Причуды богов - Елена Арсеньева

– Ты не только убийца, но и воровка!Неблагодарная тварь! Хотела убежать – а это все равно что украсть потраченныена тебя деньги! А ведь пан Шимон был так добр к тебе, он спас тебе жизнь! Что,большая трудность для тебя отдаться двум-трем панам – богатым, щедрым, молодым,красивым, которых к тому же ты сама выберешь среди других? Заработать занесколько дней кучу денег, которых хватит и долги отдать, и купить бумаги навыезд из Варшавы! Доберешься до своих – и никто никогда ничего не узнает! А тывсе забудешь и станешь свободна, и не отплатишь злом за добро, – убеждаламадам. – Можно подумать, тебя обрекают на мучения! Между прочим, некоторыевполне добропорядочные женщины, даже из дворянского сословия, несчастливые в супружестве,но все же не умеющие обойтись без любви, порою улучают минутку и приходят к нампод вуалью: сорвать цветок-другой на клумбе, а то и сплести венок. Глядишь, иты войдешь во вкус, распробовав все удовольствия!

Мадам бормотала еще что-то, но Юлия неслушала.

«Станешь свободна. Доберешься до своих. Всезабудешь!»

Эти слова Люцины неумолчно звенели в голове. Аумелый палец, неутомимо ласкавший ее естество, лишал желания противиться.Желание охватило ее – желание слиться с мужчиною так же пылко и самозабвенно, какона слилась с Зигмундом в душной тьме, настоянной на запахе его страсти.

«Молодой, красивый… которого к тому же тывыберешь сама!» А вдруг повезет, и Юлии достанется тот белокожий золотоволосыйкрасавец, которого она видела мельком. Он чем-то напомнил ей Адама, мысли окотором она все время гнала от себя. Отогнала и сейчас. С таким красавцем этобудет не так страшно, не так стыдно. И никто не узнает! И это будет всегонесколько раз! А потом – свобода.

– Но только не больше двух-трех мужчин? –всхлипнув, уточнила уже покорная Юлия. Довольная мадам Люцина тут же убраланескромную руку, с усилием поднялась, разогнув спину, и, отряхивая колени,деловито подтвердила:

– Не больше двух-трех! – на самом кончикеязыка удержав готовое сорваться: «Десятков. Если не сотен!»

* * *

Теперь Юлию называли Незабудкой (если поглубжезаглянуть в головку коварной мадам Люцины, станет ясно, что для нее это былнаиболее невзрачный цветок – его имя и получила «бесцветная кацапка»). Всякийдень она теперь проводила с девицами, готовя новый спектакль: каждому цветкупредстояло поведать о себе гостям какую-нибудь задушевную историю, вернее,изобразить с привлечением того «садовника», который придется ей по нраву. Умадам Люцины была интереснейшая книга – собрание легенд и преданий о самыхкрасивых цветах в мире. Автор, наверное, в гробу переворачивался, когда этидревние сказания становились основой для весьма откровенных эротическихпридумок.

Конечно, проще всего было Руже – то есть Розе.Ведь об этом цветке более всего легенд. Как рассказывали Незабудке болтливыецветочки, на прошлой премьере Ружа изображала красивейшую из индийских женщин,Лакшми, которая согласно мифу родилась из распускающегося бутона розы. Вишну,охранитель Вселенной, увидев эту обворожительную красавицу, укрывавшуюся всвоей прелестной розовой колыбельке, увлеченный ее прелестью, разбудил еепоцелуем и таким образом превратил в свою супругу. Надо ли уточнять, что вТеатре все обстояло куда забавнее? На плюшевый стол с пришитыми к немушелковыми лепестками укладывалась Лакшми – вовсе голая Ружа, а роль Вишнуисполняли все посетители, поочередно приникая к Руже – отнюдь не толькопоцелуями!

Ружа славилась своей выносливостью, какправило, сдавались мужчины, а не эта красотка, которую восхищенная мадам Люцинасравнивала с Теруань де Мерикур – неутомимой шлюхой времен Французскойреволюции. Мадам лелеяла замысел поставить спектакль о Теруань и ее любовниках,а следующий – про знаменитый Летучий легион Екатерины Медичи: с точки зрениямадам, цветочные забавы уже приелись и теряли свою остроту. Так что дебютНезабудки приходился на закрытие гастролей перед началом новых репетиций.

Ее мизансцена была основана на трогательномрассказе о влюбленной девушке, которая, разлучившись с другом сердца, подарилаему букет незабудок: жизнь была к ней немилостива – после болезни она ослепла;прошли долгие, долгие годы – и вот однажды, услышав в своем доме незнакомыешаги и почувствовав запах незабудок, она узнала возлюбленного, который вернулсяк ней с букетом этих цветов. Прихотливый ум мадам Люцины измыслил следующийэротический вариант: Юлии, вернее, Незабудке, следовало избрать себе садовникаи отдаться ему (щадя стыдливость и неопытность дебютантки, дозволялосьуединиться с ним в отдельной комнате), затем, при погашенных свечах, ейнадлежало отыскать этого человека среди всех остальных мужчин – по запаху илина ощупь, это уж как в голову взбредет. Найдя, предстояло вновь соединиться сним в постели – на этом «первый урок» был закончен. Все казалось вполне просто,если бы не два «но»: запрещалось метить садовника духами – это раз, и два –если Незабудка ошибалась и выбирала не того, ей предстояло исправлять своюошибку все тем же традиционным способом, а потом продолжить поиск до егоуспешного завершения. И сколько раз Незабудка ошибется, столько раз и исправитошибку.

Юлия ужаснулась, выслушав эти условия, номадам Люцина сумела ее успокоить: ведь все дело во внимании и памятливости.Здесь в ее же интересах показать себя истинной Незабудкой, а не Незапоминайкой.Ведь не так уж сложно отличить одного любовника от другого.

У Юлии имелось на этот счет свое мнение, ноона только голову опустила и промолчала, отчетливо сознавая, что выхода нет –придется стерпеть все, что уготовано судьбою. Она была совершенно сломленаодиночеством, беспомощностью, приемами убеждения, принятыми у мадам Люцины;сломлена бесцеремонностью, с какой накануне пан Аскеназа вошел в комнату, гдеЮлия мылась, и, когда она с воплем выскочила из ванны, пытаясь завернуться впростынку, добродушно сказал:

– Ничего, ничего, детка! Не надо боятьсястарого пана Шимона. Слушай меня. Представь, что это твой дедушка. Или папа.Или доктор. Да еще и евнух! Ну кем еще должен назваться пан Шимон, чтобы тыперестала его бояться?

С этими словами он сорвал с Юлии жалкуютряпицу, в которую она тщетно силилась закутаться, придирчиво оглядел еестройное тело, покачал головой:

– Плохо кушаешь! Сзади совсем нет, за чтоприятно подержать! – и тут же расплылся в улыбке: – Зато с таким декольтеможно завоевать армейский корпус! – И, помахав Юлии на прощание пухлойладонью, со словами: – Мой патрон будет доволен! Ты шекель, который можетпринести на проценты меру золота! – удалился, оставив Юлию в полномнедоумении – считать себя оскорбленной или польщенной, плакать или смеяться.