Красавица и чудовище - Оливия Дрейк

По этой причине Майлз всегда предоставлял этому человеку некоторую свободу действий. Банбери-Дэвис помог Майлзу осуществить мечту его отца о перевозке огромного количества предметов в Эйлуин-Хаус.

Но его услуги, какими бы ценными они ни являлись, были оказаны более двадцати лет назад и не гарантировали Банбери-Дэвису вечного права указывать Майлзу, как надо обращаться с артефактами.

Герцог смерил ученого холодным взглядом.

– Едва ли мисс Джонс можно назвать посторонней гостьей. Она имеет неоспоримую связь с артефактами. Так что вам следует привыкнуть к ее присутствию в моем доме.

– Стало быть, вы намерены оставить ее тут? По какой причине? Не из-за ее же навыков! Или ее лица! Неужто она околдовала вас своей соблазнительной фигурой?

– Довольно! – одернул его Майлз, вставая. – Этот разговор закончен. И если вы цените привилегию находиться в Эйлуин-Хаусе, вы уйдете, не проронив больше ни слова.

Банбери-Дэвис заметно вздрогнул, на его красном лице появилось озабоченное выражение. Его рот открылся, затем снова захлопнулся. Оттолкнувшись от стула, он встал. И, бросив на Майлза последний тревожный взгляд, потащился прочь из кабинета.

Майлз подошел к двери и, испытывая какое-то извращенное удовольствие, с грохотом захлопнул ее. Никогда в жизни он не чувствовал себя столь оскорбленным. Может, это Изабелла Джонс зачаровала его? Чушь!

Надо признаться, она действительно заинтриговала его, но лишь потому, что не являлась ни шлюхой, ни леди, а именно эти два типа женщин были наиболее ему знакомы. В отличие от них у Беллы были мозги. В остроумии она могла потягаться даже с ним. К тому же мисс Джонс не заискивала перед ним из-за его чертова титула. По правде говоря, казалось, что его высокое положение ее вообще не интересовало.

Разумеется, его притягивали ее физические данные. В конце концов, он был мужчиной. И находил ее какой угодно, но только не ординарной.

Кроме чудесных голубых глаз и женственных изгибов, у нее были мягкие губы, созданные для поцелуев. Накануне он получил огромное наслаждение, прикоснувшись к ним большим пальцем. Все время, пока она расспрашивала его о папирусах, он был поглощен ощущением ее близости к нему, тем, как платье с высоким вырезом облегало ее грудь, и собственным желанием раздеть ее донага и превратить всю ее болтовню в стоны наслаждения.

«Если вы посмеете хотя бы одним своим красивым пальчиком ступить в мои личные покои, я сочту, что вы пришли, чтобы разделить со мной постель».

Для него эти слова были скорее насмешкой, чем реальной угрозой. Белла Джонс обладала пытливым умом и смело пренебрегала правилами. Ей было любопытно взглянуть на эти старые документы, и он втайне надеялся, что искушение увидеть их возьмет над ней верх. Ему доставит огромное удовольствие потребовать у нее плату за неповиновение.

Но он, черт возьми, вовсе не околдован ею. Множество других женщин доступны для него – женщин, постигших искусство удовлетворения мужской похоти. Они куда более опытны – и потому более желанны, – чем непорочная старая дева.

Нынешним вечером он выберет одну из этих женщин. Майлз намеревался скакать на ней до тех пор, пока его аппетит не будет полностью удовлетворен.

Приняв это решение, Майлз подошел к письменному столу. Он слишком много времени потратил на сущую ерунду. Все эти перерывы пагубно сказывались на его работе по составлению словаря иероглифов. Хватит тратить время на всякое безумие!

И в особенности на его опасную тягу к Белле Джонс.

Возможность начать охоту за картой сокровищ представилась Белле неожиданно. Ужиная в своей спальне после трудового дня, она узнала, что Эйлуина не будет весь вечер. Эту новость ей принесла болтливая горничная, которая зашла добавить угля в горящий камин.

Рука Беллы с ложкой грибного бульона застыла на полпути ко рту.

– Так он ушел? И куда же? – полюбопытствовала она.

– Понятия не имею, мисс. Но его светлость не любитель званых вечеров. – Поставив ведро с углем, Нэн бросила через плечо на Беллу озорной взгляд. – Надеюсь, вы не сочтете меня сплетницей из-за того, что я это повторяю, но… Лакей Джордж говорит, что хозяин иногда ходит в непристойный дом.

– Непристойный дом?

– Место, где падшие женщины продают свои ласки жентменам. – Нэн выразительно приподняла ржаво-рыжие брови. – Коли вы меня понимаете.

Почувствовав отвращение, но все же заинтригованная, Белла положила ложку. Бордель! Во время своих путешествий она слышала о таких заведениях, где мужчина мог нанять падшую женщину. Интересно, Эйлуин часто посещал их? Сколько он платил женщине? Это всегда была одна и та же особа? Или он каждый раз выбирал разных? И что именно делали эти женщины, чтобы доставить ему удовольствие?

Покраснев от собственных мыслей, Белла отогнала любопытство. Личные проступки Эйлуина ее не касались. Лишь один вопрос действительно имел значение.

– Как долго он обычно отсутствует? – спросила она. – Мне это интересно, потому что я хотела спросить у него кое-что по работе.

Поставив кочергу в подставку, Нэн пожала плечами.

– Обычно он вызывает Хасани после полуночи. А пожелаете, так я мигом отнесу ему записку?…

– Нет! Нет, это не важно. Я смогу поговорить с герцогом завтра утром.

Чтобы избежать дальнейших разговоров, Белла сделала вид, что полностью поглощена ужином. Но все ее нутро бурлило от волнения, даже когда ее разум сосредоточился на составлении плана. Наконец-то она может проникнуть в западное крыло, не опасаясь встречи с Эйлуином!

Белла с трудом смогла съесть несколько кусочков ростбифа с картошкой. Английская еда была довольно пресной, а ее горло слишком напряглось, чтобы глотать. Она отпустила Нэн на вечер, заверив ту, что справится со всеми делами сама.

Как только девушка ушла, Белла принялась мерить шагами большую спальню, обставленную роскошной мебелью. С ее миссией придется подождать, пока слуги благополучно спустятся вниз или заснут в своих спальнях на чердаке. Лишь тогда путь будет свободен.

Пока тьма окутывала сад, Белла коротала время, анализируя возмутительную встречу с Хелен и Оскаром Грейсон, а затем размышляя о неприятных словах мистера Уильяма Банбери-Дэвиса об ее отце.

Если бы только она могла объяснить папино поведение!

Судя по тому, что сказал Банбери-Дэвис, папа бросил Майлза одного вскоре после убийства герцога. Но наверняка у папы были какие-то смягчающие обстоятельства. Должна быть какая-то разумная причина внезапного отъезда семьи из Египта! Да и Майлз, в конце концов, выжил. Он вырос и стал надменным герцогом Эйлуином, лордом и хозяином этого дома. Может быть, его характер стал таким отчасти из-за страданий, которые он пережил в детстве?

Белла не хотела смягчаться по отношению к герцогу. Он был грубым, раздражающим ее человеком, хоть и защитил ее от мистера Банбери-Дэвиса. А теперь она знала еще и то, что он – человек порочный, не гнушающийся иметь дело с падшими женщинами. Да он даже ее пообещал совратить, если она посмеет зайти в западное крыло!