Вердикт - Джон Гришэм

— Они впитывают жир, не так ли? Становятсямасляными и оставляют следы на столе, понимаете? Вот почему я особо просил,чтобы тарелки были настоящими и вилки тоже. — Он взял белую пластмассовуювилку, переломил пополам и выбросил в мусорную корзину. — И что бесит менябольше всего, Лу Дэлл, так это то, что в этот самый момент судья Харкин,адвокаты, их клиенты, свидетели, служащие суда, зрители — все, кто имеетотношение к процессу, обедают в хорошем ресторане, пьют из настоящих стаканов,едят на настоящих тарелках, настоящими вилками, которые не переламываютсяпополам.

И заказывают хорошую еду из весьма богатогоменю. Вот что меня бесит. А мы, присяжные, самые главные действующие лица этогопроклятого процесса, торчим здесь взаперти, словно первоклашки, ожидающие, покаим принесут печенье с лимонадом.

— Эта еда очень хорошая, — сказал в своеоправдание мистер О’Рейли.

— Думаю, вы немного преувеличиваете, —заметила, обращаясь к Николасу, миссис Глэдис Кард, чопорная маленькая дама сседыми волосами и сладким голосом.

— Тогда ешьте свой мокрый сандвич и невмешивайтесь, — весьма грубо огрызнулся Николас.

— Вы что, каждый раз за обедом собираетесьвалять дурака? — обратился к Николасу Фрэнк Херрера, отставной полковникоткуда-то с Севера. Херрера был невысок, но осанист, с маленькими ручками и,как выяснилось, собственным мнением по любому поводу. Он один по-настоящемуогорчился из-за того, что не его избрали председателем жюри.

Джерри Фернандес уже окрестил его Наполеоном.Наполеоном для бедных. Или Полковником Замедленного Действия.

— Вчера вы, кажется, не возражали, — парировалНиколас.

— Давайте есть. Я умираю от голода, — сказалФернандес, разворачивая свой сандвич.

Несколько присяжных последовали его примеру.Над столом поплыл запах жареных цыплят и чипсов. Поставив на стол коробочки ссалатом-пастой, мистер О’Рейли сказал:

— Я с удовольствием принесу в понедельникнастоящие тарелки и вилки. Никаких проблем.

— Благодарю вас, — тихо сказал Николас и сел.

Дело не представляло особой сложности. Двоедрузей разработали детальный план во время обеда в клубе “21” на Пятьдесятвторой улице, длившегося три часа. Лютер Вандемиер, сотрудник администрации“Трелко”, и его бывший протеже Лэрри Зелл, работавший теперь в “Листинг фудз”,в общих чертах обговорили его по телефону, теперь им надо было встретитьсянаедине, чтобы уточнить все без чужих ушей. Вандемиер изложил тревожныесобытия, случившиеся в последние часы в Билокси, не скрывая своейозабоченности. “Трелко”, конечно, не была непосредственной ответчицей, но подугрозой оставалась вся табачная индустрия, и Большая четверка стояла насмерть.Зелл это знал. Он работал на “Трелко” семнадцать лет и давно возненавидел всехсудейских адвокатов.

В Пенсаколе существовала небольшая компанияпродовольственных магазинов “Хэдли бразерз”, которая только что случайноприобрела несколько магазинов на побережье штата Миссисипи. Один из нихнаходился в Билокси, и его управляющим был сообразительный чернокожий по имениЛонни Шейвер. Лонни Шейвер как раз оказался членом жюри присяжных там, вБилокси. Вандемиер хотел, чтобы “Суперхаус”, гораздо более крупная торговаякомпания Джорджии и Каролины, за любую цену купила “Хэдли бразерз”. А“Суперхаус” была наряду с двадцатью или около того другими торговыми компаниямиподразделением “Листинг фудз”. Это будет небольшая сделка — люди Вандемиерапровели их уже немало, — которая обойдется “Листинг фудз” не более чем в шестьмиллионов. “Хэдли бразерз” — компания частная, поэтому сделка останетсянезамеченной. В прошлом году “Листинг фудз” заработала два миллиарда, что ейшесть миллионов! В кассе компании восемьдесят миллионов наличными, и у неепочти нет долгов. А чтобы подсластить пилюлю, Вандемиер пообещал, что годачерез два “Трелко” тихонько перекупит “Хэдли бразерз”, если Зелл захочет от нееизбавиться.

Никаких подозрений возникнуть не должно.“Листинг” и “Трелко” ничего общего между собой не имеют. “Листинг” давновладеет множеством других торговых сетей. “Трелко” официально не вовлечена втяжбу. Просто дружеский уговор между двумя старыми приятелями.

Позднее, разумеется, нужно будет перетряхнутьперсонал “Хэдли бразерз” — обычная перестройка, сопровождающая любую сменувладельца или новацию, как это ни назови. Вандемиер передаст Зеллу кое-какиеинструкции, которые следует спустить по цепочке, чтобы требуемое давлениедостигло Лонни Шейвера.

И сделать это нужно быстро. Предполагается,что суд продлится всего четыре недели. Через несколько часов первая из них ужеистечет.

Вздремнув немного в своем кабинете в центреМанхэттена, Лютер Вандемиер позвонил в Билокси и оставил сообщение для РэнкинаФитча: перезвонить ему в Хэмптонз после выходных.

Офис Фитча находился в задней частипустовавшего магазина грошовой лавки, закрывшейся много лет назад. Аренднаяплата была невелика, места для парковки машин — полно, никто не обращалвнимания на этот дом, и находился он в двух шагах от суда. В офисе было пятьбольших комнат, наспех отделанных некрашеными фанерными панелями. На полах всееще лежала свежая стружка. Мебель, очень дешевую, взяли напрокат, она состоялав основном из складных столов и пластмассовых стульев.

Флуоресцентные лампы излучали яркий свет.Внешнюю дверь укрепили и оборудовали надежной сигнализацией. Два вооруженныхохранника несли круглосуточное дежурство.

Если на отделку помещения затратили копейки,то на оборудование ничего не пожалели. Все было уставлено компьютерами имониторами. По полу везде беспорядочно тянулись провода от факсов, ксероксов ителефонов. Фитч располагал новейшими достижениями техники и специалистами,умевшими ими управлять.

В одной из комнат на стене висели большиефотопортреты пятнадцати присяжных. У другой стены стояли принтеры. К третьейбыла прикреплена огромная таблица. Один из сотрудников как раз вносил какие-тоновые сведения в графу “Глэдис Кард”. В заднюю комнату, самую маленькую,сотрудникам низших рангов вход был заказан, хотя все знали, что в нейпроисходит. Дверь автоматически запиралась изнутри, и ключ от нее имел толькоФитч. Это была просмотровая, без окон, с огромным экраном на стене иполудюжиной удобных кресел. В пятницу вечером Фитч с двумя экспертами сиделитам в темноте, уставившись на экран. Эксперты предпочитали не вступать вразговоры с Фитчем, и Фитч, похоже, тоже не был расположен к беседе. Полнаятишина.