Улыбочку! - Омер Барак

– Что такое? – проворчала мама, тряся меня за плечо. – Так, значит, ты не в тюрьме?

– Что? – спросил я, растирая ладонями пылающие веки.

– Для чего, спрашивается, мы заказали тебе отдельную каюту? – вздохнула мама, поставив на стол большую тарелку. – Чтобы ты спал на лавке, как бездомный?

– Я не… – Вытаращив глаза, я вскочил со скамейки и ударился коленом о стол. – Нет! Блин!

– Язык, Йони, – не на шутку перепугал меня Амихай, стоявший, как оказалось, за моей спиной.

– Ну что за дерьмо!

– Следи за языком! – Амихай отодвинул от меня подальше коляску, в которой лежал Офек.

– Черт!

Заснул.

Я заснул?!

Не может быть. Этого просто не может быть. Я прекрасно помню, как уставился на дверь и ни на мгновение не сводил с нее глаз.

Еще я помню, как зевнул.

Как снова заказал кофе, специально попросив самый крепкий.

А вот как его принесли, я уже не помню.

И вообще ничего больше не помню.

– Который час? – промямлил я, поправляя костыли.

– Пора чистить зубы, – ответила Декла, отступив на два шага, и закрыла глаза от отвращения.

Не может быть, чтобы я проспал дольше нескольких минут. На неудобной скамье посреди ресторана… А откуда взялись все эти люди? Ведь совсем недавно ресторан был пуст.

Большие часы, висевшие на стене, показывали 9:37.

Я проспал два с половиной часа?!

Вращая головой так, что чуть не свернул шею, я огляделся по сторонам, надеясь все-таки увидеть Яару, но зал ресторана показался вдруг бесконечно огромным, и куда бы я ни смотрел, всюду натыкался лишь на полные безнадежности взгляды членов моей семьи, а увидев в огромном окне ресторана свое отражение, понял, чем это было вызвано.

Волосы мои торчали во все стороны, на одной стороне лица остался отпечаток скамейки, нарядная одежда измялась, а на левой штанине красовалось неизвестно откуда взявшееся огромное пятно кофе. Добавьте к этому опухший нос и костыли, и вы поймете, что даже Яара вряд ли узнала бы меня в таком виде.

– На вот, выпей, – протянула мне мама стакан воды, оказавшейся, на удивление, именно тем, что мне было нужно, чтобы избавиться от привкуса ржавчины во рту.

– Спасибо, – просипел я тем, что осталось от голосовых связок.

– Не нужно мне твое «спасибо», – рассердилась мама и выхватила стакан у меня из рук. – Ты позвонил в страховую компанию?

– Нет. Я…

– А место на «Дженге» ты для нас занял?

– Я не знал, что вы собираетесь туда идти.

– Конечно, откуда тебе знать? Ты хоть о чем-нибудь нас спрашиваешь? Только и знаешь, что по лавкам спать.

– Вон там есть стол на четверых, – указал я, стараясь не сердить маму. – Мы можем разделиться и…

– Вот сам и разделяйся, – с отвращением произнесла она. – А мы – одна семья, понял?

– Мама, не…

– Ицик! – прокричала мама отцу, направлявшемуся в сторону буфета, но тут же остановившемуся, словно нашкодивший ребенок, пойманный с поличным. – Сколько мне еще ждать?

В мгновение ока отец указал пальцем на Амихая, тот свистнул Дану, и наша семья в очередной раз доказала, что даже в зале, заполненном сотнями других израильтян, она способна выделиться в худшую сторону.

Все мужчины семейства Элул, исключая меня, прихватили по свободному столу и потащили их с грохотом и скрежетом через весь зал, провожаемые изумленными и сердитыми взглядами других пассажиров, лишившихся возможности сесть. Но это было еще не все. Составленный вместе семейный стол полностью преградил доступ к стойке с овощами.

Мне захотелось немедленно встать, обойти весь зал и попросить прощения у каждого, но я не стал этого делать по двум причинам: во-первых, я не мог просить прощения от имени этих людей, а во-вторых, я знал, что все еще только начинается.

Не прошло и трех секунд, как на наши столы приземлились четыре огромные тарелки, нагруженные всеми видами хлебобулочных изделий, а корзинки, заполненные ими те самые секунды назад, – я знал это наверняка, но все же кинул взгляд, чтобы убедиться, – полностью опустели.

Нет, на сей раз я ошибся. Мама все-таки оставила остальным пассажирам пару булочек.

– Мама, – промямлил я, уплетая за обе щеки халу, которую держал в левой руке, и круассан, уместившийся в правой, – зачем нам столько хлеба?

– Не указывай, как нам поступать, – снова взяла на себя роль главы семьи мама. – Мы и так делаем им одолжение, и они должны благодарить нас за это. Знаешь, сколько еды они выбрасывают каждый день?

– Но, мамочка, здесь еще столько людей, ко…

– Перестань думать обо всех и начни думать о своей семье, – прервала меня мама.

– Но что ты собираешься делать со всеми этими булочками?!

– Сэндвичи, идиот! Ты, наверное, полагаешь, что деньги растут на деревьях, и совсем не думаешь о том, каким трудом они нам с отцом достаются, и я вовсе не собираюсь тратить их на рестораны, где нас обдерут как липку, увидев еврейский нос твоего отца.

– Но ведь выносить еду из ресторана запрещено.

– А колотить в дверь почтенных людей костылями не запрещено? – пожала плечами мама. – Но ведь ты все еще на свободе, верно?

И пока мы с мамой и Яэли продолжали сидеть, рой саранчи в виде остальных членов семьи набросился на все, до чего было можно дотянуться, и завалил наш стол колбасами, рыбой, сырами и йогуртами, которые я запихивал в рот обеими руками с такой жадностью, словно не ел по крайней мере год.

А может, я и впрямь ничего не ел целый год, если понимать под едой не таскание кусков из холодильника и не вчерашний сэндвич и кофе из «Старбакса», а возможность сесть и поесть с наслаждением, так чтобы даже мурлыкать захотелось от удовольствия.

С тех пор как Яара покинула меня, мне было как-то не до этого.

Да и за все время, что мы жили в Лондоне, такое случалось нечасто.

А напротив меня, изумленно глядя на то, как я поглощаю круассан за круассаном, сидела моя пятилетняя племянница, которой я за все время нашего путешествия – а если быть совсем честным, так и за все предыдущие годы – не сказал ни единого слова.

С замиранием сердца я следил за тем, как среди всего этого бардака она взяла маленькую тарелочку и осторожно, почти торжественно, положила на нее один блинчик.

– Ах ты мой блинный крокодил, – улыбнулся, глядя на нее, Амихай.

– А что, такие и правда есть? – спросила Яэли, с вожделением глядя на блинчик.

– Да, маленькая. Они живут в Япо…

– Кончай забивать ей голову всякими глупостями, – перебила его Декла, поставив поднос с нарезанными овощами поверх подноса с сыром, так как свободного места на