Роль любимой женщины - Евгения Михайлова

Алексей, узнав о беде, сумел собрать все мужество. Прежде всего позаботился о Тане и Марии. Он нашел во Флориде бывшего сотрудника, который теперь там жил. Валерий приехал с женой и сыном. Сразу понял ситуацию. Они обогрели растерянную, испуганную Марию уже совсем американским радушием. Сказали, что, как только будет можно, они увезут мать и дочь к себе домой. В любом случае они могут у них жить и восстанавливаться сколь угодно долго. Успокоили Алексея, договорились, что будут постоянно на связи. И только после этого Алексей вылетел в Москву.

Думать о том, что произошло, представлять себе, что может сейчас переживать Алена, кто с ней, где она, — было слишком больно. И совсем непродуктивно. Алексей изо всех сил держал в узде воображение. Чуть отпустишь — мозг просто взорвется. Мелькали рваные мысли: совпадение или нет — то, что Алену похитили во время его отсутствия? По логике — совпадение, потому что он и в Москве не сторожил ее всегда, круглосуточно. Но если подумать о том, что все это происходит в плане мести и ему, — то да, конечно, это не совпадение.

Алексею казалось, что самолет не летит, а застыл в липком воздухе, и он теряет драгоценное время. Ее ищут, конечно. Он не сделает больше, чем Земцов и Кольцов. Но он должен быть рядом, когда… Когда что? И тут холодела кровь, обрывалось сердце. Ведь его немыслимо долгий полет может быть просто отсрочкой. Мысль Алексея мечется, обходя тот почерневший кусочек мозга, где хранятся слова «Алену убили». Вот что Алексей может услышать, возвратившись домой.

Он шел от здания аэропорта к стоянке, высокий, стройный, красивый, уверенный, как всегда. Он отвечал на случайные вопросы, улыбался обычной открытой дружелюбной улыбкой, но тот, кто успевал заглянуть в его глаза, карие бархатные глаза, не сразу мог отвести взгляд. Такая в них была мука.

Алексей вошел в квартиру, сразу позвонил Сергею. Тот приехал через сорок минут.

— Давай сделаем так, — сразу сказал Сергей. — Я не буду тебе рассказывать, что у нас есть, как мы ищем. Есть и ищем. Слава устроил облаву на банду Тагира. Уже попались налетчики на съемочную квартиру. Дают признательные показания. Они же пугали Алену тогда, когда ты улетел. Просто так, сказали. Им велели. Следы похитителей из больницы ищут. Сотрудники больницы говорят что-то невразумительное. Скорее всего, им заплатили. А я тебя ждал, чтобы решить один вопрос. Начну немного издалека. Однажды ко мне обратилась пара. Женщина вышла замуж за брата своего пропавшего мужа. Прошло много времени, но они так и не получили подтверждения гибели ее первого мужа. И они очень хотели знать правду. Ситуация была практически неподъемная. Но ей почему-то казалось, что он жив. И я предложил такой ход. Женщина была известной натурщицей. Мы запустили ложную информацию о том, что она тяжело заболела. Короче, он прилетел из Франции, ее пропавший много лет назад муж. Пропал не по своей воле, был вывезен конкурентами, держали в рабстве, а потом женился на женщине, которая его спасла. Вернуться не смог, дать о себе знать не решился, узнав о втором браке моей клиентки. Но, услышав о беде, не сдержался. Уловил мою мысль?

— Почти. Но у нас ведь совсем другая ситуация. Что мы узнаем, если запустим сообщение о том, что Алену похитили? Разве этого нет в криминальных хрониках?

— Земцов дал команду скрыть пока информацию от СМИ. Чтобы не помешали поискам, не приставали с вопросами, не пытались узнать о наших ходах. И в таких случаях нельзя слишком нагнетать. Чтобы не вынудить похитителя совершить большее преступление. Но когда мы будем знать, где Алена и что ее жизни ничего не угрожает, я бы предложил воспользоваться всем этим и привлечь внимание заинтересованных лиц. Есть ощущение, что вокруг истории с убийством твоего отца, с преследованиями Алены сплелись мотивы людей, которые друг с другом не в контакте, мягко говоря. Конфликты интересов. Что и мешает нам выстроить стройный рисунок: заказ-исполнение.

— Ты хочешь сказать, что вы, узнав, где Алена, не будете ее освобождать? Будете нагнетать ситуацию, чтобы кто-то еще проявился? Но это ужасно!

