Трое в Долине - Юрий Никитин

Таргитай прошептал несчастливо:

— Как я не хочу сидеть в вирии... Тут везде хрусталь, всюдусолнце, всегда пир... А я так люблю рассветы и закаты, запах земли и травы,люблю трогать березы, заглядывать в дупла, заходить в села и веси, петь иплясать с простыми девками, не богинями вовсе и не царскими дочерьми... как вотвосхотелось Мраку.

Числобог удивился:

— А кто тебя заставляет сидеть в вирии, как пес на цепи?

Таргитай смотрел с раскрытым ртом. Числобог засмеялся:

— Тем и сильны могучие боги, что ходят по земле. Но уже несо смертными.

Он развел длани, Олег думал, что тот признается в своембессилии помочь Мраку, но этот жест взвихрил воздух, в вихре потускнелисверкающие серебряные волосы и борода, только глаза еще горели сквозьтускнеющие стены нестерпимым блеском.

Мрак что-то показал знаками исчезающему богу. Стенки вихрястали на миг тоньше, оттуда высунулись костлявые руки, потянулись, Мрак ногойпихнул Яйцо. Загрохотав, оно подкатилось к вихрю, все пятеро видели каккостлявые пальцы Числобога ухватили массивное Яйцо, с натугой потащили в вихрь,стенки помутнели, там завертелось с бешеной скоростью, послышался шелест,свист, и на высокой комариной ноте вихрь исчез.

Все пятеро потерянно и одиноко смотрели вслед исчезнувшемуЧислобогу. Хоть и не надо думать, куда пристроить Яйцо, но они пятеро так иостались посреди сверкающей равнины этого блистающего враждебного людям мира.Вдалеке вспыхивают золотые искорки, там чертоги других богов, терема с ушедшимииз жизни пращурами. Там диковины богов, там райские птицы...

Таргитай сказал с великой тоской:

— Это что же... опять мир спасать? Я думал, отлежусь,отосплюсь, отъемся да намечтаюсь без помех и всласть! Что за жизнь?

Олег покосился на замерших женщин:

— Боюсь, что другой нет вовсе.

— Как это?

— Я дурак еще больший! Как не понял, что этот нелепый мирвсе время надо спасать! Но сейчас все же проще. Он уцелеет, даже если мыпальцем не шелохнем...

Мрак буркнул, не открывая глаз:

— Фу, а я уж хотел было обуваться.

— ... только ежели Перо перейдет к гномам, они нас, я говорюпро людей, с лица земли сотрут, ежели к горынычам — по стенам размажут, к дивам— огнем сожгут, а к упырям...

— Не надо, — прервал Таргитай, он побледнел. — И про навьевне надо. Чистое небо, что это мы всем дорогу перешли? Меж собой и то не ладим,а уж на нас, на людев, так все кидается!.. Где они бока отлеживали, когда мы иза них махались?

— А это как раз и понятно, — сказал Олег с горечью. — Послевойны появляется много героев... Как еще не говорят, что это именно они спасли!

— Скажут, — бросил Мрак с насмешливой уверенностью.

— Скажут, — тоскливо подтвердил Олег. — Но спасти мало, надоеще и отстоять на него право. Кто жаждет править? Упыри, боги, великаны... Ну,боги не в счет, хоть и самые сильные. Для них лишь бы на жертвенные камни кровьтекла. Но упыри, лешие?.. Надо побывать там, посмотреть. Я не смогу подчинитьсясиле, но мне не трудно признать власть более мудрых. Более того, подчинюсь сохотой!

Оборотень скривился, будто перед ним тупым ножом скреблисковороду. Но смолчал, хотя было видно, что уж он-то не согнет шею ни передсильным, ни перед красивым, а уж перед умным — что он, совсем спятил?

Таргитай прошептал убито:

— А то, что мир спасли, не зачтется?

— Нам?

— Человекам, — поправился Таргитай несчастно.

Мрак горько рассмеялся:

— Не сердись, дружище, но ты, хоть и бог, но все же дурак!

Таргитай спросил жалобно:

— Дурак, потому что твой дружище, или я твой дружище, потомучто дурак?

Несмотря на тяжесть пережитого, Лиска прыснула. Мрак бросилна нее недобрый взор:

— Ишь, почивать на прошлых заслугах!.. Это тебе не в твоихпеснях. Жизнь благодарности не ведает. Как и пузо, что не помнит, как до отвалакормил на прошлой неделе! Все равно сейчас аж на ребры кидается, есть просит.Да где там просит — требует. Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый деньза них идет на бой! Заново.

Таргитай сидел на расколотой глыбе мрамора, жалобный инесчастный. Плечи опустил, как под дождем лопух, золотые волосы свалялись вжидкие пряди. Руки бессильно свисали с колен, будто дохлые гадюки.

Мрак с недоброй улыбкой толкнул Олега:

— Скис наш-то бог, а?

— Мрак, — сказал Олег тихо, — Для него самого это боговство,как снег на голову. Не ему бы... Дай привыкнуть.

— Ему?

— Да и нам непросто.

Мрак громыхнул:

— А мне и вовсе ни к чему.

Олег съежился. Может Мрак имел в виду что-то другое, но он,волхв, все время помнит слова Числобога о первом снеге.

— Надо спускаться, — сказал он, отводя глаза. — Здесьслишком мертво.

— Не могу, — проворчал Мрак. — Вам с Таргитаем что... ХотьМеч Богов перековал на орало, зато дуда при нем, тебе тоже только губамишлепать и руками махать, а мне лучше без портков, чем без секиры! Я без нееболее голый, чем без... эх, волхву ли понять?

Олег развел руками:

— Может, пойму. Я тоже привык к Волшебному Посоху. Покрайней мере, от собак отбивался.

— Но что-то можешь без него?

Лицо волхва дрогнуло:

— Ты же знаешь...

— Что?

— Ну, землю тряхнуть, за Край выглянуть... А остальное... Яж говорил, мне бы забиться куда-нибудь в нору, поучиться. А еще лучше, пойти кзнающему колдуну. Пусть научит. Ладно, ты лежи, отдыхай. Мы с Таргитаемпошарим. Если что найдем стоящее...

Мрак, морщась, лег удобнее. Его всегда темное лицо сейчаспосерело, надбровные дуги выпятились еще больше, а глаза вовсе спрятались втемные пещеры.

— В хате бога войны да не найти?

Олег исчез, только слышен был грохот, лязг, звон, трескразбиваемых сундуков, украшений, даже колонн, если попадались на путицелеустремленного волхва.

Кора заботливо подтыкивала Мраку под бок его же волчовку.Шерсть слиплась от крови, но глаза девушки неотрывно следили за Лиской, этарыжеволосая тоже пошла в ту же сторону, что и Олег, якобы ищет оружие илиснадобья...