The Ride of a Lifetime: Lessons Learned from 15 Years as CEO of the Walt Disney Company - Robert Iger;

интересный вызов), но что-то в тоне и языке тела Руна подсказало мне, что его проблема была не в визуальном оформлении. Дело было в том, что его попросили реализовать большую идею, которая принадлежала не ему, парню, который обычно спрашивал "Как высоко?", когда Рун говорил "Прыгай".

Я был начальником Руна с 1993 года, когда Том и Дэн назначили меня президентом сети. Мы хорошо сработались за эти годы. Он гордился тем, что я поднялся на вершину компании, но все еще считал меня своим дублером - я выучил его назубок и был его союзником в офисе, который защищал его от вмешательства корпорации и позволял ему заниматься своим делом. Я был не так слепо предан Руну, как ему хотелось бы верить, но в том, что он так думал, не было ничего плохого, и у меня не было реальных причин когда-либо разубеждать его в этом. Он был на высоте, когда его самолюбию меньше всего угрожала опасность.

Но мне также нужно было, чтобы он выполнил то, о чем я его просил. Это непростое дело - переманивать людей на свою сторону и заручаться их энтузиазмом. Иногда стоит обсудить их сомнения и терпеливо ответить на их опасения. В других случаях нужно просто дать понять, что вы босс и хотите, чтобы это было сделано. Дело не в том, что один подход "хороший", а другой - нет. Просто один из них более прямой и не подлежит обсуждению. В действительности все сводится к тому, что вы считаете правильным в данный момент: когда более демократичный подход полезен как для достижения наилучшего результата, так и для укрепления морального духа, а когда вы достаточно уверены в своем мнении, чтобы быть автократом даже перед лицом разногласий.

В данном случае я абсолютно верил в свою правоту и не собирался позволять никому, даже уважаемому Руну Арледжу, разубеждать меня. Конечно, он мог легко сорвать сделку, подорвать ее из-за отсутствия усилий и энтузиазма и донести это до своих людей. Как и многие люди, с которыми я работал или вел переговоры на протяжении многих лет, Рун не очень хорошо реагировал, если чувствовал, что его обманывают. Поэтому я прибег к своего рода "мягкой автократии", демонстрируя уважение, но в то же время давая понять, что это произойдет несмотря ни на что. "Рун, - сказал я, - если когда-нибудь и была идея, которая, по мнению людей, исходила бы от тебя, то это она. Она большая и смелая. Она может оказаться невыполнимой, но когда это тебя останавливало?".

Я не был точно уверен, была ли это идея, которая ему не понравилась, или в тот момент он просто не чувствовал, что у него есть энергия для такой большой постановки. Но я знал, что он не может отказаться от вызова, поэтому я сыграл на его гордости, чтобы привлечь его к работе. Он ничего не сказал, но улыбнулся и кивнул, как бы говоря: "Хорошо, я понял".

В итоге мы создали нечто, что останется в истории как великое достижение. Команде Руна потребовались месяцы подготовительной работы, чтобы сделать это, а он, как и бесчисленное количество раз, пришел в конце и поднял все это на новый уровень. Питер Дженнингс вел наш репортаж о тысячелетии с Таймс-сквер. Мы были на месте событий, когда часы пробили полночь в Вануату, в первом часовом поясе, где наступило новое тысячелетие. В течение следующих двадцати четырех часов мы вели прямые трансляции из Китая, Парижа и Рио-де-Жанейро, из Уолт-Диснейленда и Таймс-сквер и, наконец, из Лос-Анджелеса перед тем, как прекратить эфир. Питер был великолепен, сидя в смокинге в студии с видом на тысячи посетителей вечеринок внизу, он вел зрителей через этот опыт, разделяемый всеми во всем мире, который никогда не повторится ни в одной из наших жизней. Ни одна телекомпания не выделила столько ресурсов, сколько мы, и никто и близко не подошел к размеру нашей аудитории.

В течение этого дня я несколько раз заходил в студию. Уже в самом начале трансляции было ясно, что наш репортаж будет иметь огромный успех, и по ходу дня в студии чувствовалось волнение. Самым приятным для меня моментом стало наблюдение за тем, как Рун руководит всем процессом, рассылает указания командам на местах, говорит в наушник Питеру, чтобы ввести сюжетную линию в репортаж, предлагает различные ракурсы камеры и предвосхищает переходы. Это было похоже на наблюдение за дирижером, которого я впервые увидел четверть века назад на концерте Фрэнка Синатры в Мэдисон Сквер Гарден.

Примерно через двадцать часов работы я встретил его в диспетчерской. На его лице была огромная улыбка, он схватил мою руку и долго, тепло ее пожимал. Он был горд собой. Он гордился мной. Он был благодарен за то, что я дал ему шанс сделать это. На тот момент ему было почти семьдесят лет, и это было последнее большое событие в его жизни.

Два года спустя Рун умрет после продолжительной борьбы с раком. За неделю до его смерти я был в Нью-Йорке на выходных в День благодарения, а в субботу вечером я был дома и смотрел игру USC-Notre Dame по ABC. Мой телефон зазвонил в 10 вечера, и когда я ответил, оператор ABC сказал: "Мистер Игер, вам звонит Рун Арледж". Если у вас был номер и это была чрезвычайная ситуация, вы могли позвонить на коммутатор ABC, и оператор разыскал бы человека, с которым вам нужно было поговорить. У Руна все еще был номер, и у него на уме было что-то срочное.

Оператор соединил нас. "Рун?"

"Боб, ты смотришь?"

"Футбольный матч?"

"Да, футбольный матч! Ты заметил, что звук выключен?"

По его словам, дикторы не несли никакой смысловой нагрузки. Это все тарабарщина. Я знал, что состояние Руна в последнее время ухудшилось и что он был госпитализирован. Я знал, что у него, должно быть, галлюцинации, но тут включилось старое, сентиментальное чувство долга. Рун говорил, что что-то не так, и я должен был попытаться исправить ситуацию.

"Дай мне проверить, Рун", - сказал я. "Я тебе перезвоню".

Я позвонил в диспетчерскую и спросил, есть ли жалобы на звук. "Нет, Боб. Ничего" - таков был ответ, который я получил из главного центра управления ABC в Нью-Йорке.

"Вы можете позвонить на коммутатор и проверить, слышат ли они что-нибудь?"

Через несколько мгновений я услышал в ответ: "Нет. Ничего."

Я позвонил Руну. "Я только что проверил в диспетчерской. Они убедились, что все