Золото плавней - Николай Александрович Зайцев

ли реку горцы. По следам безошибочно определяли численность и планы неприятеля. А ночами и сами незаметно пробирались к горским аулам. Случалось, что горцы обнаруживали посещение пластунов и тут же устремлялись за ними в погоню. Однако те умело путали следы, маскировались, иногда часами залегали пластом под воду, дыша через тоненькую камышинку. Враги их называли не иначе как урус-шайтан. Хотя правильнее было бы сказать – казак-шайтан.

Такими же типичными казакаш-шайтанами были и Карабут с Деркачом. Оба – потомки славных запорожских родов. Вся их внешность говорила об этом. В отличие от своих станичников Момуля и Мищника Осип со Степаном имели лик южно-славянский. Усы носили подковой, на запорожский лад. Головы брили, оставляя осэ-лэдэць. Говорили мягко, с характерным долгим «а» и фрикативным «г». Карабут был на голову выше Деркача, но сухопарее. Деркач же выглядел кряжистее. Оба хорошо не только военным искусством владели, но петь-гулять были мастаки. Осип на гармозе играл добре, Степану кобза нравилась. Заведет порой на посиделках станичных песню, дедами-прадедами петую, слезу с души вышибет.

Окромя того что стреляли метко, добрыми рубаками были. Не одну голову вражескую снесли. Не посрамили былую славу своих предков. И в мирной жизни добрыми семьянинами были. Веру дедовскую чтили. Детей своих растили в традициях. У Степана сын-подпарубок да дочь-казачка. Осипа тремя дочерьми Господь одарил. Хата что у одного, что у другого – полная чаша. Труд уважали, доброе хозяйство поставили на базах.

Таковы были казаки-пластуны. Боялись их черкесы, уважали. За смелость, честь, гордость. За умение воевать и не бояться противника, независимо от его количества. За то, что под стать самим горцам ценили свободу и не знали слово «плен». За то, что покрыли славой себя на веки вечные.

В окне одной из саклей появилась голова черкеса. Осип Карабут прицелился, уложив рушницу на подсошку, и плавно нажал курок. Пуля вошла черкесу аккурат между глаз, чуть пониже края папахи. Вскинув руки, тело его тяжелым мешком гэпнуло на землю.

Глава 10

Мальчишка

Казаки постепенно овладевали ситуацией. Оба противника были достойны друг друга и не уступали в желании победить в этой схватке. Но, отдавая должное храбрости черкесов, умению так же хорошо, как и казаки, владеть огнестрельным и холодным оружием, тактическая часть боя у них хромала. Все, на что хватало организаторских способностей горцев, – это напасть внезапно на станицу или хутор, ограбить и скрыться у себя в горах. Что касаемо оборонительного боя при нападении противника, то вся тактика сводилась к одному: если горцы были заранее осведомлены о нападении, то они быстро покидают свои жилища, укрывают свои семьи, стада в труднодоступных местах и всегда предпочитают отступить, чем вступать в бой.

Совсем иная картина, когда противник незаметно подходит к черкесскому аулу и внезапно атакует его, отрезая все пути к отступлению. Тогда черкесы, забаррикадировавшись в своих саклях и дворах, упорно оборонялись. Бой в этом случае принимал яростный характер, так как горцы, даже несмотря на отсутствие какого-либо совместного тактического плана ведения боя, сражались не на жизнь, а на смерть, и в итоге почти все жители аула погибали.

Судя по тому, как вели себя черкесы, и зная наперед нехитрые маневры абреков, Билый понимал, что большая часть стариков, женщин и детей все же покинули аул и укрылись в ближайшем лесу – успели просочиться сквозь пальцы – джигиты сумели отвлечь внимание казаков, навязав жесткий бой. Обманный ход мог смутить новичков, тут же истина напрашивалась сама собой и могла означать только одно: черкесы не станут рисковать и биться до последнего. Они станут держать оборону так долго, пока последний старик, женщина или ребенок не покинут аула. Затем абреки просто-напросто подожгут свои жилища, чтобы не оставлять ничего казакам. По обыкновению, женщины собирали незначительные семейные пожитки и укладывали их на арбу. Сажали туда же стариков, а дети, как правило, гнали стада овец и крупного рогатого скота. Для их сопровождения выделялись несколько воинов, остальные же оставались оборонять аул, пока их семьи не окажутся в безопасном месте. Все это пронеслось секундой в голове, и Билый явно представил финал боя, благо он вырисовывался с каждой минутой все лучше и лучше.

Казаки хоть и имели небольшое численное преимущество, но постепенно брали вверх и овладевали также преимуществом территориальным. Черкесы осознавали это и могли и в любой момент отступить, запутав следы в своих потайных ходах. Ищи их потом свищи – все горные тропы не перекроешь. Пришлось на ходу перестраиваться.

Микола немедля приказал казакам разделиться на три отряда и начать штурм дворов и саклей, где засели черкесы, перейдя всем подразделениям в атаку. Крики оборонявшихся стали яростней и отчаянней, так горцы отреагировали на начало общего штурма аула, понимая безвыходность ситуации.

Троих казаков-стрелков, умевших стрелять без промаха, он послал в подкрепление Осипу Карабуту и Степану Деркачу – усиливая огневую точку. Прицельная стрельба станишников сразу стала приносить результат, заставляя прятаться, пули выбивали самых отчаянных и дерзких.

Казаки, засев в укрытии под навесом, вели счет убитым ими черкесам, контролируя любое движение. Только что удалось заглушить перебежку между постройками из мазанки – в результате на тропе уткнулся в пыль долговязый горец, и вот в окне сакли вновь показалась очередная цель. Черный абрек мрачной тенью показался на короткий миг в узком проеме, нашел себе жертву и прицелился, но выстрелить не успел, Степан опередил, коротко выдохнул, спуская курок. Раздался сухой треск. Сизый дымок еще не рассеялся, а тело черкеса развернуло, откинуло, и оно безвольно повисло в проеме окна, по побитой пулями стене потекла тонкой струйкой темная кровь. Черная папаха слетела вниз, обнажив гладко выбритую смуглую голову горца. Деркач усмехнулся и снова припал к прицелу, выискивая новую цель.

Осип Момуль оставался на вышке. У него было выгодное положение. Учитывая некоторую удаленность от черкесских жилищ, вышка была практически недосягаема для выстрелов. Наоборот, Момуль, находясь на высоте, мог отлично видеть всю картину боя и прицельно стрелять, не боясь быть убитым, по крайней мере, из старинных ружей. Видел он, как станичники уверенно атаковали с разных сторон, не жалея противника и себя. Ненависть к черкесам была у казаков заложена на генетическом уровне. Черная злоба порождала короткие свирепые схватки. Утренний воздух густел от крови, дурманили и тревожили голову пороховые газы. Кругом стоял гул от голосов. Такие же самые ответные чувства испытывали и горцы по отношению к казакам. Ярость натолкнулась на свирепость, и обе стороны дрались безжалостно. Месть за убитых станичников, парубков и