Вердикт - Джон Гришэм

— Имен я, разумеется, не знаю, но этих людейнетрудно опознать. Они всегда хорошо одеты и не сводят с нас глаз.

— А я думал, эти ребята — репортеры, — сказалОтставной Полковник Фрэнк Херрера. Проигнорировать такой разговор было выше егосил.

— А я ничего не заметил, — сказал ХерманГраймз, и все, даже Пуделиха, улыбнулись.

— Понаблюдайте за ними сегодня, — предложилНиколас. — Они обычно сидят за спинами своих уважаемых адвокатов. У меняотличная идея. Там есть женщина, которая почти наверняка является консультантомзащиты. Ей около сорока, грузная, с густыми короткими волосами. До сих пор онакаждое утро садилась в первом ряду позади Дурвуда Кейбла. Давайте выйдем и вседружно уставимся на нее. Все двенадцать человек. Будем просто очень пристальноее разглядывать и понаблюдаем за тем, как она пытается нас “разгадать”.

— И я тоже? — спросил Херман.

— Да, Херм, и вы тоже. Просто поверните головуприблизительно в направлении десятичасовой стрелки, если ориентироваться поциферблату часов, и делайте вид, что смотрите на нее так же, как мы.

— Зачем нам играть в какие-то игры? —возразила Сильвия Тейлор-Тейтум — Пуделиха.

— А почему бы и нет? Что нам еще делать впредстоящие восемь часов?

— Мне идея нравится, — сказал ДжерриФернандес. — Может быть, они хоть после этого перестанут на нас глазеть?

— И как долго нужно смотреть? — спросилаМилли.

— Ну, хотя бы, пока судья Харкин будетзачитывать нам свое предупреждение об уважении к суду. Это займет минут десять.

Все более или менее охотно согласились сНиколасом. Лу Дэлл вошла точно в девять, и все покинули комнату присяжных.Николас держал в руках два журнала, одним из которых был “Спорте иллюстрейтид”от 12 октября. Он шел рядом с Джерри Фернандесом до самого входа в зал, а когдаприсяжные начали гуськом проходить через дверь, он словно бы невзначайповернулся к своему новому приятелю и сказал:

— Хочешь что-нибудь почитать?

Журнал уперся Фернандесу в живот, и онмашинально взял его, сказав:

— Конечно, спасибо. Они вошли в зал.

Фитч ожидал увидеть журнал в руках уФернандеса, но все же испытал шок. Он проводил взглядом номера двенадцатого,пробиравшегося на свое место во втором ряду. По пути сюда он взглянул наобложку журнала в газетном киоске неподалеку от суда и знал, что на ней ваквамариновом свитере изображен Марино, номер тринадцатый, с занесенной надголовой кегельной клюшкой, изготовившийся к удару.

Впрочем, удивление вскоре сменилосьозабоченностью. Эта девушка, Марли, работает снаружи, но в паре с кем-то, ктоработает внутри жюри. Вероятно, в жюри есть не один, а два, три или даже четыречеловека, которые поддерживают тайный контакт с ней. Это Фитчу было все равно —чем больше, тем лучше. Эти люди выходят на сцену, и он готов начать работать сними.

Консультант носила фамилию Джинджер, она былаиз чикагской фирмы Карла Нассмена, участвовала уже в десятках процессов. Обычноона полдня проводила в зале суда, пересаживаясь во время перерывов с места наместо и немного меняя внешность — то снимая очки, то сбрасывая жакет. Она былаопытным профессионалом-физиономистом, ничто не проходило мимо ее взгляда. Покажюри занимало свои места, Джинджер сидела в первом ряду позади адвокатовзащиты, в нескольких футах от нее один из ее коллег просматривал газету.

Ожидая, когда судья Харкин обратится кприсяжным с приветствием, что он не замедлил сделать, она смотрела на жюри.Большинство присяжных кивнули и улыбнулись судье, после чего все двенадцать,включая слепого, уставились прямо на нее. Человека два улыбались, остальныеказались весьма озабоченными.

Джинджер отвела взгляд.

Судья Харкин упорно продвигался по своемунелегкому пути: один зловещий вопрос следовал за другим — но очень скоро онзаметил, что внимание жюри приковано к одному лицу в зале.

Присяжные дружно уставились в одну точку.

И тут Николас едва не издал победный клич: емунесказанно повезло. В левой стороне зала, позади адвокатов ответчика, сиделооколо двадцати человек, и позади Джинджер, двумя рядами дальше, он увиделмассивную фигуру Рэнкина Фитча. Если смотреть из ложи присяжных, он находилсяточно на той же линии, что и Джинджер, и с расстояния пятнадцати футов былопочти невозможно точно определить, на кого именно уставилось жюри — на Джинджерили на Фитча.

Джинджер, разумеется, считала, что они смотрятна нее. Она достала какие-то бумаги и начала их просматривать, в то время какее коллега-сосед поспешно пересел подальше.

Под взглядами двенадцати пар глаз Фитчпочувствовал себя так, словно оказался раздетым. Капельки пота начали стекать унего между лопатками. Судья продолжал задавать вопросы. Несколько адвокатовтревожно оглянулись, чтобы увидеть, что происходит у них за спинами.

— Продолжайте смотреть, — тихо, почти неразжимая губ, скомандовал Николас.

Уэндел Pop тоже через плечо взглянул назад.Джинджер сделала вид, что завязывает шнурки на туфлях. Присяжные продолжалисмотреть в одну точку.

Неслыханное дело, чтобы судья вынужден былпросить присяжных не отвлекаться. У Харкина, правда, бывали такие случаи, нообычно речь шла о каком-нибудь бедолаге, который, утомившись от свидетельскихпоказаний, впадал в сон и начинал сопеть. Поспешно закончив зачитывать переченьвопросов, Харкин громко сказал:

— Итак, дамы и господа, вернемся к показаниямдоктора Милтона Фрике.

Джинджер внезапно понадобилось выйти в дамскуюкомнату, и, пока доктор Фрике входил в боковую дверь и занимал своесвидетельское место, она выскочила из зала.

Кейбл вежливо сообщил, что в порядкеперекрестного допроса имеет честь почтительно задать доктору Фрике лишьнесколько вопросов. Он не собирается спорить с ученым по научным проблемам, нохочет обратить внимание жюри на некоторые незначительные детали. Фрике признал,что не все виды поражения легких мистера Вуда могут быть отнесены кпоследствиям почти тридцатилетнего курения сигарет “Бристолз”. Многие годыДжекоб Вуд работал в одном помещении с другими курильщиками. Можно ли отрицать,что некоторые виды поражения его легких могли оказаться результатом вдыханиядыма от их сигарет?

— Но причина все равно в курении, — напомнилдоктор Фрике.

Кейбл с готовностью согласился.