Дикарь и лебедь - Элла Филдс

шерсти. А еще изящные ночные сорочки – некоторые из этих кружевных конструкций не оставляли простора воображению. Я сомневалась, что когда-нибудь наберусь смелости их надеть.

Я остановила выбор на белом платье с пышной нижней юбкой. Вырез у него был достаточно низкий, чтобы выглядеть соблазнительно, но в то же время не развязно.

– Тебе нравятся платья? – Голос короля раздался у меня за спиной, и я инстинктивно прикрыла грудь.

Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, руки – в карманах брюк.

– Я сам цвета выбирал. – Его взгляд соскользнул с одежды и окутал меня, словно прохладный бриз в летний зной. – Цвета, которые, как по мне, больше всего подходят к тону твоей кожи, твоих волос… – Он моргнул, и наши взгляды встретились. – И твоих глаз.

Все слова испарились из моей головы.

Все до единого.

Я так и стояла там – руки безвольно упали, а взгляд короля меж тем гулял по моему лицу. Остановился на моих губах на миг, которого хватило, чтобы я вспомнила невесомое прикосновение его губ, затем скользнул ниже.

– Останься в этом.

Я внезапно обрела дар речи, резко развернулась на месте и выдохнула:

– Но, наверное, нужно что-нибудь более нарядное…

– Это платье прекрасно. Ты прекрасна. – Дейд вышел из гардеробной в опочивальню. – Пойдем.

Не имея ни сил, ни желания спорить – мне и самой нравилось это платье, а еще возникло чувство, будто что-то проникло мне в мозг и превратило его в непонятную кашу. Я молча проследовала за Дейдом в холл.

Мы свернули к лестнице и пошли вниз, не обмолвившись ни словом до самой последней ступени. В вестибюле король так внезапно замер и обернулся, что я чуть не вошла в него. Он придержал меня за плечи своими сильными руками. Подавив порыв отшатнуться, я посмотрела в его лазурные глаза.

– Хочешь выпить чаю перед тем, как уйдем?

Его руки медленно соскользнули с моих плеч – без них стало зябко.

– Чаю? – переспросила я и в замешательстве свела брови. – Я думала, мы прогуляться идем.

Король повел челюстью и кивнул – кажется, себе самому.

– Ну да. Да, конечно. – Взяв меня за руку, он зашагал вперед по большому вестибюлю, миновал внушительные арочные двери и вывел меня на площадку бежевого камня, которая заканчивалась изогнутой лестницей в три ступени.

Я помедлила – король тоже – и обернулась, чтобы посмотреть на здание, в котором просидела в заключении всю эту неделю. Цитадель Тьмы действительно представляла собой дворец – гигантский настолько, что охватить его взглядом с того места, где мы стояли, я не могла. Черные камни перемежались белесыми кирпичами, и вид у этой монструозной махины был такой, что иной, не знающий, чья это резиденция, мог бы счесть ее заброшенной.

Буйно разросшиеся густолистые виноградные лозы перекрывали не только мои окна. Они заполонили все свободное пространство, отчего стен Цитадели почти не было видно, лишь местами проглядывали мелкие участки камня. Нетронутыми остались только двери перед нами и сидевшие на карнизах крыш изваяния волкоподобных существ с распахнутыми крыльями. Несмотря на то что головы и туловища этих вековых стражей покрывал мох, а камень кое-где растрескался, бесчинствующая зелень с шипами обходила их стороной.

– О чем задумалась, золотце?

– Цитадель такая… красивая, – признала я, завороженная этим видом. – Ожидаешь увидеть совсем иное.

– Вид устрашающий, да, но меня в целом устраивает, что обо мне не думают как о жителе блестящего дворца, где вокруг одни рюшки-финтифлюшки.

Я прыснула и обернулась к королю:

– Но внутри-то все именно так.

Дейд подмигнул – у меня екнуло в груди – и снова взял меня за руку.

– Не многие об этом знают. – Спускаясь к фонтану, в центре которого еще один крылатый каменный зверь извергал воду из пасти, король добавил: – Картины, безделушки, вазы. От большей части подобного я избавился.

По нагретому солнцем бортику квадратного фонтана стелился ярко-зеленый мох – цвет был таким насыщенным, что руки так и чесались к нему прикоснуться. Я этого делать не стала – такие уловки были мне знакомы. Подобный мох выращивали с помощью заклятий – он приставал к рукам и одежде незваных гостей.

– Зачем?

– Меньше нагрузки для прислуги. Вытирать всю эту пыль, наверное, очень утомительно.

