Выживший Матео - Сэм Мариано

и наступая ботинком на фотографию Лили в рамке, на этот раз разбивая ее вдребезги.

Протрезвев, я сглатываю, глядя на Антонио Кастелланоса. — Хорошо. Мне нужно больше информации. Кого я соблазняю? И с какой целью?

У меня такое чувство, что он упивается тем, что собирается сказать, но мне от этого не становится менее комфортно — потому что мне и так чертовски некомфортно, я просто не вижу смысла съеживаться. Если они хотят от меня одолжения, пусть делают одолжение — давайте перейдем к делу, чтобы я могла согласиться трахнуть какого- нибудь мудака и выставить их из моего дома.

— Я немного ввел в заблуждение. Я имею в виду, тебе придется соблазнить его, но на этом работа не заканчивается.

Конечно, это не так. Сохраняя хладнокровие, я спрашиваю: — Итак, в чем заключается работа?

Его губы складываются где- то между улыбкой и насмешкой, и, несмотря на намек на то, что я ему нравлюсь, у меня такое чувство, что это совсем не так, когда он говорит: — Ты собираешься убить Матео Морелли.

Глава Вторая

Я не хотела смеяться.

На самом деле, это не смешно.

Это ужасно, и невозможно, и много чего другого — но не смешно.

— Нет, это не так, — говорю я, качая головой.

— Да, это так.

— Что дальше, ты хочешь, чтобы я отсосал у тебя?? Спрашиваю я, расширяя глаза. — Он убил последнюю женщину, которую трахал. Его жена или кто там еще — я не знаю, с кем он трахался, эта сучка теперь спит с рыбами. Ни за что.

Антонио полез в карман достает две фотографии. Я ожидаю, что это будет своего рода шантаж, какой- то дополнительный "стимул" выполнить его просьбу — или, по крайней мере, фотография Матео Морелли, на случай, если я еще не знаю о его мечтательных глазах и мускулистом телосложении. Очевидно, это заставляет меня чувствовать себя лучше по поводу женоубийцы. Очевидно.

— Это неправда, — говорит он, показывая мне вместо этого фотографию какой- то девушки. — Это последняя девушка, с которой он трахался. Она жива и здорова, в Эванстоне. Но я не могу до нее добраться, она с каким- то никому не известным членом его семьи. В любом случае, вы похожи, — говорит он, поднося ее фотографию поближе к моему лицу.

Я беру это, хмуро глядя на фотографию. — Я имею в виду,.. не совсем, — говорю я. Мы обе худые и симпатичные, с красивыми волосами и голубыми глазами, но на самом деле мы не похожи. К тому же я старше этой девушки; очевидно, в наши дни он тоже ворует колыбели.

— Достаточно близко, — говорит он, забирая снимок обратно. Затем он показывает мне другую фотографию другой девушки в клубе, танцующей в черном платье без бретелек, более загорелой, с темными волосами. — Это та, которую он убил. Ты на нее не похожа.

— Ну что ж, хорошо; я уверена, что тогда он меня не убьет.

Антонио кивает, как будто в этой логике есть смысл, но, вероятно, просто потому, что ему похуй. Я очень расходный материал.

— Послушай, я не могу… Даже если бы я смогла добраться до Матео Морелли — чего я не могу, потому что, опять же, я не часть этого мира. Но даже если бы я могла, я не могу убить человека. Я не умею стрелять из пистолета, а из этих? — Я поднимаю свои худые, невпечатляющие руки. — Я не собираюсь расправляться с главарем мафии.

— Ты смирилась с тем, что твоего мужа избили, но не с боссом, который нанял его? Спрашивает Антонио, сдвинув кустистые брови. — Кем бы ни был твой муж, милая, я обещаю тебе, этот сукин сын еще хуже.

— Я в этом не сомневаюсь, но этот сукин сын — не моя проблема.

— Теперь это так.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто смотрю, желая, чтобы мой этаж разверзся и поглотил этого парня. Как, черт возьми мне выпутаться из этого?

— Разве я не могу просто заплатить тебе деньги? Я спрашиваю.

— Долг только что удвоился, — холодно заявляет он. — У тебя в морозилке припрятано 30 000 долларов?

Я хочу сказать, что он не может просто удвоить такой долг, но я думаю, что он может.

— Если ты не скажешь "да" в ближайшие несколько секунд, это просто может снова удвоиться. Возможно, ты будешь у меня в долгу не только за одно одолжение, если это случится.

— Хорошо, — говорю я, поднимая руки в знак капитуляции. Я не знаю, на что именно я соглашаюсь, но я не хочу, чтобы количество услуг накапливалось. Обхватив голову руками, я медленно выдыхаю, пытаясь понять, что делать дальше. — И как мне это сделать, чтобы меня не убили?

— Это будет рискованно, но если ты правильно рассчитаешь время, все будет в порядке. За тобой будет следить моя команда, они смогут тебе помочь. Все, что тебе нужно сделать, это подсыпать что- нибудь в его напиток, и твоя работа выполнена. Он выпивает свой напиток, ты идешь домой. Делай все, что потребуется, чтобы дойти до этого момента. Как только он получит дозу, мои ребята уберут беспорядок. Он несколько раз вытирает руки. — Готово.

В этот момент я вся похолодела, но стараюсь не казаться потрясенной. Мысль о том, чтобы на самом деле кого- то убить… Не думаю, что я способна на это.

— Они поймут, что это была я.

— Мог бы быть бармен. Официант. Многие его ненавидят. Но на всякий случай используй свою девичью фамилию.

— Я не могу этого сделать, — тихо говорю я, качая головой.

— Тогда тебе лучше приготовиться к еще одним похоронам, милая-, - говорит он мне, пиная носком мокасина испорченную рамку для фотографии. — Для этого тебе не понадобится большой гроб.

-

Если я каким- то образом выживу в этой миссии, мне определенно придется искать новую работу.

Эдди, неряха, который позволяет мне вести его бухгалтерию, снова проходит мимо стола, за который меня посадили. Обычно я работаю на заднем плане один, но, по словам Антонио Кастелланоса, мы должны быть лучшими шоуменами. Я должеа быть заметна. Скучающая, сексуально озабоченная секретарша в приемной, делающая свои ногти, не заботясь ни о чем на свете.

Я думаю, они переоценивают, сколько усилий требуется, чтобы заинтересовать мужчину, но я позволяю им строить планы. Я просто играю роль, как предписано.

Это тоже тщательно продуманная игра. Эдди не самый умный парень в мире, но он знает, что лучше не связываться с мафией. Антонио, правда, нанес