Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

Мэддокс

Я вовремя отдёрнулся, и кулак лишь слегка задел мой подбородок. Этого движения хватило, чтобы моя шляпа слетела и приземлился в солому, где ее неминуемо затопчут. Увидеть свою шляпу на земле разозлило меня куда больше, чем сам удар или пьяное, злобное рычание Вилли Тейта, когда он снова бросился на меня.

Я уклонился от второго замаха и врезался плечом ему в живот, валя его на землю вместе с собой. Музыка замерла, посетители бара затихли, наблюдая, как два здоровяка катаются по полу, сбивая стулья, задевая столы, расплёскивая выпивку. Мне потребовалось чуть больше времени, чем хотелось бы, но в конце концов я прижал его лицом вниз, скрутив руки за спину и удерживая его коленом.

— Чёрт, Вилли, ты мне за шляпу должен! — рыкнул я.

По залу прокатились аплодисменты, свист и улюлюканье.

— Спасибо за шоу! — крикнул кто-то из задних рядов.

— Прямо как в старые добрые времена, когда я овец связывал! — добавил другой.

— Спасибо за помощь, ребята, — язвительно бросил я, покосившись на брата, который спокойно сидел на табурете у барной стойки с ухмылкой на лице.

— Да кто бы посмел подумать, что шерифу Мэддоксу может понадобиться помощь? — с ещё большим самодовольством произнёс Райдер, поднял бутылку пива в мою сторону и… подмигнул.

У меня едва хватило выдержки не показать ему средний палец. Он только рассмеялся, его голубые глаза, такие же, как у меня, заблестели от смеха. Лёгким движением он пригладил свою идеально взлохмаченную тёмно-каштановую шевелюру, которая, по идее, после целого дня под шляпой должна была выглядеть как мокрая трава, но вместо этого словно сошла со страниц какого-то чёртового журнала.

Я же на фотогеничность не претендовал. Мои тёмно-русые волосы торчали в разные стороны, щетина — уже не в тренде, а за гранью приличия — липла к лицу от пролитого на меня виски. Алкоголь испачкал мою светло-коричневую рубашку, а в драке кто-то едва не сорвал с меня оливково-зелёный галстук.

— Она меня бросила, Мэддокс. Ради какого-то хрена в костюме из Ноксвилла, — Вилли уже не просто бухтел — он всхлипывал. И выглядело это, мягко говоря, нелепо на фоне того, что передо мной стоял двухметровый механик с волосами и бородой, как у человека, потерявшегося в лесу лет на десять.

— Если ты думаешь, что, избивая всех подряд, тебе станет легче, то ты ещё больший идиот, чем кажешься, — проворчал я. — Если я тебя сейчас отпущу, ты снова начнёшь махать кулаками?

Вилли помотал головой. Я поднялся и помог ему встать. В его печальных, как у щенка, глазах стояли слёзы, которые катились по щекам.

— Ты его арестуешь за нападение на представителя закона? — с напускной серьёзностью поинтересовалась Джемма, с трудом сдерживая смешок.

Она сидела рядом с Райдером у стойки, её длинные волосы были такого же цвета, как у меня, а каре-зелёные глаза блестели от смеха, как у брата. Тот легонько толкнул её локтем в знак одобрения за колкость в мой адрес.

Вилли поник, ссутулив свои широкие плечи.

— Бля… Совсем забыл, что ты теперь шериф.

— Я уже шесть лет как в полиции, Вилли. До того, как меня выбрали, и после — ударить меня было одинаково плохой идеей, — я нагнулся, поднял шляпу, отряхнул её и подтолкнул Вилли к выходу из МакФлэннигана. Это был единственный бар в городе, обычно с ирландским антуражем, под стать моему дяде, который им владел. Но по четвергам тут разливали пиво за два доллара, устраивали линди-хоп и приглашали живую музыку. Дядя Фил завозил с ранчо сено, чтобы атмосфера была не Дублинский паб, а Теннесийский амбар.

Я не раз говорил ему, что это пожарная опасность, но, учитывая, что инспектор по охране труда округа сидел в одном из кабин со своей женой, дядя явно мог не переживать о штрафах. В этом городе всё так работало. Когда я был просто заместителем шерифа, я мог закрывать на это глаза. Но с тех пор как меня выбрали, делать это стало сложнее.

Люди округа Уинтер доверились мне. Может, потому что шериф Хаскетт перед уходом с поста выдвинул меня своим преемником. А может, потому что семья Хатли жила в Уиллоу Крик со времён его основания. Как бы там ни было, они рискнули, выбрав двадцатисемилетнего парня, и я провёл последние двенадцать месяцев, доказывая, что это было правильное решение.

Когда мы с Вилли уже подходили к двери, Райдер крикнул:

— Вернёшься к нам после того, как отвезёшь его домой? Выпьешь пива?

Я покачал головой.

— Да ладно тебе, Мэддокс! Одна кружка! — подхватила Джемма.

После такого дня у меня не было никакого желания сидеть в баре и болтать с братом и сестрой. Если бы он не был всего в паре кварталов от дома, когда поступил вызов, я бы вообще поручил разобраться с этим кому-нибудь из заместителей.

Но теперь, когда мой гражданский долг на вечер был выполнен, у меня оставалась одна-единственная цель.

Добраться домой к своей девочке.

Я усадил Вилли на пассажирское сиденье своего старого, покрытого ржавчиной зелёного Бронко и тут же пожалел, что не поехал на служебном пикапе. Но утром меня потянуло именно к Бронко — как это бывало каждый год в этот день.

День, который я пытался игнорировать… и каждый раз терпел неудачу.

Я отвёз Вилли в его небольшую квартирку над гаражом — это здание принадлежало его семье почти столько же лет, сколько моё ранчо принадлежало моей. Потом направился к своему бунгало в стиле 50-х, всего в двух улицах оттуда. Три года упорного труда, и теперь дом выглядел именно так, как мне хотелось. Светло-жёлтый фасад с новым слоем краски, свежие чёрные ставни на многосекционных окнах, обожжённо-оранжевая дверь, словно приглашая войти. В углу крыльца висели качели — они были там с самого начала, и я их оставил.

В холле мягко горел свет антикварной лампы, заливая тёмные дощатые полы теплым оттенком. Я вошёл, повесил свою пострадавшую шляпу на крючок у двери. Из гостиной доносился приглушённый звук работающего телевизора.

Рианна подняла взгляд с кожаного дивана — того самого, на который я угрохал целое состояние.

Её ярко-красные губы растянулись в тёплой улыбке, а на тёмно-коричневой коже только-только начали появляться первые морщинки, несмотря на то, что она была ровесницей моих бабушки с дедушкой. Чёрно-белые завитки её волос были спрятаны под ярко-синим платком, усыпанным рисунками утят. У неё была целая коллекция таких — я был уверен, что ей хватило бы на каждый день года.

— Как она? — спросил я.

— Как всегда. Притворяется,