему с едой? Нет ее, пустая тайга вокруг, за столько лет всех пережрали.

– Давайте сами мясо разводить, – предложил Никита.

– Не живет тут скотина, – пробасил Иван, – пробовали уже.

– Но что-то же можно придумать, – не унимался Никита.

Он чувствовал, что именно сейчас нужно изменить направление их мысли, убедить, что бегство из Горома – не единственный выход. Если не сделать этого, то они еще больше укрепятся в своем решении идти по головам, точнее, по одной, самой дорогой для Никиты голове. А этого он допустить не мог.

– Не бывает неразрешимых проблем, бывают неприятные решения, – продолжал он взывать в толпе.

– Ну вот мы и нашли неприятное для двух, но приемлемое для всей остальной деревни решение, – насмешливо сказал Семён. – Я Сашку уважаю, она нормальная баба. Но что поделать, она нам мешает.

Никита сжал кулаки. Огрызаться сейчас было бесполезно, они его просто забьют всей толпой. Но и найти ни одного весомого аргумента против их слова он не мог. Ситуация действительно была патовая. Не придумав ничего лучше, Никита решил достучаться до их человечности.

– Мужики, ну нельзя так, – голос его сорвался, стал дребезжать, – она тут не при чем. Она же не по своей воле всех тут держит. Нельзя ее за это убивать!

– А, так значит, попытаться убедить ее ты не хочешь? – издевательски скривился Серёга.

– Не согласится она, – тихо сказал Никита и опустил голову.

Он чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, и чтобы освободиться, придется отгрызть себе лапу.

Штырь, которого Никита потерял из виду, внезапно оказался у него за спиной, и прошелестел прямо в ухо, обдавая парня отвратительным табачным дыханием:

– Тебе велели, ты выполняешь, все ясно?

У Никиты от затылка до копчика пробежали мурашки, его передернуло. Что он может сделать? Перед ним толпа здоровенных мужиков во главе с уголовником. Если Никита им безапелляционно откажет, то им ничего не будет стоить избить его до смерти и сразу пойти и сделать то же самое с Александрой, а потом рассыпаться по всей стране и чинить там беспредел.

Штырь, больше не оборачиваясь, пошел прочь, а толпа мужиков последовала за ним, как за вожаком. Никита так и остался стоять на улице, растерянный, подавленный, напуганный. Потом ступор сменился яростью, голова отключилась, инстинкт самосохранения забился в самый дальний уголок сознания. Сейчас бы выпустить ту древнюю силу, которую дарует своему носителю паразит, кинуться бы сперва на Штыря, разорвать его в клочья, а потом и любого, кто сунется к нему или Александре. Перед глазами парня появилась красочная картина: его кулаки раз за разом погружаются в бордово-алое месиво с белыми вкраплениями, которое еще