Дикарь и лебедь - Элла Филдс

я отдернула ее, но тут земля вздрогнула, и из-под живой изгороди в мою сторону поползли корни.

Я попятилась – тщетно. Словно оголодавшие змеи, корни устремились ко мне, и я упала навзничь, аж кости хрустнули. Крик ужаса застрял в глотке. Я кое-как села и принялась лихорадочно сдергивать корни, что успели обвиться вокруг щиколоток.

Дейд сказал бы, что это – прекрасный пример ситуации, в которой оружие могло бы спасти мне жизнь. Однако оружия при себе я не имела – вряд ли мне позволили бы разгуливать здесь с клинком, которым можно зарезать короля.

Я с рычанием дергала и стягивала корни, но без толку – они не поддавались. Меня охватила паника, сердце яростно забилось в груди. Корни ползли все выше, приближаясь к коленям, шипы рвали юбку, запутывались в ней.

Перекинься, велела я себе. Другого выбора не было.

Я закрыла глаза, с трудом сглотнула, ноги начали неметь, но тут ко мне вернулся здравый смысл. Нагнувшись вперед, я обеими руками схватилась за толстые корни. Шипы вонзились в ладони, но выступившая кровь оказалась только кстати – я приказала растению замереть, прекратить движение.

Легкие обожгло – я поняла, что до того почти не дышала. Змеистые отростки меж тем остановились и плавно соскользнули с моего тела.

Я не стала медлить – заминка была бы непозволительной роскошью. Я поднялась с земли, испытывая острую потребность вернуться в цитадель. Вернуться к врагу, к повадкам которого я, сама того не желая, начала привыкать. Я предпочла бы завершить развязанную им войну, а не сгинуть здесь, получив от увечья растений или прочих существ, и тем самым лишить свой народ последнего шанса на спасение.

Я пошла обратно, но у ближайшего поворота живая изгородь вдруг сдвинулась. Плотная зеленая стена с розами перекрыла мне дорогу, и я засомневалась, хватит ли моих скудных сил, чтобы заставить ее вернуться на место.

Выругавшись, я посмотрела назад – вьюны змеились вдоль изгороди и ползли по подстриженной траве в противоположную сторону. Если лабиринт хочет, чтобы я прошла его до конца, то так я и сделаю.

Свернув за угол, я захлопала глазами от изумления: путь мне преградил отряд садовых гномов – я была готова поклясться, что некоторых из них уже видела. И тут меня ослепила вспышка света.

Я инстинктивно прикрыла глаза рукой и, убрав ее, обнаружила, что на меня грозно смотрят миниатюрные вооруженные существа – причем орудия, которые они держали в руках, превосходили их размерами.

Маленький народец.

– Что это у нас тут? – произнес седовласый эльф.

– Незваная гостья, – прошипело крохотное создание рядом с ним – этот малыш в комбинезоне был меньше моей ладони.

Их малый рост меня не успокоил. Недолго думая, я перекинулась и без оглядки метнулась ввысь. Крылья вознесли меня над огромными зелеными стенами лабиринта. Чем выше я поднималась, тем меньше становились гномы и маленький народец. Вскоре они превратились в разноцветные точки, а я, раскинув крылья, легла на усиливающийся бриз.

Я планировала над живой изгородью. За мной высилась Цитадель Тьмы – с той стороны мой взлет вряд ли кто-то заметил, зато меня прекрасно видели работники, которые трудились в огородах к западу от изгороди, яблоневых садах и пшеничных полях, что на милю с лишним тянулись на восток от большого здания возле тренировочной площадки.

Нескончаемая живая изгородь наконец осталась позади. Вдоль полей шли три ряда теплиц, за ними начиналась чаща. Густые леса охватывали западную часть земель вплоть до северной окраины Вордана и подбирались к востоку.

К ущелью – туда, где некогда я могла побыть наедине с собой и где позже окунулась в хаос.

Погрузившись в раздумья и тоску от того, что тьма заполонила весь мир вокруг, я снизилась и полетела сквозь густой лес. Пора было возвращаться. Я знала, что король, даже не будучи в замке, мог почуять, что я сбежала. И если я собираюсь претворить в жизнь свой безумный план, то подорвать доверие Дейда мне нужно меньше всего…

В этот миг на меня опустилась сеть, и я рухнула вниз.

Перья полетели во все стороны, и, едва коснувшись земли, я перекинулась и, тут же поскользнувшись, упала на бок с такой силой, что зубы хрустнули и заныла лодыжка. Выглянув в отверстия сети, я увидела, что меня окружил маленький народец.

