Верум - Кортни Коул

– Чем же ты занимаешься здесь целыми днями? – интересуюсь я, чувствуя, как меня начинает угнетать тишина.

Он смотрит снизу вверх.

– То одним, то другим. Прошло достаточно много времени с тех пор, как мы с тобой не виделись. Сказать тебе правду, с тех пор, как я оставил свои старые привычки, мне часто бывает одиноко.

– Старые привычки?

Его губы подрагивают.

– Раньше меня бы никто не спросил, чем я занят целыми днями, меня бы скорее спросили, кем я занят. Тогда я был далеко не милым. Но потом случилась ты.

– А теперь?

– Я все еще не очень милый, но теперь я с тобой.

– Я скучаю по тебе, – шепчу я, не сдерживая свои эмоции, потому что, видит бог, так оно и есть.

Я скучаю по всему, что напоминает мне о нем. По его запаху, по его рукам, по надписи «ЖИВИ СВОБОДНО» на его спине. Мне не хватает его всего.

Одним ловким движением он приближается ко мне, и прежде чем я успеваю что-либо понять, его губы встречаются с моими. Поцелуй сильный и в то же время мягкий, а на вкус его губы как мята. Я выдыхаю, и он прижимает меня к себе еще крепче.

А затем он внезапно отпускает меня.

– Я тоже скучаю по тебе.

Я делаю вдох, чувствуя, как все дрожит внутри, пытаясь справиться с желанием прикоснуться пальцами к своим губам, к тому месту, к которому он прильнул еще секунду назад.

– Зачем ты сделал это? – шепчу я, не обвиняя его ни в чем, просто слишком сильно смущенная.

И в его глазах тоже читается смущение.

– Потому что, несмотря ни на что, я ни за что не соглашусь отпустить тебя.

А после он уходит, оставив меня стоять посреди сада совсем одну.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я просто стояла посреди сада в полном одиночестве.

Наверное, уже перевалило далеко за полдень, потому что в воздухе начало чувствоваться приближение вечера, а небо стало красным, оранжевым и янтарным. Только тогда я направилась обратно к дому, в моей голове все прояснилось, а на сердце стало легко и спокойно.

Пальцами я нащупываю свои губы, воспоминания о поцелуе Дэра все еще свежи.

Прогулка по саду сняла с моей души ту тяжкую ношу, состоящую из дурных предчувствий и страха, которую я так привыкла носить с собой. Сейчас, в данный момент, стоит мне только подумать о Дэре, ко мне снова возвращается желание.

Я хочу его.

Несмотря на обстоятельства.

Что бы ни случилось.

Но это ощущение сохраняется во мне не так уж долго.

Странный мужчина выходит на дорожку прямо передо мной, на нем все те же серые брюки и толстовка, а капюшон не дает мне рассмотреть его лицо.

У меня перехватывает дыхание, и я замираю на месте, чувствуя под ногами брусчатку. Часть меня готова в любую секунду сорваться и убежать, но другая часть жаждет поймать его, чтобы узнать, кто он такой.

Должно быть, я сошла с ума, потому что я совсем его не боюсь, потому что я девушка, гуляющая в одиночестве там, где нет ни души, а он, совершенно очевидно, не должен здесь быть.

В нем есть нечто, что говорит о его грусти и одиночестве.

И мне это до боли знакомо.

Может быть, это сын садовника?

Он словно медлит, замерев посреди дорожки: он как будто специально остановился, чтобы я последовала за ним.

– Кто вы? – спрашиваю я, делая шаг по направлению к нему.

Медленно… медленно… медленно он поворачивается ко мне… и в тот самый момент, когда мне кажется, что я вот-вот увижу его лицо, он останавливается. Мне так и не удается разглядеть, кто он, чего он, скорее всего, и добивался.

Он намерен поиграть со мной в какую-то игру.

Он снова отворачивается от меня, направляясь прочь по тропинке.

Но когда он понимает, что я не двигаюсь с места, он снова останавливается.

Он явно хочет, чтобы я шла за ним.

Он делает шаг, и я тоже. Затем еще и еще.

Мною движет поразительное любопытство, большее, чем я когда-либо в своей жизни чувствовала, что-то подталкивает меня следовать за ним, несмотря на все разумные доводы. Мне просто хочется принять участие в этой игре, посмотреть, куда она меня заведет.

Туман стелется по дороге, скрывая его ноги, а затем он заходит в дом и исчезает где-то в лабиринтах коридоров. Я прошу его остановиться, но он больше не собирается меня ждать.

Он сворачивает в сторону.

Я продолжаю следовать за ним.

Затем поворачивает снова и снова.

Наконец он останавливается перед дверью в спальню Сабины. Он буквально уставился на нее, а его лоб почти упирается в деревянные доски.

И в тот самый момент, когда я практически догоняю его, он просто исчезает.

Озадаченная, я стою в полном одиночестве перед дверью в комнату Сабины.

Этот человек был так же реален, как я сама, а теперь он просто испарился в воздухе.

Я безумнабезумнабезумнабезумна.

Делаю глубокий вдох, потому что только одна вещь прорисовывается абсолютно ясно в моем воспаленном сознании: реален он был или нет, он хотел, чтобы я оказалась перед дверью Сабины.

Только вот почему?

Я нетерпеливо стучу в дверь, желая поскорее понять это.

– Войдите, – слышу я голос пожилой женщины.

Я настроена решительно, но в то же время мне страшно. Однако желание узнать правду побеждает.

Я захожу в ее покои и нахожу Сабину, сидящей за столом. Она сконцентрирована, полностью поглощена чем-то, в ее руках что-то есть.

Когда я подхожу ближе, она распрямляется, и теперь я могу разглядеть, что она держит перед собой.

Карты таро.

– Он не причинит тебе вреда, – говорит она, не обращая никакого внимания на мое возбуждение, – по крайней мере, не сейчас. В этом ты можешь мне верить.

Значит, она тоже видела его?

– Я не могу вам верить, – отвечаю я, – ведь я вас совсем не знаю.

Моя мама доверяла ей. Но в этом и кроется разница между нами. Она много чего может наговорить, но не дает никаких конкретных ответов.

– Кто этот человек? – настаиваю я, проходя еще дальше в ее комнату.

Сабина мотает головой, и все ее внимание снова возвращается к картам на столе.

– Молодость создана для того, чтобы молодые ее тратили, – произносит она, прежде чем начать бормотать какую-то мелодию без определенного мотива. Она выкладывает на стол другие карты, одну за другой. – Доверься своим инстинктам, девочка. Иначе зачем Бог тебя наградил ими?