Железный меч - Джули Кагава

Густолесье, – не пошевелив и усом, объявил Грималкин, невозмутимо глядя на куриные когти, царапающие землю и оставляющие в ней глубокие борозды. – Причем так, чтобы не проходить через территорию ни одного из дворов.

– Всем вам? – фыркнула ведьма, глядя, как мы подходили ближе к ее избушке. – Зачем вам это понадо… ах да, теперь вижу причину. – Ее глаза-бусинки остановились на Кирране, и она ухмыльнулась, обнажив зубы. – С вами маленький изгнанный принц, да? Пытаетесь обойти правила? Что ж, Железная Королева, я поражена. – Ведьма громко захихикала, и я стиснул зубы, пытаясь подавить мгновенно всколыхнувшийся в душе гнев. – Весь этот бардак произошел из-за того, что вы и бывший Зимний принц нарушили законы, так что, полагаю, этого следовало ожидать. Теперь вы понимаете, зачем в Фейриленде существуют правила и постановления. Вот и придется жить с последствиями своих действий.

– Я бы поступила так снова, – спокойно заявила Меган. – Сотни раз. Даже если бы точно знала, что произойдет, ничего бы не изменилось.

Хотя, говоря это, она не смотрела на меня, я почувствовал, как у меня сжалось горло. Я прожил в Фейриленде всю свою жизнь и иногда забывал, что Меган родилась человеком и что ей пришлось оставить мир людей, чтобы жить в Небыли. Я никогда не сомневался, что она любит меня, что даже сейчас отдала бы все на свете, чтобы быть со мной и править Железным Королевством, но всегда было приятно услышать подтверждение этому из ее собственных уст.

– Пф! – громко фыркнула Костяная ведьма. – Посмотрим, сможете ли вы повторить это в будущем, дитя. – Усмехнувшись напоследок, она отступила, поманив нас крючковатым пальцем. – Что ж, милости прошу внутрь всех вас. Постарайтесь ничего не трогать. Не хочу провести ночь за приготовлением лечебного зелья из лягушек. И, Плут, если я увижу, что ты к чему-нибудь тянешь свои пальцы, превращу их в слизней.

– Ну, это не самое худшее, что со мной случалось, – со смешком отозвался Пак, но все же спрятал обе руки в карманы толстовки.

По шатким ступенькам мы последовали за ведьмой в ее избушку. Внутри было на удивление опрятно. Деревянный пол чисто выметен, в подвешенном над очагом большом черном котле булькало какое-то варево, от которого поднимался зеленоватый пар. Полки вдоль стены заставлены ящичками и банками с тем, что обычно имелось в хижине ведьмы: змеиные глаза, крылья пикси, куриные зубы и тому подобное. Пак задел головой висящую над дверью нитку сушеных вороньих лапок. Увидев, что именно его атаковало, он поморщился.

– Я бы предложила вам чаю, – сказала ведьма, взяв с верхней полки шишковатый корень и небрежно бросив его в котел, – но едва ли вы задержитесь надолго.

Она посмотрела на Грималкина, устроившегося на единственном в комнате стуле, и спросила:

– Куда именно вам нужно попасть в Густолесье?

Грималкин прижал уши к голове.

– К сожалению, на его территорию, – сказал он, как будто ему было неприятно даже произносить имя Волка. – В какой бы части Густолесья он сейчас ни бродил.

– Понятно. Не многого ли ты просишь, а? – Костяная ведьма фыркнула и сняла чайник с огня. – Найти Старейшего Охотника в Густолесье не так-то просто, – проговорила она, – тем более что он может быть где угодно. – Она повернулась и тонкой струйкой налила зеленоватую жидкость в стоящую на столе треснувшую чашку, после чего водрузила чайник обратно на огонь. – К счастью для вас, я знаю, где он. Или, по крайней мере, мне известно его последнее местонахождение. Будем надеяться, что он не перебрался куда-то еще, потому что заново выследить его будет непросто.

– Прошу прощения. – Это подал голос мой сын, который до сих пор хранил тревожное молчание.

С тех пор как Кирран был изгнан из Фейриленда, он стал очень замкнутым, говорил только по необходимости и предпочитал держаться в стороне. Что не могло меня не беспокоить, поскольку до войны с Забытыми он всегда был веселым и общительным. Теперь я замечал в нем отголоски прежнего себя: тихий, мрачный, отстраненный. Кирран нес на своих плечах вину за содеянное, но также являлся частью Неблагого Двора, и наследие тьмы так и льнуло к нему. Хотелось бы мне знать, как ему помочь, но я, как никто другой, понимал, что он должен сам примириться со своим прошлым.

– О-о-о, Король Забытых заговорил. – Ведьма одарила Киррана ухмылкой, обнажившей зубы, похожие на зазубренные кусочки костей. – И такой вежливый, весь в отца. Что я могу сделать для вас, Ваше Высочество?

– Как мы попадем в Густолесье? – спросил Кирран. – По словам Грималкина, до ближайшего прохода много миль. Неужели мы отправимся туда пешком в этом… прекрасном доме?

Костяная ведьма разразилась отрывистым смехом.

– Конечно, мы пойдем туда пешком, – заверила она. – Но не волнуйтесь, как, я уверена, вы уже догадались, это не обычный дом. – Она сделала глоток из своей чашки, довольно вздохнула и уселась на костяной табурет. – На вашем месте я бы за что-нибудь подержалась, – добавила она, обращаясь ко всем разом.

Костяная ведьма щелкнула пальцами, и пол под нами резко дернулся: это избушка встала на ноги, точно огромная птица. Мысленно подобравшись, я схватился за Меган, когда хижина стала раскачиваться из стороны в сторону. Споткнувшись, Пак врезался в стену, чудом умудрившись не опрокинуть полку, а Никс и Кирран перемещали свой вес так, чтобы удержаться на ногах даже при сильной тряске. Ведьма хихикнула и сделала еще глоток чая.

– Поехали, – объявила она, и избушка рванула вперед.

Однажды мне довелось находиться на корабле во время сильного шторма. Я помнил, как огромные волны сотрясали судно, корпус дико кренился то на один борт, то на другой, а палуба под ногами ходила ходуном.

То, что происходило сейчас, было еще хуже.

Я прислонился спиной к стене, поджал ноги и, обняв Меган, стал ждать окончания дикой поездки. Скрестив руки на груди, моя королева прижалась ко мне, не прельстившись свисающими с потолка поручнями, которые в нынешних обстоятельствах выглядели чрезвычайно манящими. Стены скрипели, мебель дребезжала, предметы на потолке звякали, а хижина неуклонно продвигалась по лесу, сминая ветки и топча все, что оказывалось под ее куриными лапами.

Кирран с Никс заняли другой угол. Им удавалось держаться на ногах, хотя Киррану приходилось время от времени упираться рукой в стену, когда избушка закладывала совсем уж крутой вираж или совершала неожиданный поворот. Никс, как я заметил, почти не шевелилась, прекрасно сохраняя равновесие на протяжении всей безумной поездки. Получив несколько ударов, Пак все же сдался и плюхнулся на пол.

Наконец, дом замедлился, перейдя от резких скачков к более плавной походке, а затем и вовсе