Двор на Поварской - Екатерина Рождественская

А если в разгар какой-нибудь важной игры вдруг раздавалось из подвала: «Вовка, иди ужинать!», то все дети шли к Вовкиной маме и отпрашивали мальца еще «на погулять»: «Ну, Анна Геннадьевна, ну, пожалуйста, ну еще пять минуточек!» Пять минуточек обычно растягивалось на час, и детская делегация провожала Вовку домой, чтобы сгладить встречу с мамой. Иногда получали подзатыльники, иногда конфеты и шли восвояси.

Были Зизиша с Аленой попугайчиками-неразлучниками, всегда вместе, всегда рядом, ни у той, ни у другой ни сестренки, ни братишки не было. Играли всегда в одни и те же игры. Если одна налепит себе ногти из лепестков космеи – разноцветной садовой ромашки, то и другая сразу же сделает то же самое. Если одна заложит под стеклышко секретик из бусинок в самом дальнем углу двора, то и другая похоронит под стеклышком майского жука за неимением бусинок, и обе потом будут завороженно смотреть, как красиво светятся через стекло зеленоватые жучьи крылышки. В общем, неразлейвода.

И Лидка, и Лизавета были только за. Лидка кормила девок всегда вместе, а уроки сажала делать у себя в комнате – в Зинкиной комнатенке было очень шумно, окна выходили на Большую Никитскую, на самые трамвайные пути, кровать и стол ходили ходуном, как при землетрясении, когда мимо, а казалось, что по самой комнате, практически по кровати, и днем, и даже ночью проезжал громыхающий трамвай. Зизиша и прижилась, только ночевать все-таки уходила к себе. Да и Аллуську так не страшно было куда-нибудь отпускать, Зизи была все-таки на три года старше. Хотя время тогда было спокойное, дети всегда гуляли одни. Вот Лидка и ипользовала их частенько, по делам посылала: то за керосином и спичками на угол Поварской и Кудринской, то в булочную неподалеку за французской булкой, то на трамвае на Никитский отвезти заказчице сшитое Лидкой платье.

Лидка – кинозвезда в масштабах одного двора. После съемок в фильме «Цирк» с Любовью Орловой

Однажды Лидка предупредила девчонок, что назавтра все вместе пойдут в Центральный парк имени Горького на премьеру фильма, в котором она снималась.

– А ты у меня актриса? А ты когда снималась? Когда меня еще не было? – спросила маму Аллуся.

– Ты была, просто не помнишь. Да и снималась я совсем недолго, всего день. Зато фильм должен получиться очень хороший, с песнями. Завтра и пойдем.

Дело было к лету, к концу мая, Москва уже зеленела садами, зацветала и распускалась. Сады росли и на самой Садовой, не зря ж ее так назвали (хотя недолго им оставалось зеленеть, в 37-м выкорчевали все и торжественно залили асфальтом). Ехать было совсем чуть – что там, от Восстания до Парка культуры. Дождались своей «букашки» – трамвая «Б», который ходил по Садовому, и отправились на Крымский. Премьеру устраивали в Зеленом театре парка Горького, вечером, когда стемнеет. Еле прорвались сквозь толпу и конную милицию, которая пыталась организовать народ. Желающих оказалось слишком много, люди спрашивали лишний билетик, толкаясь и пыхтя, и Лидка уже сто раз пожалела, что взяла девчонок с собой. Но так мало было радости, Борис совсем пропал, растворившись в очередном Сыктывкаре или где там еще, Аллуся грустила – отца она очень любила. Вот Лидка и решила сводить девчонок в кино, а тут такое столпотворение. Хотя могла бы и предвидеть заранее, что после музыкальной комедии «Веселые ребята» голодный до зрелищ народ повалит на новый фильм Александрова «Цирк». Лидка шла как ледокол сквозь толпу, взяв Аллусю на руки, а Зизишку вела за собой, вцепившись в нее что есть силы: не дай бог потерять в толкучке чужого ребенка. Наконец прорвались к билетершам, показали пригласительные и уселись где-то далеко от экрана. Действо никак не начиналось, все ждали Орлову, которая опаздывала. Но вот она, наконец, появилась на сцене – маленькая, худенькая, белокурая, в шелковом светлом платье от Ламановой и наброшенной на плечи чернобуркой, сама элегантность. Александров вышел следом, чуть отступив и даря все аплодисменты звезде. За режиссером появились остальные актеры, на которых уже мало кто обратил внимание. Хотя все захлопали невероятному красавцу Столярову, который нес на руках маленького негритенка.

