Летняя гроза - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Да, мисс. Но сейчас у него есть основания. Если вам и мистеру Кармоди все равно, я не хотел бы хранить излишние сведения.

– Ладно, – сказал Хьюго. – После того, что вы для нас сделали, слово ваше – закон. Не хотите, не слушайте. Но как вы будете ее кормить?

– Не буду, сэр… Если можно.

– Ну что ж. Пошли, Миллисент.

– Вы ее уведете?

– Да. Пропущу платок сквозь это кольцо, и – пожалуйста! До свидания, Бидж.

– До свидания, – поддержала его Миллисент. – Сказать не могу, как мы вам благодарны.

– Очень рад, мисс. Желаю успеха, сэр.

Оставшись один, дворецкий перевел дух, сперва – надувшись, как воздушный шар, потом – со свистом выдохнув. После этого он взял фонарь и покинул домик. Шел он так, как ходят дворецкие, с чьих плеч свалилась страшная тяжесть.

Не все знают, что у Биджа был хороший голос, – скромность и достоинство велели ему держать это в тайне. Мягкий баритон тембром своим напоминал звук, который произвел бы бочонок старого хереса; и вы поймете, как легко стало дворецкому, если мы сообщим, что в лесу он запел.

– Сия-ет свет в твоем окне, – пел он, словно молодой лакей, а не прославленный повелитель слуг. – В тво-еом о-ок-не-е…

Он слышал птиц. Он улыбался кроликам. Темная тень ушла. Совесть была спокойна. До того спокойна, что он без страха услышал, подходя к замку:

– Лорд Эмсворт просил немедленно прийти в библиотеку.

Час назад он бы испугался, сейчас – нет. Что там, он не без труда оборвал песню.

– Э… Бидж… – сказал лорд Эмсворт.

– Да, милорд?

Хозяин был не один. Бесстыдно капая на ковер, рядом с ним стоял совершенно мокрый Бакстер. Бидж без гнева посмотрел на него. Что ему теперь какие-то Бакстеры? Девятый граф собрался с мыслями.

– Э… Бидж…

– Да, милорд?

– Я… э… послал за вами.

– Да, милорд.

Лорд Эмсворт увидел книгу «Болезни свиней» и, видимо, почерпнул из нее силу.

– Бидж, – сказал он, – я за вами послал, потому что мистер Бакстер выдвигает курьезнейшее обвинение.

– Я хотел бы ознакомиться с ним, милорд.

– Что?

– Ознакомиться, милорд. Узнать его сущность.

– Сущность? А, сущность! Именно. Превосходно. Сущность. Без всякого сомнения.

Дворецкий почтительно и твердо призвал его к порядку.

– Что говорит мистер Бакстер, милорд?

– Э? Скажите сами, Бакстер. Не могу.

Бакстер подошел ближе и капать стал на другое место ковра.

– Я выследил вас, Бидж, – произнес он, – до самой хижины.

– Сэр?

– Вы слышали, что я сказал.

– Естественно, сэр. Но не понял, сэр.

– Я видел вас собственными глазами.

– Не понимаю, сэр.

Лорд Эмсворт снова взглянул на «Болезни свиней».

– Он говорит, он заглянул в окно!

Бидж почтительно поднял бровь, давая понять, что о забавах гостей судить не может, даже о таких инфантильных.

– А вы кормили Императрицу.

– Простите, милорд?

– Кормили… О Господи!

– Увольте, милорд. Я ничего не понимаю.

– Бакстер говорит, вы украли мою свинью.

Мало на свете вещей, из-за которых Бидж поднял бы обе брови; но он их поднял, после чего повернулся к хозяину, потом – к Бакстеру и улыбнулся тремя восьмыми губ.

– Разрешите говорить откровенно, милорд?

– Как же еще! Потому я за вами и послал. Скажите, кто ваши… э… сообщники… в общем, все.

– Я не хотел бы обижать мистера Бакстера, милорд. Это нехорошо.

По-видимому, граф так не думал.

– Ничего, говорите, – сказал он.

– Хорошо, милорд. Мне представляется – простите, конечно, – что мистер Бакстер страдает галлюцинациями.

– Ф-фуф! – сказал Бакстер.

– Вы думаете, он спятил? – оживился девятый граф. – А ведь и правда… Вспомним те вазоны… Прыжок из окна… – Он остро взглянул на Бакстера. – Да, глаза странно блестят. Как у селезня.

– Помилуйте, лорд Эмсворт!

– Я ничего не говорю… Просто… э…

– Этот человек лжет, – сухо сказал Бакстер. – Постойте! – Он поднял руку. – Готовы ли вы пойти со мной в эту хижину? – обратился он к дворецкому.

– Нет, сэр.

– Хо!

– Я должен сходить вниз и взять шляпу.

– Правильно, – одобрил граф. – Очень умно. Берите шляпу, Бидж, мы придем к парадному входу.

– Слушаюсь, милорд.

Сторонний наблюдатель заметил бы в маленькой группе, собравшейся перед замком, определенную сдержанность. По всей вероятности, ни один из троих не стремился в лес. Бидж, хотя и учтивый, не был приветлив. Бакстер недоверчиво глядел в угрюмое небо. Что же до лорда Эмсворта, он понял, что идет в пустынное, дикое место с нездоровым человеком.

– Минуточку, – сказал он, вернулся в замок и вынес оттуда тяжелую трость с набалдашником слоновой кости.

Бландингский замок отдыхал в золоте летнего вечера. Гроза ушла в прошлое два часа назад, отбушевав с невиданной яростью над парками и лужайками, а по себе оставила покой, пенье птиц, закатное небо, где чередовались зеленое и розовое, лиловое и жемчужное, опаловое и оранжевое. Воздух был светел и свеж, земля благоухала. На омытом грозою небосводе появлялись первые звезды.

Однако Ронни Фишу, который безучастно сидел в кресле у себя, на втором этаже, все это не принесло утешения. Закат он видел, но не впечатлился. Слышал и щебет, но остался холодным. Словом, мы предъявим читателю очень грустного Роналда Овербери.

Когда небеса разверзлись, он гулял у огорода и юркнул, словно кролик, в мрачный сарай. Там, сидя на куче кирпичей, просидел он немного меньше часа, один, если не считать небольшой зеленой лягушки и невеселых мыслей.

Место это было как бы Саргассовым морем, куда прибивало весь хлам с огорода – тачку без колеса, разбитые горшки, увядшие цветы, прохудившееся ведро, беззубые грабли, гнилую картошку, недоеденного дрозда. Вместе это исключительно походило на ад, так что дух несчастного Ронни падал все ниже.

Пришибленный громом, ведрами, тачками, дроздами и картошкой, не говоря уж о строгом взгляде лягушки, необычайно похожей на епископа, который недоволен новым членом клуба, Ронни раскаялся в своем опрометчивом поступке. Раскаяние это усилилось, когда он вернулся в уют своей комнаты. Примерно так чувствовал себя Самсон[26], когда услышал треск храмовых подпор. Опрометчивые поступки хороши, пока ты в запале. К сожалению, он быстро проходит.