Бойся мяу - Матвей Юджиновский

Катька. – Ты недооцениваешь эффект неожиданности, так что давай-ка…

– Добро пожаловать! – прозвучало вдруг ясно и четко.

И от названного эффекта все трое подскочили и сотрясли тьму испуганными гласными. А в следующую же секунду они кинулись бы к двери, если бы не довольный смех, простой и понятный, и веселое заклинание, уговаривающее остаться:

– А мы вас здесь ждем…

Что-то вспыхнуло во тьме. В той, по правую руку, откуда это прилетело. Ребята повернули головы, хотя все остальные части тел, казалось, готовы были умчаться прочь.

Это был фонарик. Его луч, направленный вверх, освещал лыбящееся лицо: щеки и лоб в пепельных мазках, в светлых прядях – пара черных перьев. Парень походил на индейца. Или на сумасшедшего, сбежавшего из сгоревшего курятника.

– Дима? – неуверенно спросила Катя. И ее тело немного оттаяло.

Индеец кивнул, отчего по лицу поползли тени. Он сидел на полу, судя по тому, что ребята уставились на него сверху вниз. На полу соседней комнаты – теперь он различили проем в стене. Женька наконец выдохнул, пригляделся. И узнал в нем того пацана, что сидел в компании сестер, когда он искал Сашу.

– Что ты здесь делаешь оди… Где все, куда спрятались? – попробовала усмехнуться Катюха. Коля, выставив руку перед собой, водил огоньком вокруг.

– Так вот вроде должны прийти. Твои сестренки. Сидим, ждем. Дурачимся, – вновь заулыбался Дима, а затем завыл: – У-у-у!

Катька рассмеялась. Рыж, покосившись на нее, неловко усмехнулся.

– Серьезно, Олька, Лара сюда припрутся? И Таня тоже? – не верила она.

– Разве это не они вам рассказали? Как вы тогда, пупсики, вообще сюда попали? – тут он вдруг погасил фонарь и исчез. Правда, тут же захохотал.

Не успели ребята отреагировать ни испугом, ни смехом – лишь Колька замахал рукой чаще, – как Дима вновь озарил бледным светом лицо. Угольные рисунки остались, а вот перья в волосах пропали. Может, он их смахнул, а может быть, они сами слетели, потому что теперь он стоял. В какую-то долю секунды Женек заметил еще кое-что: в миг, когда фонарик зажегся, глаза индейца стрельнули куда-то в сторону.

– А Денис тоже придет? Мой брат? – спросил Коля.

– И Дэн придет, а как же. Будем страшилки рассказывать, мы вот придумали одну, хотим его наконец испугать.

Рыж растянул улыбку:

– Хах, попробуйте.

– А где костер? – выдавил кое-как Женя. Он все еще помнил, как посмеялся над ним этот блондин в прошлый раз.

– А? – не понял сперва Дима. – Ну да, реально, пацан. Точняк… Давай зажигалку. – Он потянулся к Кольке. Тот слегка отстранился.

– А «мы» это кто? – осмелел Женек.

– Давай, давай, – манящим движением кисти индеец уговаривал Колю. – Что, у брата стащил, воришка?

И, как бывает в кино в сценах допроса, резко направил фонарик тому в лицо. Колька зажмурился. Дима хлопнул его по руке, державшей зажигалку. Катя отскочила. А Женька заметил, как луч света выхватил у них за спинами чьи-то мускулистые плечи с лямками майки.

– Ей! – возмущенно-испуганно воскликнул Рыж.

– Бу!! – грохнуло позади.

Там же вспыхнул новый фонарь. И из темноты, подкравшейся к ним, показались те самые накаченные плечи, подбородок, уши. Все остальное лицо скрывалось за черепом. Пугающе белым, улыбающимся чернотой и подмигивающим дрожащими тенями в глазницах. Кто-то, дружок Димы, второй индеец, нацепил его на голову, как маску.

– У-у-у!! – завыли они дружно вслед рванувшей прочь троице авантюристов. И это «у-у-у» потонуло в их неудержимом, на грани плача, диком крике:

– А-а-а!!!

Потом уже, дома, в безопасности родных стен и при свете ярких ламп и телевизора, Женя и Катя сошлись, что видели одно – не человеческий череп, но звериный, костлявую морду огромной собаки или обычной коровы.

Но до этого был еще лисенок.

Убегая сломя голову, Рыж сбил фонарик в руке Димы. Катька, не отставая, задела его, уже упавший на пол, кроссовкой. Он завертелся. И ровно в тот момент, когда луч его света замер, Женек запутался в своих коротких ногах и рухнул вниз. Руки и подбородок пронзила боль. Правая коленка заныла. Уши оглохли от хохота кровожадных индейцев. А в нос ударил запах пыли, мочи и горелых волос. Инстинктивно Женя взглянул на свет. К сожалению, фонарь освещал совсем не путь к спасению.

Был другой проем в другую комнату, напротив той, где их ждал Дима. А может, не ждал. Конечно, не ждал. Никто их здесь не ждал, не звал и видеть не хотел. Фонарик прогнал тени с порога этой комнаты. Недалеко. Однако заставил их показать нечто тайное, нечто странное – на первый взгляд, и пугающее – на второй, третий и все последующие.

Женек увидел лисенка.

Моргнул и понял: это не лисенок, а ребенок в лисьей маске. Дрожащий всем телом ребенок в рыже-черной, остроносой лисьей маске. Дежавю прошибло голову, тут же ее покинуло, уступив место судорожно завывающей сирене ужаса. Мальчик или девочка, лисенок сидел на полу, обняв коленки, и, кажется… скулил – так он подрагивал и прерывисто вдыхал.

Женя приподнялся. Как бы страх не гнал его прочь, в нем вспыхнуло дикое желание забрать лисенка с собой – да он же прямо как он сам! – схватить за руку и выдернуть из пожиравшей его темноты. Желание вспыхнуло, но всего на миг. Словно почувствовав это, лисенок приподнял голову и, наверное, взглянул на него. А в следующее мгновение из тьмы за его спиной вынырнула рука и легла ему на плечо. Огромная ладонь на маленькое плечико. Пять толстых пальцев на сжавшееся плечо. И еще один – большой – обхватил шею сзади.

Пальцев было шесть. И Женек зажмурился.

Он вскочил, толкнув коленкой фонарь. Может, случайно. А может, спасая себя. Луч света уперся в стену и морду крысу, глазеющей из дыры. А лисенок исчез. Но Женя знал, мчась к двери, что тьма забрала его за секунду до этого, еще из тусклого, сдающегося света фонаря. Только-только смолк хохот индейцев, только-только Катя выбежала на крыльцо. А спустя пару вдохов и Женя толкнул дверь. И она заскрипела так, что он на миг подумал, что это лисенок, глотая слезы, взвыл от ужаса, боли и обреченности.

Это был мальчишка. Да, кажется, мальчишка. Крутые, модные и дорогие кроссовки на его ногах подсказывали это.

Катька и Коля, согнувшись, стояли по центру проулка, в пяти надежных метрах от ворот, когда Женек пролез между досками. Они хохотали, прерываясь на то, чтобы отдышаться. Солнце клонилось к закату, сгущая тени, и он поспешил сбежать на свет.

– Чего вы угараете? – разозлился Женька.

Ребята уставились на него, переглянулись и рассмеялись вновь. Он не мог видеть себя