— Детали обсуждаются. Допускаю даже такой поворот: мы ее освободим, и именно это засекретим.

— Сережа, я тебе слепо доверяю, ты знаешь. Чего нельзя сказать о тебе. Прошу ответить мне честно. Мог ли заказать похищение Алены Александр Кивилиди? Где он? И не его ли вы хотите таким способом выманить? Вы все так оберегаете меня от этого имени, от информации, связанной с этим человеком, что это само собой меня навело бы на всякие мысли. А я ведь живу рядом с Аленой. И я умею не просто ловить каждое ее слово. Я умею слышать то, о чем она не сказала. Она проговаривается, что-то произносит во сне. Она, наконец, не умеет от меня скрывать того, что чувствует. Совсем не может. Не только потому, что такая искренняя, но и потому что она — моя жизнь.

— Оберегаем. Ты прав. Именно это слово. Нельзя тебе ломаться, когда еще ничего толком не ясно. Ты и так идешь босиком по гвоздям. Эту тему и Алена, и ты сейчас воспринимаете воспаленно. А нам нужно просто во всем разобраться. Как в обычном деле: это есть, этого нет. Это может быть, это невозможно. И речь только о действиях, мотивах, но не о чувствах. С чувствами вам придется разбираться без нас. Сложная это тема. Так вот: Кивилиди во Франции. Я узнал об этом сразу после похищения Алены. Алену, по информации Земцова, из страны не вывозили. Говорить о том, что это был заказ Кивилиди, мы сможем только тогда, когда получим признание исполнителей. И последнее. Да. Если мой ход заставит как-то проявиться Александра Кивилиди, мы продвинемся в нашем общем расследовании. Много места он стал занимать у нас по разным поводам, связанным с вашей семьей. Ты не в курсе, что мы подозреваем его охранника в убийстве твоего отца. Он сейчас задержан во Франции по поводу другого убийства.

— Какой страшный, криминальный тип этот Кивилиди, — произнес Алексей, чувствуя смертельный холод в крови. — Я в Америке ночами искал его фотографии, статьи о нем. Такое жестокое, ненормально красивое лицо. Моя бывшая жена сказала бы, что это лицо дьявола. Он точно способен на все.

— Я далек от представлений о красоте дьяволов, — спокойно заметил Сергей. — А люди способны лишь на то, что мы им позволим. Давай закончим тему так, оптимистично. Я правильно понял: ты дал «добро»?

— Конечно.

Проходили часы, в течение которых Алена спала, что-то пила, что-то ела. Окна уже два раза становились черными, и тогда в ее комнате сам собой зажигался мягкий свет. Так Алена поняла, что прошли два дня. Она выходила еще несколько раз в коридор, заглядывала в другие комнаты, в тот зал, где говорила с Ольгой, но никого больше не увидела. Тишина была абсолютной. Полное впечатление, что в доме Алена одна. Если не считать женщину-горничную, которая больше похожа на робота.

Днем в ее комнате включался большой монитор. Показывали хорошие фильмы, клипы на красивые, успокаивающие мелодии. Алена поняла, что люди, которых она видела, были собраны именно для того, чтобы снять ее панику. Дали понять, что это не преступление, а какая-то игра, как сказала Ольга. Что ей ничего страшного не грозит. Ольга даже говорила о возможных наградах. Так то Ольга. Она приходит сюда, чтобы продаваться. Для Алены произошло страшное. Ее схватили, как вещь, с ней собираются что-то делать против ее воли. Она не может связаться ни с Алексеем, ни с друзьями. Она хочет домой. Туда, где страдала и тосковала. Сейчас она понимает, какое это благо — страдать и тосковать у себя дома. Быть с собой. Не видеть чужих людей, если ты этого не хочешь. Не пить, не есть из чужих рук. Ей явно продолжают добавлять какие-то антидепрессанты. Была мысль — отказаться от еды. Объявить голодовку. Но Алена понимала, что ей в любой момент могут понадобиться силы. Вдруг появится шанс сбежать. И потом она актриса. Жестокая тренировка психики. В любой ситуации и в любом состоянии пытаться держаться, быть в форме и даже следить за своей внешностью. И Алена принимала ванну, холодный душ, мазалась кремами, которыми были уставлены полки, пыталась делать гимнастику.