Обретенная любовь - Гайя Алексия

быть такой же, как она? Я ведь должна бороться за него! А вместо этого я, как дура, приклеилась к окну в ожидании ответного письма.

– Я уверена, он уже придумал план побега, чтобы вернуться к тебе!

Ей удается меня развеселить. Ведь этот дурачок на такое действительно способен.

Мы молчим. Это то самое мертвое молчание, которое умеет создавать только Тиг. Даже в свое отсутствие. Натали жестом приглашает меня сесть на кровать, и я устраиваюсь неподалеку от нее.

– Я знаю, что он избил этих парней не просто так, – начинает она. – Я также знаю, что один из этих бейсболистов приставал к тебе последние несколько месяцев.

Я отвожу взгляд. У меня не выходит сказать вслух – она тысячу раз права. Натали делает глубокий вдох.

– Еще раз повторю, Елена, ты ни в чем не виновата. Во всей этой истории ты с самого начала жертва. Ну, а Тиг… он просто дурак. Я его предупреждала, что нужно хорошенько подумать прежде, чем что-то делать.

Я киваю, но угрызений совести это не уменьшает. У Тига не было выбора. Он не мог просто стоять и смотреть. Они заманили его в ловушку, сделали все, чтобы он вышел из себя.

– Дорогая, никто ни в чем тебя не винит. Мы знаем, что Тига никто не принуждал. Он действовал, прекрасно осознавая, что его за это ждет. Он сделал это для тебя. Единственное, что остается непонятным, – почему?

Потому что Джейсон собирался изнасиловать меня прямо у него на глазах. Эти слова в голове звучат так просто, однако им не суждено покинуть моих уст. Я не способна сказать это вслух. Она наклоняется и целует меня в лоб.

– Ты сильная, просто пока не знаешь об этом. Милая, ты сможешь все это преодолеть. Забудешь свои ощущения и отвращение, которое тебя переполняло. Мне известно, что сильнее всего тебя преследуют картины прошлого. Но, дорогая, ты должна помнить, что ты сама контролируешь свой разум. И ты должна прогнать все эти мысли, пока они не испортили тебе всю оставшуюся жизнь, поняла?

Натали запинается и сглатывает. Черт, откуда она все это знает?

– Ты… Тебе все это знакомо? – спрашиваю я.

Она улыбается в ответ одними губами, но не глазами. Такое чувство, будто когда-то давно она покорила гору и с тех пор с гордостью возвышается над ней. А что же я? Мне не удалось приблизиться даже к подножию этой горы.

– Угу. Но все это прошло. Посмотри: сейчас я замужем, у меня есть дети. Я пересилила то, что, как мне казалось, было неотъемлемой частью моей жизни. К чему бы ни принуждал тебя мужчина, он никогда не сможет опустить тебя до своего уровня. Никогда не забывай об этом. Настоящая сила не имеет ничего общего с мускулами или гордостью. Настоящая сила – в твоем сердце. И я знаю, что ты уже нашла источник, питающий тебя. Несмотря на то, что он сейчас в тюрьме. Тиг и ты – вот твоя сила. И ничто – ни расстояние, ни стены – не смогут вас разделить.

Слезы катятся по щекам, подтверждая каждое ее слово. Она права. Как всегда. Я вытираю лицо от смущения. Хватит реветь, ради всего святого!

– Никто не может пойти против любви… Даже твой отец.

Смех пробивается сквозь слезы.

– Мм… Даже не знаю. Мне кажется, он не хочет ничего понимать. «Я запретил этому негодяю увиваться за моей дочерью», – изображаю я разгневанного отца.

Натали смеется.

– Он поймет!

Я улыбаюсь в ответ. От нее исходит такая уверенность. Я должна быть такой же сильной. Знаю, Натали переживает настоящий кошмар: человек, которого она считает своим сыном, попал в тюрьму. Это худшее, что могло с ней случиться. Но она держит себя в руках.

С нижнего этажа раздается тоненький голосок. Мы удивленно переглядываемся.

– Ох… Кажется, муж не справляется с дочкой, – говорит она с улыбкой.

– Вы приехали вместе?

– Да, и я хочу вас вместе сфотографировать. Я сейчас их приведу. А потом сразу поеду на встречу с адвокатом Тига. И поскольку он нанесет ему визит в тюрьме… я подумала, ему будет приятно увидеть вас на фото.

Наступает молчание, и, чтобы его заполнить, я улыбаюсь в ответ.

– Отличная идея. Но ты видела, что у меня на голове?

Я похожа на труп. Натали заливается смехом.

– Не переживай, как-нибудь выкрутимся. Сходи в душ для начала. И тебе обязательно нужно выйти из комнаты и что-нибудь поесть, – советует она, поднимаясь. – Ты выглядишь ужасно!

– Да, ты тоже, – парирую я.

Она подмигивает мне и выходит из комнаты, а я отправляюсь в душ.

* * *

Натали с мужем и маленькой Норой уходят. Мы всей семьей оказываемся на улице, чтобы посмотреть, как молодая мама с дочкой на руках выходит за ворота. Она без тени сомнения вручила мне свою малышку, едва я высунула нос из комнаты, и быстро нащелкала кучу фотографий. С моим синеватым лицом я скорее похожа на героиню из фильма «Труп невесты»[3].

Я пытаюсь вернуться в дом первой, но меня останавливает отец.

– Елена.

Черт, что я опять сделала не так? Я заставляю себя остановиться и дожидаюсь его у двери. Как только он приближается, я сразу понимаю, о чем он хочет мне сказать: у него в руке письмо.

Дьявол, неужели Тиг ответил?

– Только что принесли, – объясняет он.

Отец отдает мне конверт и скрывается за входной дверью.

Я опускаю глаза, и сердце заходится яростным стуком. Натали права: мое сердце и есть моя сила. Оно бьется так сильно, что могло бы запросто вырваться из груди.

Но лучик надежды тут же гаснет, а сердце моментально прекращает бег, когда я замечаю наклейку на письме: «Возврат отправителю». И больше ничего. Мое письмо просто вернулось обратно с одной чертовой наклейкой. Я возвращаюсь в кровать и пытаюсь заснуть в ожидании новых сил.

* * *

Тогда

Я вскакиваю на кровати. Что происходит? Я оглядываюсь, дыхание по-прежнему тяжелое от внезапного пробуждения. В комнате темно, и вроде бы все в порядке. Я прислушиваюсь. Почти уверена, что слышала чей-то крик. Но вокруг тишина. Наверное, мне приснилось.

Я ложусь обратно в кровать. Сердце стучит в ушах, дышать тяжело. Мне страшно. И все становится только хуже. Из-за Джейсона я совсем сойду с ума.

– Нет!

Черт возьми! Я выпрыгиваю из кровати и бегу туда, откуда был слышен крик. Кричал Тиг, и в этот раз мне точно не померещилось. Я быстро пересекаю комнату и на лету распахиваю дверь. Вопли хлещут меня, словно плеть. Душераздирающие, они заставляют меня плакать против моей