Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

На счастье, вскоре пришел Димка, улыбчивый и вроде всемдовольный, но в глазах какое-то беспокойство плещется. Отправились мы с нимобедать, идем, за руки взявшись, планы строим, а я ни одному словечку не верю.На следующее утро Димка опять ушел, а я посидела-посидела и решила по городупрогуляться. Все лучше, чем в потолок смотреть. Прошлась по магазинам, забрелав парикмахерскую, за себя тихо порадовалась: душевные волнения никак несказались на моей внешности. Даже наоборот, легкая грусть в глазах придаламоему лицу романтизм, сделав его интереснее.

В гостиницу я возвращалась после трех, нагруженная пакетамии вполне довольная жизнью. Ключа на полке не было, значит, Димка уже вернулся.Я обрадовалась и бодро зашагала по коридору. Мне не терпелосьпродемонстрировать ему новую прическу и похвастать платьем.

Толкнула дверь, сделала шаг и замерла. В кресле у окна сиделЛом и смотрел на меня с придурковатой ласковой улыбкой, точно ребенок,обнаруживший в кармане шоколадку.

— Здравствуй, Ладушка, — привычно пропел он. Яхотела заорать и кинуться за дверь, но не тут-то было: дверь за моей спинойхлопнула, и к ней привалился Пашка Святов, сукин сын и мой давнийнедоброжелатель. Тут я и остальных увидела: Пашка Синицын, или попросту Синица,развалился на кровати и тоже лыбился, а в сторонке в кресле ухмылялся Саид. Вседружки в сборе, мать их…

— Где Димка? — хмуро спросила я, стараясь, чтобыголос не дрогнул. Швырнула пакеты на пол и вошла в комнату.

— Ждем, — пакостно улыбнулся Лом, поднимаясь мненавстречу. Я сжалась под его взглядом, а он пнул меня ногой в живот. Я,конечно, устроилась на полу и немного похватала ртом воздух. — Красавицаты моя, — опять запел Лом, схватил меня за волосы, намотал их на своюручищу и больно дернул. От прически ничего не осталось. Слезы брызнули из глаз,я зажмурилась и закрыла лицо руками. Лому это не понравилось. Он пнул меня ещеразок и сказал:

— Посмотри-ка на меня, Ладушка… соскучился…

— Чтоб ты сдох, зараза, — ответила я, хоть и былоэто неразумно. Если Лом заведется, сам черт его не остановит. Конечно, он меняударил, потом еще и еще, раз от разу все больше входя в раж. Остальные взиралина это с полным равнодушием, что не удивительно. Святов наверняка охотно быпоучаствовал, но настроение Лома предугадать трудно, и Пашка не рискнул.

Глаза Лома налились кровью, и свою силушку он уже нечувствовал. Я с тоской подумала: «Убьет», но он вдруг остановился и дажеотпустил мои волосы.

— Подъем, красавица, — сказал он с улыбкой. —Домой едем.

— Никуда я с тобой не поеду, — сказала я упрямо,поднимаясь с коленей, ну и, естественно, в то же мгновение опять оказалась наполу. Лом сгреб меня за шиворот и легонько встряхнул.

— Поедешь, Ладушка, куда ты денешься? И можешь мне наслово поверить, жизнь у тебя будет — нищий не позавидует… Пашка, — сказалон Синице, — собери ее манатки.

— Сама соберет, — огрызнулся тот.

— Собери, — Лом нахмурился, — чтоб ни однойтряпки не осталось.

Синица неохотно поднялся и стал суетливо сновать по номеру.Лом курил, поглядывая на меня сверху вниз, и вроде бы был доволен.

— Где Димка? — вытерев лицо, спросила я.

— А не виделись еще. И по секрету скажу, даже нехочется…

Он хохотнул, мужики покосились в некотором недоумении, а я ивовсе перестала понимать, что происходит. И тут пакет заметила. Под ложечкойзасосало, так вот чему Лом радуется: деньгам. Я их спрятала, и, казалось,надежно, но сукин сын нашел и теперь скалил зубы.

— Откуда дровишки? — спросил, ухмыляясь.

— Выкуп, — нагло ответила я. Умирать так смузыкой. Мужики малость обалдели, а Лом засмеялся. Было ему очень весело, онхлопнул себя ладонями по ляжкам и сказал:

— Чуяло мое сердце, не обошлось без тебя… — Синица темвременем закончил сборы и хмуро кивнул. — Поехали, — пропелЛом. — Ох и не завидую я тебе, Ладушка…

— Кто останется? — спросил Святов, тоже, каквидно, не очень понимая, что Лом затеял.

— А никто, — ответил тот. — Щенок мне безнадобности. Пусть живет и радуется.

Тут я сообразила, что Димка вернется, а в номере ни меня, нивещей, ни денег. Что он подумает? Я побледнела и попросила Лома, глотая слезы:

— Дай я ему записку напишу.

— Перебьешься, — ответил он со злойулыбкой. — Поехали. Не то Саида здесь оставлю, он из твоего щенка в пятьминут шашлык сделает.

— Можно я умоюсь? — сделав шаг в сторону ванной,сказала я, пытаясь придумать, как предупредить Димку.

— Ты мне и такой нравишься, — засмеялся Лом итолкнул меня в спину. Мы вышли из номера, впереди Лом, следом я под руку с Синицей,а за нами Святов с Саидом.

Прибыли они сюда на двух машинах. «БМВ» Лома красовалась настоянке, рядом джип Саида. Мужики загрузились в джип и поехали впереди, Ломустроился за рулем своей машины, швырнув меня на заднее сиденье, и отправилсяследом. О том, чтобы сбежать, не могло быть и речи. Во-первых, без копейки задушой мысль о побеге не вдохновляла, во-вторых, Лом мог всерьез разозлиться ипопросту меня пристрелить. Перспектива не радовала. Дорога предстояла дальняя,а видеть перед собой Лома было противно. Я легла, подтянув к животу колени, ипопыталась уснуть.

За всю дорогу мы и трех слов друг другу не сказали. Ломнесколько раз останавливался перекусить, меня с собой не брал, оставлял скем-нибудь из мужиков. Я молчала, стиснув зубы, и открыла рот только однажды,когда захотела в туалет. Ломик хмыкнул и пошел меня провожать. Было это впридорожном кафе. Буква Ж на дверях впечатления на него не произвела. Янесколько раз обругала Лома дураком и идиотом, но толку от этого не было. Онтвердо решил, что возможности удрать у меня не будет. Так и вышло.

В родной город мы вернулись на следующий день, ближе квечеру. Возле моего дома Лом даже не притормозил. Я хотела было попросить егозаехать ко мне, но гордость не позволила. Я сидела молча и гадала: куда он менявезет, какую подлость замыслил и что собирается со мной делать?! Тот мудрить нестал: привез меня в свою квартиру. Она у него огромная, но какая-то нежилая.Как видно, мой бывший возлюбленный решил, что ему недостает женской заботы.

Мы вошли в квартиру, Лом хлопнул дверью и повернулся ко мне.Под его взглядом я затосковала и стала переминаться с ноги на ногу. Он неотказал себе в удовольствии и отвесил мне пощечину: сначала одну, а потом ещепарочку. Хмыкнул и заявил:

— Будь как дома, Ладушка.