Роль любимой женщины - Евгения Михайлова

— Конечно. Не вижу причины для тебя обманывать меня сейчас.

— И что? Скажи хоть что-то.

— Ты хотела мне отомстить. Ты сделала это. Постараюсь пережить. Кристина, к тебе приедет мой адвокат. Ты останешься довольна условиями развода. А эту душераздирающую сцену ты явно затянула. Позвонить водителю, чтобы он тебя отвез? Ты слишком взволнована.

— Нет. Я больше не взволнована. Я довольна. Эта сцена стоит того, что я за нее заплатила. Ты сжег сейчас во мне все: и мою любовь, и мои страдания, и мою вину. Ты сжег даже мою ненависть. Нельзя ненавидеть подобие человека.

Кристина прошла мимо него. Александр придержал ее за локоть.

— Только одно. Если ты действительна беременна, если ты родишь этого ребенка, я вас не оставлю без поддержки. Кто отец?

— Вот сейчас тебе будет по-настоящему интересно: я не знаю, кто отец — Влад или Евгений.

— Не имеет значения на самом деле. Мое предложение в силе.

— Да пошел ты со своей поддержкой!

И Кристина все же не спрятала от него своих злых и несчастных слез.

Масленников удобно расположился в кресле перед столом Земцова, вытянул длинные, редко отдыхающие ноги и ответил двум удивленным взглядам — Сергея и Славы.

— Да, хочу развлечь вас историей одной любви. Вроде есть у нас сейчас пауза. Расслабьтесь, друзья. История любопытная. И может в результате показаться вам уместной.

Он начал рассказ:

— Давно это было. Тридцать семь лет назад. В одну московскую школу пришла новая учительница. Ее звали Эльвира, и было ей двадцать восемь лет. Девушка была миловидной, скромной, приветливой. Ученики ее полюбили. А один парень из выпускного класса влюбился всерьез. Он был сыном богатого бизнесмена, который переехал в Москву из Азербайджана. Очень яркий, сильный и красивый парень. Назову его Ромео для начала. Опущу подробности, дам потом ссылку на один текст, и вы сможете прочитать о том, каким настойчивым и пылким влюбленным может быть парень семнадцати лет. Эльвира не устояла. Дальше по законам жанра. Ее выгнали из школы. Обошлось без возбуждения дела, потому что к моменту их разоблачения Ромео уже исполнилось восемнадцать лет и он окончил школу. Но от любовников отреклись их родители. Ромео снял квартиру, привел туда Эльвиру. Сам работал грузчиком, курьером, параллельно учился на курсах программистов, искал какие-то возможности для бизнеса. Они были счастливы. Такой рай в шалаше. И вот пришел однажды Ромео в свой шалаш раньше времени. Днем, а не глубокой ночью. И застал возлюбленную Эльвиру в постели с мужчиной. Опускаю подробности его потрясения, драматургию этой сцены, расставания, глубокого горя и депрессии Ромео. Эльвира уехала из шалаша в богатый дом начинающего и уже довольно известного финансиста. Ромео в прямом смысле выживал. Ему это удалось. Ему все удалось. И бизнес, и семья, он даже дорос до уровня человека, который увел его женщину. Они оказались людьми одного круга. Отличные отношения, дружили семьями. И мало кто знал, что для Ромео та трагедия не закончилась. Что он все еще пытается изжить свою боль, публикуя записки «Преданного волка», такой он себе взял псевдоним на сайте «Проза. Ру». Он там даже приобрел литературную известность, потому что пишет хорошо. Страстно, горячо, на разрыв. Пишет, в частности, и о том, как дальше живет его Эльвира. А ее бросил богатый муж. Он смертельно влюбился в очень красивую актрису, вдвое моложе, — ровесницу сына. И женился на ней…

— Вы замолчали, Александр Васильевич, чтобы мы имели возможность для правильного ответа? — спросил Сергей. — Я готов. Эльвирой зовут жену покойного Валентина Кривицкого. Ромео, он же «Преданный волк»… Это Ибрагим Шукуров?

— Точно. Так и знал, что ты ответишь первым.

— Дела… — протянул Слава. — Ложится все в версию мести Кривицкому и Алене, как в специально приготовленный футляр. Но ведь это уважаемый, приличный человек, Александр Васильевич. Что вас заставило рыть под него?

— Сны Алены. Он там появляется как фигурант номер два. Она его узнала на вернисаже. Вспомнила взгляд и длинные пальцы. Рассказала, что они встречались с Ибрагимом, когда был жив Валентин, в разных ситуациях. У него дома, в его студии, где он что-то писал, рисовал, собирал коллекции, на разных мероприятиях. Алене всегда казалось, что он очень хорошо к ним обоим относится. К ней — особенно хорошо. И только сейчас, в своем болезненном прозрении, она начинает вспоминать тревожные детали. Я ее не тороплю.

— С удовольствием почитаю его произведения, — сказал Сергей. — Всегда мечтал наткнуться на что-то типа исповеди преступника.

— Не забегай все же так далеко, — сказал Масленников. — Это копание в себе жертвы, пока все, что могу сказать как профессионал. Очень глубокой и ничего не забывающей жертвы. Да, он не простил, не разлюбил, а чувства его к разлучнице, ради которой муж бросил его Эльвиру, очень сложны.

— Сложны, конечно, — вмешался Земцов. — Он — один из первых претендентов на «Похищение Прозерпины». Впрочем, может, он такой маньяк, что подарит это своей Эльвире, чтобы она разрезала полотно ножом или навтыкала в картину булавки.

— Ничего себе воображение, — присвистнул Сергей, — я в шоке, Слава.

— Это не воображение. Это материалы других дел. Не так красиво и романтично, но по сути все та же любовная дребедень, из которой получаются большие преступления. Я, конечно, среди вас такой Иванушка-дурачок, не читающий непризнанных гениев на «Прозе. Ру», но все же жду возможности, господа, сообщить важную новость. Не успел до начала этой истории любви. Я тоже любопытный. Но меня занимают все больше заведенные дела по свершившимся убийствам. Убийство помощника Кивилиди показалось мне интересным в связи с личностью убийцы. Евгений Фролов, который ушел от нас после ряда убийств заказного характера, появился в качестве начальника охраны Кивилиди не так давно. Точнее — после убийства Кривицкого. На момент убийства Кривицкого он был еще в Москве.

— Это все, что у тебя против него есть? — изумленно спросил Сергей. — Да таких может быть сотни, если не тысячи, — киллеры, которые на момент убийства Кривицкого были в Москве.

— Ты прав, как всегда. Но у меня была возможность связаться с товарищем из французского департамента полиции. Мы вместе уже работали. Так вот. Они обнаружили восемнадцать миллионов долларов, которые Фролов получил от кого-то на свой счет и в тот же день кому-то отправил семнадцать. Это было уже во Франции. Восемнадцать миллионов долларов — деньги, которые снял со своего счета Кривицкий перед смертью. Вот поэтому я просил разрешения у французских коллег допустить к работе моего заместителя Попова. Он самый умный мой помощник. Мы тоже сможем быть им полезны. Я всерьез когда-то разбирался в подвигах Фролова. Разбивался об его статус — честного офицера ГРУ, потом честного вохровца. У него всегда были покровители. Судя по этим денежным передвижениям, дело серьезное. И он может быть не просто исполнителем.

— А не получается… — задумчиво произнес Масленников, — не получается ли у нас такая интересная вещь? Фролов убил соперника во Франции, чтобы сесть на не очень большой срок за преступление из ревности во французскую тюрьму. И не получить на полную катушку за заказное убийство с ограблением и поехать на нашу суровую зону.