Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

времени все нарты,

Что девушку Сайнаг-алдар просватал

И что гостей на свадьбу созывал.

Хамыц об этом ничего не знал.

В густых лесах на дичь он той порою

Охотился за Черною горою.

Сайнаг-алдар в то время подбирал

Достойных дружек. Терпеливо ждал,

Когда они невесту молодую

С веселой песней, радуясь, ликуя,

В богатые владенья привезут

И жениху на счастье отдадут.

Вот едут дружки, на конях гарцуя,

Звенят их песни и сверкает сбруя.

Приехали к невесте в дом богатый,

Все сделали, что требуют адаты.

И шафера, Уастырджи святого,

Представили невесте. Молвил слово

Один из дружек: «Это — небожитель».

Невеста посмотрела. Не забыть ей

Той бурки белой, что была одна.

Лица его не видела она.

Но вот окончились приготовленья,

И дружки все в алдаровы владенья

Невесту повезли. В дороге пели.

А к вечеру уж за столом сидели.

А в это время на ныхасе нартов

Хамыц узнал о новости приятной,

Что женится его обидчик вскоре,

Кому на радость, а кому на горе.

Сайнаг-алдара он не забывал

И отомстить давно ему мечтал.

И по ночам ему все время снилось,

Что с недругом несчастье приключилось.

Скакун лихой, почуяв только волю,

Помчал его к Сайнаг-алдару в поле.

Нарт встретил пастуха, к нему склонился

И с льстивой речью к старцу обратился:

«Пусть во сто раз умножится твой скот,

Чтоб ты не ведал никаких забот!

Коль, словно солнце, любишь ты добро,

За золото отдай мне серебро.

Не обмани, мудрец, мои надежды

И рваные мне одолжи одежды.

И, коль тебе расстаться с ней не жалко,

Дай мне твою пастушескую палку,

Впридачу пояс свой волосяной,

Снабди меня и кожаной сумой,

И шапку одолжи, и ноговицы.

Все это мне для дела пригодится:

В село пойду в твоем наряде старом,

Чтоб песни петь на свадьбе у алдара.

Тебе от кувда принесу я долю

И угощу шипящим ронгом вволю».

Пастух подумал: «Сделка неплоха».

Все получил Хамыц от пастуха.

И вот, накинув рваный мех на плечи

И спрятав лоб под шапкою овечьей,

Он отдал пастуху коня, седло,

А сам спокойно двинулся в село.

В чужой одежде, выцветшей и старой,

Он незаметно в дом вошел алдара

И приютился скромно в уголке,

Как бедный странник, с палкою в руке.

Уастырджи как шафер в это время,

Неся адатов стародавних бремя,

Почтительно пред старшими склонился

И с просьбою к старейшим обратился:

«Мне кажется, что как почетный вестник

Пройти я должен в горницу к невесте,

Чтоб слово молвить — гость я не простой —

С моею нареченною сестрой».

Старейшины ответили ему:

«Будь милостив, мудрейший по уму.

Тебя проводим до ее порога,

Но перед тем должны мы вспомнить бога».

Уастырджи им низко поклонился,

С решеньем старцев молча согласился

И перед тем, как тост сказать в волненье,

Снял бурку белую и вынес в сени.

Хамыц как будто этого и ждал,

Метнулся в сени он и бурку взял.

И, завернувшись в бурку, словно вестник,

Вошел он смело в горницу к невесте.

Двух девушек застал он вместе с нею.

Чтоб ловко выполнить свою затею,

Он ласково сказал: «Живите с миром!

О девушки прекрасные, пред пиром

С сестрою нареченной дайте мне

Сказать два слова, но наедине.

Имею я к невесте порученье,

А вам подарки будут, угощенье».

И девушки послушно удалились,

За ними двери горницы закрылись.

Хамыц не медлил, бросил деве вызов:

Он показал волшебный зуб аркыза.

Забыв о том, что он пришел как вестник,

Он, словно муж, провел с ней время вместе.

Потом, накрыв невесту кисеею,

Он быстро вышел из ее покоев.

Пробрался в сени, там он бурку сбросил

И у порога сел незваным гостем.

Там и сидел он, будто бы в печали.

Хозяева ему куски бросали.

Все, что казалось лакомым ему,

В пастушескую прятал он суму.

Когда ж суму до верха он набил,

То у хозяев ронга попросил.

И те, смеясь над странником бездомным,

Налили ронг в его бурдюк огромный.

Обычай пира был ему знаком,

Он с пира шел с сумой и бурдюком.

И так сказал, завидя пастуха:

«Опередил я нынче жениха.

Бери суму, в ней жареное мясо,

А в бурдюке принес я ронг прекрасный.

Твоей услуги не забуду я,

Пей, веселись, и вспоминай меня».

Довольный пиром и своей игрой

Приехал ночью он к себе домой.

Невеста огорченная алдара

Нахлынувшие слезы вытирала,

Ничто ее уже не веселило,

И жизнь сама казалась ей постылой.

Побочная жена Сайнаг-алдара,

Что подношенья в доме принимала,

Заметила невестино смятенье,

И в сердце ей закралось подозренье.

Вошла она к ней тихо, осторожно

И ласкова была, как только можно:

«Будь счастлива, невеста. Что с тобою?

Что слезы льешь жемчужною рекою?

Зачем рвешь шелк ты черных кос на части?

Царапаешь ты щеки, не от счастья!

Зачем печаль в твоем чудесном взоре?

Открой мне тайну девичьего горя».

Еще сильней заплакала невеста

И от стыда не находила места.

Поведала о горе бесконечном:

«Мой шафер оказался бессердечным.

Тот, в белой бурке, погубил меня,

Из-за него лишилась чести я».

Жена побочная все разузнала,

К Сайнаг-алдару в страхе побежала.

«Я принесла нерадостные вести.

Уастырджи вошел тайком к невесте

И, обесчестив, убежал, как вор,

Оставив нам неслыханный позор».

Разгневался Сайнаг, сказал зловеще:

«Зачем ты на невинного клевещешь?

Сидел он с нами, как и все мужчины,

Не отлучаясь и на миг единый.

Ты лучше больше собери примет

О том, кто ловко замутил свой след.

И осторожно