Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал - Олег Владимирович Русаковский

одержали значительную победу. Он не был непреклонен и объявил, что его комиссары, назначенные для переговоров, будут ожидать на границе не только в январе будущего года, но даже и в нынешнем месяце декабре, готовые, чем скорее, тем лучше, собраться и заключить уважаемый прочный мир.

4 декабря посланник маршалка Журонского был на переговорах с окольничим Родионом Матвеевичем Стрешневым и канцлером Алмазом Ивановым, не желая, однако, отдать письмо маршалка и литовских конфедератов к Его Царскому Величеству, пока его не принудили почти силой выложить таковое на стол и стерпеть неуважение, выраженное в том, что литовским войскам было отказано в праве самим передать свое письмо Его Царскому Величеству, когда прибудет их гонец. В письме же они просили от имени всего войска, чтобы Его Царское Величество, если он желает сохранить с ними подобие мира, прежде всех прочих вещей избавил от оков пленного генерала Гонсевского и по своей милости устроил общий обмен других пленных.

8 декабря вновь отправили стольника Афанасия Ивановича Нестерова и дьяка Ивана Михайлова в посольство в Польшу, чтобы укрепить перемирие, поскольку не считали разумным, чтобы русские комиссары двинулись к границе до заключения перемирия.

20 декабря послали приказ вдогонку за отправленным стольником Афанасием Нестеровым, чтобы он до дальнейших указов ожидал в Смоленске, не двигаясь далее.

22 декабря посланник конфедератов Ян Соколовский был на переговорах с окольничим и дворовым маршалком Федором Михайловичем Ртищевым, а затем и на пиру, так что он направил порученные ему переговоры к верной цели и предвидел успех своего поручения.

В тот же день посланнику Нестерову выслали другое письмо и приказ вскорости продолжать свой путь в Польшу.

31 декабря дворянина Ивана Афанасьевича Желябовского назначили в посольство к маршалку Журонскому и войску литовских конфедератов, чтобы установить с ними перемирие. Прежде всего, однако, ему следовало ехать к воеводе Хованскому, чтобы тот начал переговоры о перемирии и утвердил таковое только от своего имени, но не от лица Его Царского Величества и всего русского государства.

В тот же день боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков и дворовый маршалок Федор Михайлович Ртищев отпустили посланника конфедератов Соколовского.

