Луч - Марина и Сергей Дяченко

Грег был влюблен в нее с той поры, когда ей было пять, а ему семь. Когда ей исполнилось тринадцать, он попытался объясниться и после едкого, неприличного, невыносимо желчного отказа перестал с ней разговаривать. Нормальные отношения у них восстановились незадолго до Аварии, Грег притворялся другом, но Лиза прекрасно видела, что романтических намерений он не бросил.

Авария изменила все. Оставшись одна, под грузом ответственности, она приняла его поддержку, как утопающий принимает первый же спасательный круг.

И оказалось, что всю жизнь с ней рядом был свой, родной человек, а она ненароком чуть не убила его – когда ей было тринадцать, а ему пятнадцать.

– Лиза… а если нам подумать о ребенке?

Она помотала головой, не открывая глаз:

– У нас не хватает ресурсов, лучик. Мы должны восстановить систему, хотя бы стабилизировать… Как можно рожать человека, не зная, что он будет есть через пару лет?!

– Но помечтать-то можно, – сказал он после паузы. – Сын будет похож на тебя, а дочка – на меня. Не нужен генный конструктор, чтобы знать заранее. Мы никого не будем собирать из деталек, судьба решит за нас – кто родится, тот и родится… Лиза, а если мы не восстановим систему, тогда все напрасно и мы…

Она зажала ему рот ладонью: теплые губы, мягкая борода.

– Мы восстановим, лучик, и не смей такое говорить.

После паузы добавила, не удержалась:

– Если бы они учили нас тому, что в самом деле нужно! Тебе повезло, что ты физик и программист. У меня педагогика, сойдет… А зачем нам знатоки древних языков, писатели, художники, зачем нам профессиональные пловцы, если нет бассейна?!

– Предки думали, наша жизнь всегда будет спокойной. Они накачивали нас цивилизацией…

– Они вообще не думали, – сказала Лиза устало. – И давай спать, Грег. Завтра опять… все сначала.

ДЕНИС

Он открыл глаза и долго не мог понять, что случилось. Где он? Дома?!

Он сел рывком. Элли не спала, лежала на боку, ее волосы раскинулись на подушке, как морская трава:

– Ты так задрых… не хотела тебя будить.

Он провел рукой по бедрам и с облегчением убедился, что трусы на месте. За фальшивым окном разгорался новый фейковый день. Седьмой день. Денис вскочил и заметался по комнате в поисках своего телефона.

– На тумбочке, – сказала Элли. В этих двух словах зашифровано было множество смыслов – в голосе, каким они были произнесены.

Денис опомнился. Вернулся в кровать, лег рядом, поцеловал Элли в щеку:

– Прости. Я ненормальный. Все было… здорово. Спасибо тебе.

– Ты ненормальный, – Элли грустно кивнула. – Ну давай, смотри уже статистику, как там наши пупсы?

Денис полежал еще секунду, неловко погладил ее плечо и дотянулся до телефона.

Население «Луча» сократилось до трехсот двух человек. Знаковая цифра. Это значит, что за шесть предыдущих лет старшие ушли, на корабле осталось только второе поколение. Триста два ребенка, родившихся в полете. Никогда не видевших Землю.

Уровень счастья оставался низким: 29 %. Цивилизованность просела – 57 %. Это за счет того, что старших, цивилизованных на Земле, больше нет. Но все же почему они так одичали? Ведь учились в последние годы, по сокращенной программе переучивались на инженеров и техников… неужели за счет ненаписанных поэм и неснятых фильмов?

Осмысленность – 90 %. Зачетная цифра. Меньше никак нельзя.

– Они не рожают детей, – сказала Элли.

Денис обернулся. Она все так же лежала на боку, одеяло сползло, обнажив мягкое нежно-кремовое бедро. Перед ней на подушке лежал ее смартфон.

– Они не хотят рожать, берегут ресурсы, называют это ответственностью. Это жопа, Денис… Ты какого черта так сильно прикрутил им краник?!

– Еще не жопа, – сказал он примирительно. – Вот это жопа.

Он сел на кровать и неловко хлопнул Элли по бедру. Она отстранилась:

– Ты соображаешь, что делаешь?!

– Не бойся, – сказал он, нервно смеясь. – Сегодня мы их порадуем… подкачаем ресурсами, вернем уверенность в будущем… И они разродятся как миленькие. К Прибытию большинство новых детишек дорастет до возраста, когда в Штатах им продадут алкоголь, а старше нам и не надо.

Элли помолчала, что-то подсчитывая в уме. Остро посмотрела на Дениса:

– Иди уже… ученик.

– Сегодня будет еще урок? – Денис мысленно проклял себя за то, что так сильно краснеет.

– Если заслужишь. – Она улыбнулась краешками рта. – Давай-давай, нам работать надо.

* * *

В буфете они застали Славика, и тот был явно не в себе. Вскинулся им навстречу, поглядел тревожно, снова плюхнулся на стул: глаза воспаленные, лицо мрачное и помятое.

– Вы не видели Марго?

– Ты что, ее потерял? – насмешливо спросила Элли, и Славик как-то странно отвел глаза:

– Да вот как-то… фигня какая-то вышла. Я звоню, она не отвечает…

– А что случилось?

Славик подобрал со стола свой мобильник:

– Вы ешьте, я уже.

И вышел, странно горбясь и втянув голову в плечи. Элли и Денис переглянулись.

– Не было печали, – сказала Элли сквозь зубы.

* * *

В десять часов они сидели за столом, над которым в седьмой раз сгустился космос. Голографическая модель корабля «Луч» висела между звезд, но Маргариты на месте не было. За столом ждали трое: Элли, Денис и помятый, растерянный Славик.

– Здравствуйте, участники программы, – сказал Луч. – Мы не можем начать сессию. Не все участники в сборе. Соберите команду и повторите включение через тридцать минут.

Голограмма растаяла. Денис и Элли с двух сторон посмотрели на Славика.

– Она не открывает, – сказал он с жалкой улыбкой. – Я стучу-стучу, а она…

– Что ты сделал?! – Элли наливалась краской.

– Ничего. То есть… Вы же сами все видели. Она танцевала. Вы видели как? Она… Я думал… был уверен… что она сама хочет. Она хотела. Иначе зачем? И я…

– Ты ее изнасиловал?! – страшным голосом произнесла Элли, и Денис почувствовал, как поджимается живот.

– Нет! – Славик смотрел с ужасом. – Я думал, она сама хочет. Все было по обоюдному согласию… потом она… как ненормальная. Дралась, визжала…

Сделалось очень-очень тихо. Денис и Элли встретились глазами.

– Я клянусь, она хотела, – дрожащим голосом сказал Славик. – Вы же сами все видели, ну?!

Денис вспомнил, как танцевала Марго на краю бассейна.

– Ты урод, – глухо сказала Элли. – Она здесь, чтобы спасти своего парня. Ты это знал. Она могла танцевать как угодно, хоть голая, ты должен был взять мошонку в кулак и терпеть!