Алла Киреева, 1937 г.

– Здравствуйте, товарищи, – начал Александров. – Сегодня мы отдаем на ваш суд новый музыкальный фильм «Цирк». Мы хотим поблагодарить партию, правительство и лично… – после принятого в то время клише шло долгое перечисление тех, кто участвовал в съемках, и выходы с поклонами. Лидка взяла Аллусю на руки, чтобы не мешали головы впереди сидящих зрителей. И вот, наконец, свет погас, и радостно запели: «От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей, человек проходит как хозяин необъятной Родины своей…» Вот и яркая брюнетка Марион Диксон летит из пушки на Луну прямо под самый купол цирка, вот и идеал молодого советского человека – Столяров-Мартынов поет, сидя за роялем в шикарном номере гостиницы «Москва» новую песню Дунаевского «Широка страна моя родная», вот и ветераны цирка во главе с добродушным усачом Володиным тянут время на манеже, смешно катаясь на старинных велосипедах, вот и девушки в одинаковых купальничках побежали по высокому многоярусному подиуму, на вершине которого стояла Любовь Орлова, как вдруг:

– Вон я! Вон! – Лидка с криком подскочила, но все вокруг на нее грозно зашикали. А на огромном экране пятьдесят девушек – а уж Лидка знала точно, что их ровно пятьдесят – так вот, они, одинаковые и безликие, принимали красивые позы на этом многоярусном подиуме и были вроде как взбитые сливки на огромном торте, чтобы все внимание сосредоточилось на самой главной вишенке, Любови Орловой. А Лидка была одной из пятидесяти! Тогда, когда отбирали кандидаток, она и внимания не обратила, что ее, именно ее и еще троих направили по разнарядке из Московского театра оперетты на пробы. Хотя и проб-то особых не было – так, посмотрели на фигуры, смерили рост и сказали, когда явиться на репетицию. Девушки так быстро мелькали на экране, что Лидка поначалу и сама точно не могла определить, где именно она, но потом разглядела. Ах, как это было красиво! Какие шикарные кадры! А вид сверху – как необычно, она нигде еще такого не видела! А тогда, на съемках, год назад, она даже и не заметила верхнюю камеру! Режиссер Александров молчаливо восседал рядом с оператором где-то далеко с самого начала репетиции. Снимали в павильоне, огромном, неуютном, сквозняковом. Через несколько часов репетиции, когда все движения были уже наконец отлажены под музыку, режиссер снова что-то шепнул помощнику, и откуда-то из глубины декораций появилась сама Любовь Петровна в летящем прозрачном розовом платье. Еще две репетиции и – нате – сняли с одного дубля! А это же такое дело, столько народу, как он тогда так смог? Настоящий виртуоз!

Фильм закончился, люди долго еще не расходились, хлопали, а потом гуляли по ночному парку, пели, смеялись, играла музыка. Настроение у Лидки было какое-то… триумфальное, что ли: вот мы какие фильмы научились делать, такие замечательные советские актеры играют, и она, простая балерина, снялась рядом с самой Любовью Орловой! Гордость ее переполняла, полуспящие девчонки понять ее не могли, и только уже дома, захлебываясь от счастья и гордости, она рассказала все по порядку родителям. Мужа, считай, у нее уже не было. А через неделю-другую, когда «Цирк» стали показывать во всех кинотеатрах, Лидка повела всю семью на торжественный просмотр в кинотеатр «Первый» прямо напротив входа в их двор. Пригласила даже старшего брата Котю с женой, который нечасто в силу своей важной работы бывал у своих. Особенно радовалась фильму Идка. Она всплескивала руками, плакала, восхищалась красавцем Столяровым и томно шептала Лидке на ушко: «Я найду себе похожего! Вот увидишь, найду!» (И что вы думаете – нашла и родила ему четырех детей: двух мальчиков и двух девочек.) В общем, Лидка какое-то время светилась от счастья, как настоящая звезда, чувствуя себя почти что Любовью Орловой! А все, кто жил во дворе, неоднократно пересматривали кино, толкали друг друга в бок, когда им казалось, что среди жгучих брюнеток они видели улыбающуюся Лидку, их Лидку.