Хроника гениального сыщика - Артур Кангин

— По моему сигналу начнем операцию «Возмездие», — сухо произнес сыскарь.

4.

— Мы собрались с вами сюда, — вышел на трибуну Филипп Синебрюхов, — чтобы выработать тактику захвата Кремля, мостов, канализации и почтамта. Дело архисерьезное! Не время сопли жевать и заискивать перед пипл.

— Дело — партии, дело — народа! — рявкнул какой-то коммунист из глубинки.

— Ошибка, — густопсово пророкотал Синебрюхов. — Лозунг скомпрометировал себя. Дело партии — ее дело. И никого более…

Пока генсек витийствовал, мы с Рябовым, строго блюдя инкогнито, играли в кегли.

Рябов одним ударом крушил сразу весь ряд чурбанов.

Мой шар прокатывался рядом с кеглями, не задев ни единой.

— Вам надо сражаться на чемпионате по поддавкам, — усмехнулся инспектор. — Был бы триумф!

Я смутился.

Террористка вдруг скрестила ноги. Видимо, захотела в дамскую комнату. Эротическими шажочками зацокала в комнату под литерой «Ж».

Рябов подскочил к треножнику, отвинтил шербургский зонтик, сковырнул крышечку с наконечника, попробовал на зуб яд гюрзы.

— Что вы творите? — обалдел я.

— Утром выпил противоядие, дружище, — прошептал Рябов, гурмански пощелкивая языком. — Это не яд гюрзы.

5.

Когда террористка, ослепительная блондинка, уколола зонтиком зад господина Синебрюхова (кстати, его жирным телесам не помешал бы тренажерный зал), в кегельбане поднялся страшный переполох.

Отважные ребята из группы «Альфа» вязали террористку.

Синебрюхов, схватившись за ягодицу, завопил кабаном:

— Да здравствует капитализм!

Дорогостоящие и разухабистые бляди замерли.

Официант с подносом шампанского «Мадам Клико» рухнул на пол.

Коммунисты пошли болотными пятнами.

— Финита ля комедиа, — обронил Рябов сквозь зубы.

Через пару минут мы шли мимо статуи горлана В. В. Маяковского.

— Так что же было в кончике зонтика? — справился я.

— Раскиньте мозгами…

— Противогриппозная прививка?

— Петя, вы как никогда близки к истине. Там находилась ампула с генетической инъекцией… Гены миллиардера Анасиса.

— Россия спасена?

— Да и Запад прицепом.

1.

В элитных слоях Москвы зароились зловещие слухи — зверски ограблен кутюрье мирового размаха Мышкин Лука Аркадьевич.

Рябов, как боевой конь, заслышавший горн, вскочил с зеленой софы.

— Петя, — спросил он меня, — вы когда-нибудь слышали о детской комнате кутюрье Мышкина? О его тридцати коллекционных плюшевых медведях?

— Признаюсь, я…

— И не могли ничего слышать, — с отеческой усмешкой глянул сыщик. — Эта информация прошла по моим секретным каналам.

Я вскочил с красной оттоманки и резко натянул пятнистые штаны.

— Инспектор, — воскликнул я, — мы беремся за дело?!

Вместо ответа Рябов перещелкнул затвор именного браунинга и бросил ястребиный взгляд в ночную жуть.

2.

В тот час великий кутюрье Лука Аркадьевич, пивший на брудершафт с самим Сен Лораном, в ужасе метался по разграбленной мастерской.

За компанию, и тоже в ужасе, метались с ним те люди, коих он так изысканно одевал, кои еще неизвестно кем бы стали, если бы они не носили платья, брюки, накидки от Мышкина.

Метались Алла Пугачева и Владимир Набоков, Константин Эрнст и Эдит Пиаф, Михаил Горбачев и Ал Капоне… Много еще кто метался.

На нас с Рябовым эта элитная братия взглянула с заметным презрением. Еще бы! Для расследования дела были привлечены сыщики Интерпола. Где уж тягаться с ними?!

Тем более, из нас двоих сыскарем являлся лишь Рябов один. Я же, как Санчо Панса, подрядился оруженосцем Мастера и, по совместительству, служил акушером второго (даже не первого!) разряда.

— Что вам угодно? — саркастически спросил нас кутюрье, отец ошеломительных виртуально-визуальных образов, Лука Аркадьевич.

— Разрешите, для начала, осмотреть помещения, — попросил Рябов.

Алла Пугачева с Михаилом Горбачевым неодобрительно покосились на нас. Владимир Набоков, поддерживая репутацию отчаянного эротического хохмача, прыснул в кулак.

От возмущения мне захотелось в туалет.

По-маленькому…

Однако я взял себя в руки и замаршировал за инспектором.

3.

Дом Мышкина поразил нешуточным размахом. Эдакий боярский расписной терем с ауди-видеотехникой. Восток и Запад в этой квартирище слились воедино.

Я вспомнил о своей убогой норе в Новых Черемушках и пригорюнился.

— Зависть — дурное чувство, — скосился на меня Рябов.

Я взял себя в руки и последовал за сыщиком к детской комнате.

Та оказалась наглухо заперта.

Сыщик достал раскладной ломик и поддел дверь.

…Белый рояль с клавишами из слоновой кости, парочка электромобилей фирмы «Ямаха», коллекционная гитара Элвиса Пресли…

— Зачем Лука приказал запереть детскую? — просипел я.

— Мы у кого-то под колпаком, — Рябов указал мне на глазок телекамеры, чуть торчащий из-за иконы Георгию Победоносцу.

— У кого?

— В операторскую… Живо! — гортанно вымолвил Рябов.

4.

За пультом, плотно приникнув к монитору, сидел сам Лука Аркадьевич.

— Что вам угодно? — словно не узнавая нас, вопросил он.

— Куда вы дели коллекцию плюшевых медведей? — с порога огорошил маэстро Рябов.

— Позвольте… — Мышкин встал во весь свой малюсенький рост.

— А вот этого вам мы не можем позволить! — жестко сказал я, акушер Кусков.

— Тридцать плюшевых медведей с символикой юбилея столицы! Где они?! — продолжал допрос Рябов.

Кутюрье попятился…

— Они в Нью-Йорке.

— Лука Аркадьевич, милый вы наш, а что находится внутри косолапых?

— Известно что, — Мышкин лязгал зубами. — Опилки…

— Неужели?

— А что же еще?! — в ужасе отшатнулся кутюрье.

— По сколько карат?

— Это последствие кризиса… — взвизгнул Мышкин. — Я спасал бизнес!

— Покупать такие квартирищи! Вы — плесень и накипь! — взвизгнул я.

— Опять завидуете? — прервал меня Рябов.