Призрак Оперы - Гастон Леру

– А вы обещаете, что позовете меня когда-нибудь?

– Обещаю.

– Когда же.

– Завтра.

– Тогда я клянусь вам сделать так, как вы хотите. – Онпоцеловал ее руки и ушел, проклиная Эрика и говоря себе, что должен бытьтерпеливым.

На следующий день Рауль вновь увидел Кристину в Опере.Золотое кольцо по-прежнему было на ее пальце. Она была нежна с ним, говорила оего планах, будущем, о его карьере.

Рауль сказал ей, что отправление полярной экспедициипереносится и он покинет Францию недели через три или через месяц самоебольшое.

Она убеждала его, почти весело, что он должен с радостьюожидать это плавание как шаг к будущей славе. И когда Рауль ответил, что славабез любви не привлекает его, назвала его ребенком, чьи печали не будутпродолжительными…

– Как можете вы так легко говорить о таких серьезных вещах?– воскликнул он. – А если мы никогда не увидим друг друга? Я ведь могупогибнуть во время этой экспедиции!

– Я тоже, – сказала тихо Кристина.

Она больше не улыбалась, не шутила. Казалось, она думала очем-то таком, что случилось с ней впервые, о том, что заставило ее глазазапылать.

– О чем вы думаете, Кристина?

– Я думаю, что мы никогда больше не увидим друг друга.

– И это делает ваше лицо таким сияющим?

– И что через месяц мы должны будем сказать друг другу«прощай».

– Если до этого не будем помолвлены и не будем ждать другдруга…

Она закрыла ему рукой рот.

– Тише, Рауль! Вы же знаете, об этом не может быть речи. Мыникогда не поженимся. Это понятно!

Неожиданно она почувствовала радость, которую едва могласдерживать. Она захлопала в ладоши с детским восторгом. Рауль обеспокоенно инедоуменно посмотрел на нее. Она протянула к нему руки или, скорее, дала ихему, как будто решив сделать ему подарок.

– Но хотя мы не можем пожениться, – продолжала она, – мыможем быть помолвлены! Никто, кроме нас, не будет знать об этом, Рауль! Бывалисекретные браки, может быть и секретная помолвка. Мы помолвлены на месяц, мойдорогой. Вы через месяц уедете, и я буду вспоминать этот месяц до конца моейжизни.

Радость Кристины была безмерной. Затем она опять сталасерьезной.

– Это счастье, – сказала она, – которое не причинит никомувреда.

Рауль понял. Он пришел в восторг от этой идеи и хотелсделать ее реальностью немедленно. Он поклонился любимой и произнес:

– Мадемуазель, я имею честь просить вашей руки.

– Но у вас уже обе мои руки, мой дорогой жених! О Рауль, мыбудем так счастливы! Мы будем играть в будущего мужа и будущую жену!

Рауль подумал: «Через месяц я смогу заставить Кристинузабыть „мужской голос“, прояснить эту тайну и покончить с ней. Через месяц онасогласится стать моей женой. Пока же мы будем играть!» Это была самая прелестнаяигра в мире, и они наслаждались ею как малые дети, какими они, в сущности, ибыли. Влюбленные говорили друг другу изумительные вещи, обменивались вечнымиклятвами. Мысль, что в конце этого срока, возможно, в живых не будет никого,кто сдержал бы эти клятвы, приводила их в волнение. Они «играли в сердца», какдругие играют в мяч; но поскольку это были их сердца, которые они перебрасывалитуда-сюда, требовалось большое искусство, чтобы ловить их, не причиняя другдругу боли.

Однажды – это был восьмой день их помолвки – сердцу Раулявсе же причинили сильную боль, и он прекратил игру такими глупыми словами: «Яне хочу на Северный полюс!» По своей простоте Кристина не подумала о такойвозможности и, только сейчас вдруг осознав опасность игры, горько упрекала себяза это. Она ничего не ответила, и Рауль отправился домой.

Это произошло после полудня в артистической комнатеКристины, где всегда проходили их встречи и где они развлекались, устраиваясебе «обеды» с букетом фиалок на столе, состоявшие из нескольких пирожных идвух бокалов портвейна.

В тот вечер Кристина не пела. И Рауль не получил от нееобычного письма, хотя они разрешили друг другу писать каждый день в течениемесяца. На следующее утро он поспешил к мадам Валериус, которая сообщила ему, чтоКристины нет дома. Она уехала накануне в пять часов вечера, сказав, чтовернется через два дня. Рауль был словно громом поражен. Он ненавидел мадамВалериус за то, что та сообщала ему такие новости со столь удивительнымхладнокровием. Рауль пытался получить от нее больше информации, но на все еговозбужденные вопросы старая дама только отвечала: «Это секрет Кристины» – иподнимала палец, намереваясь, очевидно, воззвать к его благоразумию и успокоитьв одно и то же время.

Оставив ее и сбегая по лестнице, Рауль подумал зло:

«Старуха хорошо оберегает девушку».

Где могла быть Кристина? Два дня… Два дня потеряны длясчастья, и без того короткого! И в этом он сам виноват! Между ними был уговор,что он уедет в полярную экспедицию. Он изменил свое решение, но не должен былговорить ей об этом. Как глупо он все испортил и на сорок восемь часов сталсамым несчастным человеком. Затем Кристина появилась вновь.

Она вернулась с триумфом. Она наконец повторила свойнеобычайный успех на гала-представлении. После несчастного случая с «жабой»Карлотта не смогла больше петь. Страх, что кваканье может повториться, заполнилсердце примадонны, сцена ее непостижимой катастрофы стала отвратительной длянее. Карлотта нашла способ расторгнуть контракт, и Кристину попросили временнозаменить ее. Ее выступление в «Иудейке» было встречено с восторгом.

Рауль, конечно, присутствовал в Опере в тот вечер и былединственным, кто страдал, слыша бесчисленное эхо оваций, потому что видел, чтоКристина все еще носит золотое кольцо. Внутренний голос шептал ему: «Она всееще носит золотое кольцо, и ты не тот человек, который дал ей его. Сегодня онаопять отдала душу, но не тебе». Голос продолжал: «Если она не скажет тебе, чтоона делала в эти последние два дня или где она была, ты должен пойти и спроситьЭрика».

Виконт поспешил за кулисы и стал ждать Кристину. Она сразуувидела его.

– Пойдемте, быстро! – проговорила она и повела его вартистическую комнату, не очень заботясь о том, что почитатели ее таланта, видязакрытую дверь, ворчали: «Это неприлично!» Едва оказавшись в артистическойкомнате, Рауль упал на колени. Он клялся, что уедет с полярной экспедицией, ипросил ее не отнимать ни одного часа от идеального счастья, которое она обещалаему. Кристина не сдерживала своих слез. Они обнимались, как опечаленные брат исестра, которые только что пережили общую потерю и пришли, чтобы оплакать ее.