Бойся мяу - Матвей Юджиновский

Серый Дом, так они ее называли. И вот он-то как раз был заброшенным. Чуждый, холодный, безжизненный, он пугал и в то же время манил. Притягивал слухами о призраках самоубийц и маньяке, звал испытать себя, хвастануть бесстрашием. Женя ни разу не входил в Серый Дом. Хоть и представлял, как вмазал бы маньяку кирпичом по роже, спасая Лину Гайфулову, самую красивую девчонку в классе.

– Не знаю… Уже ничей. Я помню его только таким, – ответил Рыж. – Кто тут жил, без понятия… Хм, я даже не спрашивал почему-то. Была бы какая-нибудь история интересная, знал бы, рассказали бы сто пудов.

«Можно придумать», – мелькнуло в голове Женька.

– Надо придумать, – в ту же секунду вырвалось у Кати.

– Зачем? – слегка удивился Колька.

– Чтобы было интересно, – дружно ответили братишка с сестрой.

И кто-то даже посмеялся.

Не они сами и не Коля. Кто-то за мертвыми стенами и слепыми окнами, там, внутри.

– Ого! А они все-таки здесь, – загорелась Катька. Подошла к воротам, потянула за замок.

– Не туда, – позвал ее Рыж, шагнул к другому краю и пнул по доске. Нижний ее конец отскочил, и он отодвинул доску, приоткрыв узкий лаз в воротах.

– Класс, – обрадовался Женька. Он всегда мечтал воспользоваться как-нибудь таким вот потайным ходом.

– Чего это они решили без Дэна посидеть? – размышлял Колька, пока они пролезали в щель. – А! Или специально пораньше собрались, пока он не уехал на работу? А он сегодня работает? Не пойму что…

– Тсс… – оборвала его Катя. – Сейчас все узнаем.

Во дворе оказалось заметно темнее. Женя бросил беглый взгляд. И подскочил на месте. В каком-то метре стояла конура. Но никто, конечно же, на них не набросился. Сторожевой пес залаял бы, еще когда они только подошли. Женька, храбрясь, толкнул конуру ногой. Ничего. Только тихо звякнула цепь. Она по-прежнему крепилась к конуре. Женек проследил взглядом, где она обрывалась, – ожидал увидеть собачий скелет. Оживший, злобный, кровожадный. А может, одинокий, молящий освободить его наконец.

– Жэк, – шепотом позвал Коля.

Они были уже у крыльца, и он, отгоняя фантазии, поспешил к ним. От трех ступеней покосившегося крыльца осталась одна, верхняя. Поэтому под ней кто-то уложил друг на друга пару кирпичей. Дорожка примятой травы посреди буйных зарослей выдавала тайную тропку постоянных гостей: они приходили с задворок.

Из-за двери послышался вкрадчивый голос. Словно кто-то рассказывал страшилку, играя громкостью. И, действительно, когда голос смолкал, уши будто бы улавливали тихое поскуливание.

– А чего они не поют? Я думал, они будут петь, – встревожился Женька.

– Когда там только пацаны, зачем им петь, – объяснил Рыж, но как-то не особо убедительно.

А внутри вновь грянул дружный смех.

– Смеются, – Катя заговорчески улыбнулась. – Давайте напугаем. Посмотрим, будет им смешно.

– Свихнулась? – прошептал Женя.

– Не, прикольно, – зажегся Коля. Хотя в этой густой тени уже смотрелся брюнетом. – Дэну точно понравится.

– Отсюда? – сестра кивнула на приоткрытую дверь.

Он пожал плечами, оглядевшись. Окна и здесь оставили заколоченными, да и высоковато прыгать. Махнул рукой и шагнул на кирпичи, затем на ступеньку и дальше. Катька следом. Оба они были и старше Женька на год, и выше ростом, крупнее, но именно когда он, усмиряя дрожь в коленках, забрался на крыльцо, только тогда хлипкая доска под ними скрипнула.

Они замерли, прислушались на миг. И беззвучно захихикали. Голоса внутри не затаились, не смолкли. Веселились, правда, эти двое. Женька же ощутил себя на минном поле. Мина щелкнула, но не сработала. И теперь по всему телу побежали раскаленные иголочки.

Он разозлился на себя: совсем не так представлял вылазку в заброшенный дом. Должно было быть захватывающе и волнительно, просто «вау!» и «ничего себе!» Почему-то он забыл, что еще может быть страшно и жутко. И не «может быть», а должно. И не «еще», а в первую очередь. Женек разозлился, потому что, блин, он же не один, да и внутри друзья Дэна, а Дэн – брат Коли, а Коля, считай, его друг. Чего боятся? Это розыгрыш, шутка, они их напугают, и все посмеются. Он представил это и попробовал улыбнуться. И все равно его не покидала осторожная мыслишка, а не лучше ли постучать?..

И именно в этот момент Катя взялась за дверь. Потянула на себя. Скрип петель показался воплем в сравнении с писком половицы, воплем протяжным, как скрежет зубов, и таким же противным. Сестра застыла с перекошенным лицом. Колька разинул рот, брови поползли на лоб. Жене захотелось схватиться за голову и обидеться на них. Не послушали его! Хоть он ничего не говорил.

Вновь они обратились в слух. Несколько секунд дом выдыхал тишину. Каждый слышал лишь свое сердце. И, неожиданно, едва уловимые обрывки музыки с чужого праздника. Затем кто-то за стенкой что-то сказал, и другие кто-то снова рассмеялись. Они заговорили как прежде. И трое мелких авантюристов выдохнули.

Двое не передумали: Рыж примеривался к тем сантиметрам, на которые дверца отворилась, Катя ждала. А третий уговаривал себя, мол, ему послышалось, что в смехе том что-то недоброе. Коля, задержав дыхание, буквально просочился в щель. И потонул во тьме. Сестра, погладив дверь-старушку, выпросила у нее еще парочку бесшумных сантиметров и тоже скользнула внутрь. Для Жени же сложность таилась лишь в том, чтобы сдержаться и не постучать-таки в дверь. Хотя бы из-за суеверия.

Они очутились в темном коридорчике. Слабого света из двери хватало, чтобы понять: он завален хламом. Но недоставало, чтобы быть уверенным, что хлам этот неживой. Только тусклые искорки света тут и там на полу выдавали стеклянные бутылки. В другом конце тоже был свет. Тусклый и невесомый, он пролился откуда-то сверху, да так и повис, не коснувшись пола. Голоса доносились из той темноты, что справа. Вернее, голос. Он звучал громче, но по-прежнему неразборчиво. Хотя нет, звуки, буквы разобрать можно было, но они не сливались в слова. Какое-то бессмысленное бла-бла.

Вдруг зажегся огонек. В какой-то паре метров от Женька. А от Коли, залезшего глубже, вообще на расстоянии вытянутой руки. Нет, сообразил Женя, без расстояния, просто на вытянутой руке. Колька сам держал этот огонек. Пламя, рожденное зажигалкой.

– Дурак, погаси, – прошипела Катя.

– Чего? Не видно же нихрена, – возразил Рыж.

– Ты же выдашь нас, идиот.

– Глупындра, никого ты не напугаешь, они не маленькие. А Дэн вообще не из трусливых.

– А где костер? – спросил Женька шепотом.

– А? – Коля направил руку с зажигалкой в его сторону.

– Ты говорил, они собираются у костра, а здесь темно и…

– А-а! – вскрикнул Колька и замахал пламенем во все стороны.

– Вот видишь: испугался? – пропищала