Дополнение к 1661 году

Войска Польского королевства под началом палатина краковского и главнокомандующего господина Станислава Потоцкого и государственного гофмейстера и фельдмаршала Ежи Любомирского одержали славную победу над русской армией под Котельниками, разбив в этот раз врага наголову. После этого они, как это, к несчастью, в обычае у поляков, которые никогда не умеют использовать свою победу и с умеренностью воспользоваться предстоящим счастьем, составили конфедерацию против своих начальников, полагая тех единственной причиной того, что войска столь долгие годы не имели жалования и не могли получить от короны свою плату. Они устроили между собой союз, выбрав из своих рядов полковым начальником на время нынешней конфедерации гусарского поручика по имени Ян Свидерский, и связали себя клятвой делить друг с другом жизнь и смерть, честь и имущество и не распускать этого союза, пока не получат от короля и республики надлежащего удовлетворения по всем пунктам, перечисленным в открытой грамоте об устройстве их конфедерации, не желая никоим образом отступать от таковых до последней капли крови. Конфедераты силой оружия принудили остальные полки, хоругви и роты, не согласные с этим союзом и желавшие сохранить верность республике, присоединиться к заговору и подписать изложенные условия. Наконец, они встали лагерем в окрестностях Львова и через посланников оповестили о своем предприятии короля и республику, явственно объявив свой долг по отношению к республике. Они не желали покориться, но были намерены хозяйничать в государстве по своей воле, усмотрению и произволу, присваивая имущество короля, церкви и сенаторов, деля его между собой и забирая в счет задержанного жалования для войск до тех пор, пока все их прошения не удовлетворят надлежащим образом к их выгоде. Между тем татарин и верные полякам казаки продолжали наступать на московита, чтобы использовать одержанную победу. Он же, подготовив немедля новые армии и снабдив их всем необходимым, появился на границе, чтобы возместить понесенные потери. Не справившись в одиночку с войсками московитов, татарские и казацкие отряды принуждены были искать помощи у Польской короны, но и она в этот раз не могла выставить никого, кроме нескольких немногих хоругвей, покинувших конфедератов и державших сторону республики. Конфедераты же не желали прийти к соглашению, а отвечали, что не сойдут с места и не обратятся на врага, пока не получат от короля и короны удовлетворения всех их требований. Поэтому татары и казаки не могли на сей раз победить московитов и были вынуждены отступить, разорив некоторые области и потеряв часть своих людей. Литовское войско, стоявшее под началом палатина виленского и великого генерала Павла Сапеги, а также генерал-вагенмейстера Михаила Паца, поступило так же и заключило союз против республики, избрав себе в начальники из своих рядов гусарского поручика по имени Казимир Даджибог Журонский[305]. Они сделали своей ставкой Кобрин и разделили все поместья, которыми намеревались овладеть, в счет жалования для войска, не дожидаясь того, чтобы дворяне, их хозяева, добровольно подписали с ними конфедерацию и вступили в их ряды. Поскольку, однако, русские еще занимали литовскую столицу Вильну, войско, сколь сильно бы оно того ни желало, не было в безопасности в ее округе и вынуждено было поэтому оставить часть полков под крепостью для осады, длившейся более полугода. Его Величество, король Польский Казимир, видя это опасное состояние своего государства и желая укрепить свою ослабевшую власть, принимал все меры к тому, чтобы успокоить эти намерения войск и возбудить их против врагов республики, русских, под чьим тяжким ярмом еще стонали многие области, города и жители государства. Не помогали, однако, ни увещевания, ни просьбы, так что Его Королевское Величество, удостоверившись в верности татар и казаков на случай нападения врага на границы королевства, принужден был сам направиться в Литву, намереваясь воодушевить войска после победы над врагом. Однако, прежде чем Его Королевское Величество достиг литовской границы, пришло известие о том, что русский генерал, князь Иван Андреевич Хованский, с хорошо вооруженным войском в двадцать тысяч человек конницы и пехоты уже выступил из Полоцка в поход на помощь Вильне. Его Королевское Величество, хотя и признал полностью опасность для отечества из-за пережитых прежде войсками конфедератов несправедливостей со стороны их начальников и задержки их жалования, открыл им намерения врага и просил, чтобы они на сей раз исполнили свой долг по отношению к республике, явив верность Его Величеству как своему королю и государю, которому они присягали и клялись, и не дали приближающемуся врагу вступить в страну. Войско, избравшее храброго и верного отечеству маршала Журонского, не могло противиться этому благотворному намерению Его Королевского Величества. Спешно собравшись, оно встретило наступавшего врага под Кушликовыми горами, вскоре вступило с ним бой и разбило наголову. Большая часть вооружения и пожитков послужили добычей этим алчным литовцам. В плен взяли около шестисот офицеров и знатных русских, среди которых был и старший сын генерала Хованского, князь Петр Хованский, захватив в придачу сорок знамен и прапоров. Когда же Его Королевское Величество прибыл в окрестности Глубокого, ему из уважения подарили всех пленных и положили к его королевским стопам русские знамена и флаги. Несмотря на это, все войско настаивало на условиях, выдвинутых конфедерацией, до тех пор, пока их прошения не будут удовлетворены, с тем, однако, условием, чтобы не допустить врага пересечь нынешнюю границу и причинить ущерб отечеству, а, напротив, дать ему повсюду вооруженный отпор. От Глубокого Его Королевское Величество отправился к Вильне, чтобы завершить ее длительную осаду. Еще до его прибытия, однако, русский гарнизон сдал польским войскам не только замок, но и своего коменданта князя Данила Ефимовича Мышецкого с несколькими офицерами, которые условились между собой выдержать еще один приступ и, если он не удастся, отступить со всем войском во дворец, куда собрали казну, оружие и лучшие вещи, и взорвать себя. Этот комендант, князь Данила Мышецкий, страшился попасть в руки полякам, поскольку совершил много недостойных христианина жестокостей по отношению к находившимся под его властью в Вильне польским жителям, над которыми он ужасно издевался так, что нельзя это описать. Истребив во время осады всех мужчин ужасными и разнообразными пытками и казнями, он, наконец, вознамерился довести до смерти всевозможными издевательствами и польских женщин. Их подвешивали за ребра на крючья и оставляли там, пока они не испускали дух. Многие, будучи беременными, рожали, подвешенные таким образом, и умирали в мучениях со своими отпрысками. Иным наполняли рот порохом