Доказательство чести - Кирилл Казанцев

Водя взглядом по бумаге с комментариями Меркулова, оперативник УСБ вдруг замер и напрягся.

— Что? — мгновенная стойка Антона не ускользнула от внимания Пащенко.

— Назови еще раз фамилии милиционеров, задержавших Кускова в универмаге.

Антон и сам знал эти фамилии! Ему нужно было, чтобы Пащенко стал соавтором открытия!

— Гонов и этот… Как его?.. Тьфу ты, черт!

Копаев ждал, и прокурор понял, что подсказки не будет. Он напрягал память, хотя совершенно не понимал, зачем Антону это нужно.

— Зелинский, — наконец-то бросил он. — Точно. Сержант милиции Александр Сергеевич Зелинский.

Копаев рывком придвинул к нему лист и ткнул в список пальцем. Под его ногтем значилось: «Зелинский А.С., 2-я ст. п-ка, 30. 04. 2013 г.».

— И ты в это веришь? — растерялся Пащенко.

— А ты веришь в то, что Пермяков вымогал дом?

Рольф с тоской во взгляде смотрел на то, как его великий хозяин вставал из-за столика. Сегодняшний день был одним из самых счастливых дней в жизни пса. Великий хозяин взял его с собой. Да не просто позволил побрызгать на куст, а посадил в машину.

— На черта он нам сдался? — поинтересовался Копаев.

— «Волгу» стеречь.

Свою машину Антон оставил у кафе.

До отдела вневедомственной охраны Центрального района они доехали довольно быстро, всего-навсего за десять минут.

— Зелинский сегодня отдыхает, — заявил дежурный. — Он вчера работал.

Пащенко кивнул, вышел и вернулся в машину, где его ждал Антон.

— Зелинский сегодня отдыхает. Он вчера работал, — повторил прокурор слова дежурного. — Где может отдыхать одинокий вневедомственный охранник? Дома. Или у бабы. В любом случае нужно ехать на улицу… Где он живет?

Еще через десять минут они были у того самого дома, возле которого трое суток назад караулил Зелинского Кусков. Артур и Вадим уже давно считали в сутках не часы, а минуты. Шестьдесят, сто двадцать, двести сорок, конец рабочего дня. Далее сверхурочные по собственной инициативе. Все сначала: шестьдесят, семьдесят… А Сашка Пермяков считает не минуты, а секунды. Он — там.

Зелинский выбрался из подъезда почти в восемь часов. Начиналось все просто. Сначала Пащенко сходил к дому и быстро вернулся. Нужны были окна, точнее — свет в них. Ожидания его не обманули. Свет в квартире Зелинского был. Без четверти восемь он погас. Еще через пять минут из подъезда вышел сержант полиции.

— Что-то рожа у него как после Масленицы, — заметил Копаев.

— Тебе зачем его внешний вид? Куда это он? — добавил Пащенко, сообразив, что полицейский направляется вовсе не к остановке общественного транспорта.

С десяток минут они крались за Зелинским как воры. Тот уверенно шел к пустырю, то переходил дорогу, то пропускал мимо себя мчащиеся машины и снова возвращался на ту сторону, где со скоростью пять километров в час бесшумно передвигалась «Волга».

— У него что, бортовой компьютер из строя вышел? — заявил Пащенко, видя, как Зелинский, оглядываясь, в пятый, наверное, раз пересек дорогу и вернулся обратно. — Что он мечется как раненый?

Копаев усмехнулся.

— Пащенко, так проверяются лица, не знакомые с правилами оперативно-розыскной деятельности. Наш друг полагает, что таким образом он держит ситуацию под контролем.

— Нормально он держит! — возмутился прокурор. — Мы за ним уже два километра тащимся!.. — Он хотел еще что-то добавить, но сменил тему: — Гаражи, Антон. Вот куда мы едем. Значит, у нашего мальчика там машина?

Да, у Зелинского там была машина. ВАЗ-21093, хранящаяся в гараже под номером 1285. Открывая замок, он в последний раз оглянулся и, конечно, никого не заметил. Пащенко остановил «Волгу» за первым из пяти рядов гаражей и сейчас терпеливо ждал, пока сотрудник вневедомственной охраны скроется в чреве своей недвижимости.

Антон сейчас не думал о том, что Зелинский знает его в лицо. За стремлением помочь другу он потерял одно из главных профессиональных качеств — умение оставаться незамеченным на улице. По мнению Копаева, оперативник УСБ должен исчезать из поля зрения людей, могущих узнать его, до того, как это случится. Это как работа телевизора — нажал кнопку, он включился. На экране — оперативник УСБ. Работа сделана — снова нажатие кнопки. Экран чист. Никто не должен знать, где все это время обитает оперативник УСБ.

— Господин Пащенко, почему бы вам не постоять на шухере? — спросил Антон.

— Считаешь, это правильное решение?

— Я считаю, пусть лучше продажный коп увидит лицо менеджера строительной компании, чем транспортного прокурора.

Вряд ли Зелинский, распахивая ворота гаража, нажимал какие-то кнопки. Он сделал это давно и сейчас был вынужден расплачиваться за опрометчивость. Как бы то ни было, он уселся за руль, включил двигатель для прогрева и неожиданно увидел рядом знакомое лицо.

Это лицо смутно всплывало в памяти сержанта, но никак не желало совмещаться с каким-то событием в его жизни. В окне появилась рука и схватила его за шиворот. Грубая сила выдернула Санька из-за руля и швырнула на пол.

Сержант упал и понял, что его волокут к выходу. Все происходило настолько стремительно, да еще в таком неприятном для его воспоминаний месте, что он лишь сжался как кролик и молчал. Наконец Санька дотащили до багажника «девятки» и поставили на ноги. Зелинский провел мутным от ужаса взглядом по лицу крепкого молодого парня и понял, что его опять будут бить. За последние два месяца он совершил три нехороших поступка, и за каждый из них вполне можно было расплатиться тяжкими телесными повреждениями. В часы раздумий Зелинский проводил более глубокий анализ ситуации и с горечью соглашался с тем, что летальный исход тут совершенно не исключен.

Сейчас он глядел в лицо Копаеву, не узнавал его и раздумывал, по какому поводу тот прибыл. За Эфиопа, считал Зелинский, с ним расплатились сполна. Оставались Рожин и…

— Зелинский, открой рот, — заявил парень.

— На какую тему? — не понял Санек.

— Просто распахни пасть.

Первая мысль сержанта была о том, что едва он откроет рот, ему тотчас в него что-нибудь сунут. Эта догадка настолько овладела сознанием сотрудника вневедомственной охраны, что он крутанул глазными яблоками и судорожно сжал челюсти.

— Вот барс, а? — возмутился парень, и Зелинский догадался, что операцией правоохранительных органов в этом гараже даже не пахнет.

Между тем парень играть в гляделки не собирался. Он одной рукой схватил сержанта за затылок, второй дотянулся до щеки и большим пальцем изо всех сил надавил ему за ухом. От резкой боли мышцы мгновенно ослабли. Челюсть резко опустилась, открывая простор для обозрения.

Зелинский не понимал, что происходит, и с ужасом чувствовал, как в его рту шевелились чужие пальцы. Второй мыслью, посетившей его голову, было твердое решение сменить гараж, если… он останется жив. А пока сержант не мог даже сказать, что этому сумасшедшему нужно.