Все создания стояли, разинув рты, а оружие безвольно повисло у них в руках – или вообще попадало наземь.

Седовласая женщина вышла вперед – ее синие глаза казались слишком большими для такой маленькой головы.

– Черная лебедь.

К ней подскочила другая женщина, выхватила нож из обмякшей руки старушки и рявкнула:

– Чего стоишь? Освободи ее! – Поцокав языком, она подошла ко мне, разрезала сеть и, оглянувшись, крикнула: – Розанна! Поставь чайник! – И снова посмотрела на меня – в ее больших глазах светилась улыбка. – У нас тут особенная гостья.

Грубая сеть соскользнула с плеч – от потрясения я не могла пошевелиться. Я обвела взглядом полянку, на которой очутилась. Затем с опаской оттолкнулась от земли и все-таки встала – вокруг толпились крошечные создания. Они повыскакивали из домов, устроенных в крупных мухоморах, древесных стволах и цветочных клумбах, которые здесь были всюду. И все больше и больше местных жителей вылезало из нор, отбрасывая камни, что служили им входными дверьми.

– Вы и вправду маленький народец.

В Синшелле их не видели десятки лет, и многие опасались, что после первой войны маленький народец вымер или перебрался в другие края.

– Мы предпочитаем именоваться эльфами. – Седобородый мужчина подошел ближе – румяные яблочки его щек расползлись в стороны, когда он улыбнулся. – Но вы можете звать нас, как захотите.

– Эльфы, – выдохнула я, хлопая глазами – все не могла на них наглядеться.

– С чем чай пьете? – уточнила женщина, выжидающе склонив голову.

Чай? Я выступила из сетки и сделала пару шагов в ту сторону, где, как мне казалось, начинался лес.

– Пару минут назад вы собирались меня убить.

– Убить? – взвизгнула женщина. – О, милая, нет. Мы всего лишь преподаем незваным гостям урок, а затем их отпускаем. – Услышав это, я замерла, гадая, не пора ли снова перекинуться и улететь, но она продолжила: – Некоторые лишаются волос и туфель, что вполне предсказуемо.

– Туфель? – переспросила я. В этом момент двое юных эльфов протиснулись сквозь толпу зевак и вынесли на поляну чайный сервиз.

Бородач подошел к зарослям и отвел в сторону часть листвы.

– Малыши их обожают.

И действительно – позади него, среди высокой травы и полевого разноцветья дети-эльфы лазали по некоему подобию замка, выстроенному из туфель, сапог и нарядных кожаных ботинок. Последних ожидаемо было немного, поскольку носили их в основном мужчины из Эррина.

Подавив порыв подойти ближе и рассмотреть хохочущих детишек, прорезанные в подошвах окна и стену с бойницами, которую смастерили из резинового сапога, я спросила:

– А волосы?

– А-а, – протянула женщина, чем снова привлекла мое внимание к себе. Она разливала чай по чашкам. – Волосы нужны лишь для того, чтобы накладывать проклятия на гнилые души – на негодяев, что пытались нам навредить.

Она жестом указала на участок травы позади меня, и я послушно села, прикрыв ноги изорванными юбками.

– И как вы это делаете?

У меня из-под колена раздался тонкий голосок – для человечьего уха, вероятно, неразличимый:

– Мы кипятим волосы и ткем из них материю, из которой получаются чудесные мягкие одеяла.

Я отвела ногу и уставилась на девочку с щербатой улыбкой и каштановыми волосами, собранными в две задорные косички.

– Финки, – прошипела, по всей видимости, ее мать. – Оставь принцессу в покое.

Но я улыбнулась малышке в ответ и опустила перед ней руку.

Мать девочки ахнула, когда ее дочь с восторженным видом забралась мне на ладонь и уцепилась за палец. Я подняла ее и усадила к себе на колено. Устроившись там, девочка смотрела, как я принимаю чашку с чаем – от силы на два моих глотка – у седовласой женщины.

– А как вас зовут? – спросила я у последней.

– Мою маму зовут Бейшел, – сообщила Финки, а затем показала на седобородого мужчину и добавила: – А это мой папа, Харро, а вон там дядя Гретц и тетя Пилона.

Я с улыбкой кивнула им, а Финки представила мне еще несколько своих сородичей. Многие отвечали улыбками, малыши прятались за ногами родителей и то и дело выглядывали – тоже робко улыбаясь.

Чай – хоть порция его и была крошечной – оказался восхитительным коктейлем из бергамота и солнечного света, от которого у меня стало тепло в груди и из плеч ушло напряжение. Мне