Девочка-призрак - Элли Малиненко

Весёлый, звонкий голос, поющий песню про девушку, которую звали Дикой Розой. Она увидела, как Элайджа поднял голову: он тоже его услышал.

– Элайджа, милый, цыплёночек мой, где ты?

Элайджа открыл глаза и скрипучим голосом произнёс:

– Мама?

И тут она высунула голову из кухни. Её чудесные волосы были уложены в знакомые упругие завитки, кожа сияла в тёплом свете кухни. Зи ахнула.

– Вот ты где, цыплёночек!

Скретч убрал руку в перчатке с плеча Элайджи и отступил назад, сложив ладони вместе.

– Какой трогательный сюрприз, – произнёс он.

– Мама! – Элайджа подбежал к ней, и миссис Тёрнер заключила его в объятия.

У Зи перехватило дыхание. Элайджа выглядел таким счастливым, прижимаясь к матери. Слёзы текли по его лицу. Его родная мать рядом и в полном порядке, а не лежит в постели под шипение осушителя воздуха, уставившись в никуда пустым взглядом. Зи знала: Элайджа боялся, что потерял её навсегда, и могла только представлять, как он сейчас, должно быть, радуется. Наверное, она испытывала бы то же самое, появись вдруг у неё на кухне её собственная мама, которой Зи так не хватало, живая и невредимая.

Вот только матери Зи больше нет. А всего несколько секунд назад мать Элайджи была тяжело больна. И всё же сейчас она здесь, обнимает сына, называет его цыплёночком и целует его мокрые от слёз щёки.

– Не плачь, цыплёночек. Мама в порядке. Мне просто нужно было передохнуть.

– Как я тебе и говорил, сын, – сказал отец Элайджи. – И вот она совершенно здорова.

Мать Элайджи поставила на стол большой слоёный торт.

«Откуда он взялся?» – недоумевала Зи.

– Это ещё зачем? – спросил Элайджа.

– Для тебя, милый. Потому что я очень тебя люблю!

– А ты… нормально себя чувствуешь? – спросил он, поглядывая на дверь родительской спальни. Ещё вчера их комната походила на усыпальницу.

– Конечно, милый, – ответила мать Элайджи, проследив за его взглядом. Она нахмурилась, смотря на дверь. – Тебе незачем волноваться о таких вещах. Надеюсь, я тебя не напугала.

Она взяла нож, и внезапно в её улыбке, которая всего мгновение назад казалась такой тёплой, что-то изменилось. Теперь она выглядела неестественно, словно её приклеили, и внутри Зи шевельнулось нечто холодное. Она снова бросила взгляд на дверь спальни. Что-то не давало ей покоя.

– Ну-ну, цыплёночек. Маме стало лучше. Стало лучше благодаря тебе. Потому что ты этого хотел, и потому что она любит тебя и хочет, чтобы ты был счастлив. Верно, дорогой? – спросила она, поворачиваясь к отцу Элайджи.

– Спасибо директору Скретчу, – сказал отец Элайджи с такой же странной улыбкой на лице.

Мать Элайджи опустила нож, разрезая им торт.

– Ну разве не здорово? Я всегда всей душой верила: если знаешь, чего хочешь, ты этого добьёшься. Что бы ни встало у тебя на пути. Мы выбираем цель. Мы идём вперёд, – сказала она, отрезая кусок торта и кладя его на тарелку.

Элайджа принял угощение дрожащими руками. Он осмелился ещё раз посмотреть на закрытую дверь спальни и произнёс:

– Конечно, мам. Только этого я и хотел!

Она наклонилась и поцеловала его в макушку.

– Знаю, что хотел, милый. Поэтому мама сейчас в порядке.

Зи наблюдала за всем этим, заворожённая, и тут встретилась глазами со Скретчем. Он улыбнулся ей. Острозубой улыбкой. Улыбкой, вырезанной из стекла. Мгновение она не могла пошевелиться.

Девочка посмотрела в конец коридора, на приоткрытую дверь спальни родителей Элайджи. Она напрягла зрение и тогда увидела её. Фигуру, неподвижно лежащую в кровати. А потом повернулась, рывком открыла дверь и побежала домой.

Той же ночью Зи очнулась ото сна, в котором за ней гнались псы. Она слышала тяжёлый топот лап за спиной и прерывистое дыхание. Слышала, как зверюги щёлкают зубами, наступая ей на пятки. Резко проснувшись, она села в кровати. Внутри колыхался дикий, неуёмный страх. Сообразив, что это всего лишь сон, что она в безопасности в своей постели и никто не пытается её сожрать, девочка сделала несколько глубоких вдохов, а затем несколько глотков воды. Потом потёрла глаза. Допила холодную воду до дна. Сквозь пузырчатое стекло стакана мир казался искажённым и расплывчатым. Зи встала, чтобы налить ещё, но вместо кухни пошла в ванную. «Это потому, что я устала», – убеждала она себя. А не потому, что в гостиной может кто-нибудь притаиться.

Зи включила свет в ванной и открыла кран, чтобы наполнить стакан. Она смотрела, как набирается вода, а затем взглянула на отражение в зеркале.

За спиной что-то было.

У неё перехватило дыхание, сердце заколотилось в груди.

Девочка поставила стакан дрожащими руками и сосредоточилась на призраке в зеркале, стоявшем позади неё. Зи не решалась повернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Это была та самая женщина, которую Зи видела раньше: лицо и волосы в грязи, по телу полосами стекает болотная жижа; несчастная вся скрючилась, будто ей холодно.

Зи крепко зажмурилась, мечтая, чтобы призрак ушёл. «Пожалуйста, просто уйди», – прошептала она. Однако, когда Зи снова открыла глаза, призрак по-прежнему стоял там: немигающие глаза смотрели прямо на неё. В этот миг взгляд призрака сосредоточился на отражении Зи, и девочка поняла, что он тоже её видит. У Зи ухнуло в животе, и она задрожала. Впервые за всю жизнь она ощущала такой холод. Комната словно превратилась в холодильную камеру. Она уже собиралась позвать Эбби, но тут вспомнила данный сестрой совет.

«Просто заговори с ней. Она сбита с толку. Наверняка напугана. Помоги ей с переходом».

Зи крепко зажмурилась и попыталась выровнять дыхание. У неё получится. Получится. Она повторяла эти слова про себя, пока в них не поверила.

Когда Зи открыла глаза, женщина всё ещё была там. Зи медленно повернулась, чтобы встретиться с призраком лицом к лицу.

– Привет? – начала Зи неуверенно. – Вы меня слышите? – Женщина повернула голову, глаза определённо смотрели на Зи. – Как вас зовут? – Призрак не ответил. – Я Зи. – Призрак открыл и закрыл рот, наклонил голову вбок. – Может, вам чем-то помочь? Вы хотите что-нибудь спросить? – Призрак просто таращился на неё. – Вы понимаете меня?

– Где я? – спросил призрак негромко. Голос женщины был скрипучим и дребезжащим, как звучание старой пластинки. Казалось, в действительности он исходит не от неё, а плывёт по комнате, словно эхо.

– В моей ванной. На Хикори Лейн в Переправе Нобса.

– Я замёрзла. И хочу домой, – сказала женщина. – Я не знаю мужчину, который был здесь.

– Какого мужчину?

– Не знаю. Такого высокого и привлекательного. У него был бархатный голос, и он наобещал столько всего, а