Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

– Не выпила. Она сильно задумалась. Летать – это,конечно, замечательно, но как же трон? Девчонку трех сантиметров ростом на немникто не заметит. Министры разбегутся, армия взбунтуется, и тогда придут другиекороли и захватят ее маленькую страну. Нет, как бы ей ни хотелось быть сэльфом, пить зелье она не будет…

– И чем все закончилось? Кто решился: эльф илипринцесса? – спросила Таня, глядя на Ваньку пристальнее, чем ее мать Софьякогда-то много лет назад смотрела на юного Леопольда.

Ванька осторожно протянул ладонь и позволил дракону залезтьна нее. При этом он следил, чтобы Тангро касался ладони только брюхом. Огненныйгребень на его спине в считаные мгновения превратил бы ладонь в подрумяненнуюкотлету.

– Никто. Они не успели, – просто ответилВанька. – Старая волшебница отлично умела читать по глазам. Она поняла,что принцесса сомневается, как и эльф. Она забрала косточку от груши, взялапузырек с зельем и сказала: «Идите прочь, дураки! Не отнимайте у меня время!Даже если кто-то из вас решится, он никогда не простит другому, что сделал это.А раз так, не хочу переводить на вас свое зелье и свою косточку!»

– Заткнись! Ты сам не знаешь, что несешь! –крикнула Таня.

Крикнула и ужаснулась. Грубость как таковая была ейнесвойственна. Тане казалось, она навеки оставила ее на застекленной лоджииквартиры Дурневых. Ванька попытался положить руку ей на плечо, но она еесбросила.

– Ты ничего не понимаешь, Валялкин! Твои два дурака –эльф и принцесса – любили друг друга недостаточно сильно. И оба были эгоисты.Он трясся над своими крыльями, она дорожила троном, – сказала Таня устало.

– Нет, – не согласился Ванька. – Они не былиэгоистами и любили друг друга так, как никто и никогда не любил до них. Простовсе дело в том, что жизнь не состоит из одной любви. Любовь – это десерт, этоудовольствие, но никак не основное блюдо. Кроме любви, в жизни каждого естьцель. Что-то чудовищно важное, глобальное, для чего человек приходит на свет.Его миссия, его сверхзадача, его долг перед самим собой и перед миром. Дляэльфа – небо, а для принцессы – интересы ее народа.

Таня поморщилась. Ванька говорил, безусловно, важные иправильные вещи, но вот зачем? Какие цели он преследовал?

– Это все красивые слова. Демагогией можнозамаскировать все что угодно. Так и скажи, что ты мечтаешь затащить меня в своймедвежий угол и не хочешь учиться в магспирантуре… А что я буду делать тут?Преподавать лешакам арифметику? Признайся, что ты придумал свою сказочку сам.Хотя можешь и не признаваться. Я и сама это отлично знаю.

Ванька не ответил. Он отвернулся и смотрел на стену, покоторой расширявшимся островком плясал огонь. Они так увлеклись спором, что незаметили, когда дракончик успел подпалить ее. Не дожидаясь, пока Ванька погаситогонь и вновь вспомнит о ней, Таня сунула руку в карман и бросила на столприглашение.

– Вот… возьми… прочитаешь… Пока, малютка эльф! Берегисвои крылышки! – крикнула она и, прежде чем Ванька остановил ее, бросиласьк выходу.

– Торопыгус угорелус, – крикнула она, бросаясь наконтрабас.

Инструмент, который с ходу подхлестнули таким стремительнымзаклинанием, рванул с места. Засвистел ветер в ушах. Пронесся под полированнымднищем поваленный частокол. С запоздалой обидой загудели струны. Никогда еще сними не обращались так бесцеремонно.

– Постой! Да погоди! Ты ничего не поняла! –крикнул Ванька, отыскивая глазами пылесос.

Пока он нашарил его в углу, опрокидывая стопки книг, покавыбежал, контрабас уже превратился в крошечную точку. Ванька с досадой пнулпылесос ногой. Крышка отскочила, чешуя высыпалась вонючим холмиком. Валялкинсгоряча стал заталкивать ее назад в бак, и его едва не стошнило от вони. Эх, даи разве могла его машина догнать в небе контрабас Феофила Гроттера?

Ванька вернулся в дом и взял со стола приглашение. Онперечитал его дважды, прежде чем смысл фраз дошел до него.

– Встреча в Тибидохсе! Мы обязательно будем там, неправда ли, Тангро? А пока есть о чем подумать… – сказал он.

Дракон сочувственно дохнул огнем, и приглашение превратилосьв пепел. Ванька подумал, что это символично.

– Я понимаю, что вам пока смешно, но попрошу минуткутерпения, – сухо сказал клоун, прикуривая от динамитной шашки.

Книга Мрака

Эрнан Кортес рассказывал, что однажды по распоряжению сестрыего деда монахини стали копать землю возле одного скита под Медельином инаткнулись на каменную статую, на которой сбоку было написано: «Переверни иувидишь». Когда же статую перевернули, прочли следующее: «Благодарствую, а товесь бок отлежала».

Луис де Пинедо

Остановившись, чтобы еще раз заглянуть в адрес на карточке,Ягун спустился в подвал. Некогда подвал имел отношение к соседнему мебельномумагазину, о чем до сих пор свидетельствовал общий козырек.

«Ну и занесло Попугаиху! Это здесь она возвращает блудныхсупругов, а Дуська вправляет мозги шкодливым котам!» – подумал Ягун.

Наружная дверь была открыта. Внутри Ягун увидел прямойкоридор с четырьмя дверями. Первые две комнаты занимала благодушная контора,продававшая одноразовую посуду для общепита. За третьей дверью обнаружилисьгрузчики в спецовках. Когда Ягун вошел, они поспешно принялись прятать бутылки,но, поняв, что обознались, выразили намерение прикончить играющего комментатораи похоронить его за ящиками. Ягун принес им свои извинения вместе с хорошейдозой успокаивающей магии.

Последняя четвертая дверь была массивная и на вид упрямая,из тех, что поддаются ключу только после толчка самой увесистой частью корпуса.Однако Ягуну это не грозило. У него вообще не было ключа, причем никогда вжизни и никакого. Ягун пробормотал заклинание и вошел. Комната за дверьюоказалась неожиданно большая, светлая, но… совершенно немыслимая. Ее явносдавали под офисы, сдавали давно и упорно, и множество въезжавших и выезжавшихфирм превратили комнату в сарай, к которому исключительно из уважения кПупсиковой все же можно прилепить слово «караван».

С внутренней стороны двери висели фотографии пляжных девиц,из тех, что механики любят развешивать в гаражах. Всем девицам чьим-тошаловливым маркером были пририсованы усы. На стене были схемы подсвечивающихсястоек для наружной рекламы. Это было уже наследство другой фирмы. Третья фирма– а еще точнее, автокурсы – оставила у окна на подставке двигатель грузовика вразрезе. Он был громадный, как туша дохлого слона, и, видно, совершеннонеподъемный. Как он мог проникнуть в помещение через узкую дверь, так иосталось загадкой.