Я скривилась, и Дейд, заметив это, спросил:

– Думаешь, я шучу?

– Не сомневаюсь.

Он удивленно гоготнул:

– Ладно. Они напоминали мне о родителях, которых я не знал, и это выводило меня из себя.

Хотелось бы узнать о них больше, но я удержалась от расспросов. Мы прошли мимо тропинки, что сквозь поросль деревьев вела от Цитадели к реке, и свернули на вымощенную камнем дорожку. По обе стороны тянулась безупречно подстриженная живая изгородь, в которой проглядывали кроваво-красные и белоснежные розы.

Во внезапно повисшей тишине я вдруг заметила, с какой нежностью Дейд держит меня за руку. С губ сорвался вопрос:

– Сколько тебе было, когда они погибли?

– Чуть больше недели.

Меня поразило, с какой холодной отстраненностью это было сказано. Я испытала неожиданный прилив сочувствия. Не знать собственных родителей… Сколь бы ни были велики их грехи, представить, каково это, я не могла – да и не хотела.

– Тебе много о них рассказывали?

– Достаточно, – холодно ответил Дейд. – В основном о том, как они погибли в первую войну. – Об этом я уже знала, но лишь в общих чертах, и следующее заявление короля меня ошеломило: – Твой дед и главнокомандующий его армий заманили моих родителей в ловушку и захватили в плен. А потом приковали к увитым цветами столбам в назидание и устрашение прочим и подвергли пыткам. Убили мою мать и таким образом развязали войну.

Я застыла – мы уже дошли до ворот Цитадели. Справа высились огромные железные ворота, заросшие густыми вьюнами, они преграждали боковой вход во дворец.

– Ничего подобного они не делали, – возразила я.

– Еще как делали – и исключительно из страха перед теми, кто превосходит их величием. – Не сводя с меня глаз, Дейд поднес мою руку к губам и мягко поцеловал в костяшки, а затем отпустил ее. – Верь во что хочешь. – Он вышел в открывшиеся ворота, каменная тропинка под нашими ногами сменилась травой. – Вашему народу это свойственно.

Я последовала за ним. Мы обогнули розовый куст, миновали подлесок и вышли на обдуваемую слабым ветерком поляну, от вида которой у меня одновременно захватило дух и вырвалось восторженное «Ах!». Изумрудная трава танцевала под осенним бризом, полевые цветы и колокольчики шелестели, бросая лепестки на ветер.

А чуть ниже вилась и змеилась река – блестящая, как синее стекло, она рассекала сердце Вордана надвое, отрезая властителя от его земель.

– Там, где лес вплотную подходит к реке, есть потайные мосты, но они всегда охраняются. – Дейд откинул волосы с лица. Он стоял в паре шагов от меня, прекрасный, как высеченная из мрамора статуя. – В городе за рекой живут домовладельцы, кораблестроители и ремесленники. Свои лавки есть у цветочницы, ботаника, травницы, аптекаря… – перечислял король, а я лишь смотрела, как движутся его идеально пухлые губы, как поблескивают белые зубы, пока он с такой истовой любовью рассказывает об этих краях, об этой стране кошмаров и смерти.

Дейд умолк, и его рот растянулся в понимающей ухмылке, а я, испугавшись, что зальюсь краской, перевела взгляд на город за рекой. В голове начала вырисовываться иная картина того, о чем мне лгали всю жизнь.

Если в этой стране и жили кошмары, то скрывались они хорошо, ибо я видела лишь волшебство, жизнелюбие и одержимого справедливостью короля – судя по тому, за что он ратовал.

Короля, настроенного отомстить тем, кто был виновен в его невосполнимой утрате.

Уж не знаю, где он услышал байки о том, что его родителей пытали, но правдой это быть не могло. И он это поймет – с моей помощью. Правда восторжествует еще до того, как все это закончится.

– Мы можем туда переправиться? – кашлянув, спросила я.

– Как-нибудь в другой день, – тихо ответил король. – Или вечер. Танцующие огоньки на реке – это нечто.

От этих слов меня пробрала дрожь – я все разглядывала плотно сбившиеся деревянные и каменные домики, витрины лавок, узкие улочки, что сходились в форме идеального ромба. Рассмотреть что-либо дальше сердца Вордана было почти невозможно – разве что густые леса, среди которых, вероятно, крылись речные поймы и деревни.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросила я без всякого раздражения, из чистого любопытства.

– Тебе э-э… – Король потупился на собственные ботинки. Налетел порыв ветра,