Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

Медный котел, в котором давно что-то целеустремленновозилось, скатился на пол. Из опрокинутого котла вырвалась огненная комета и,прочертив дымный хвост, врезалась в стену. Отскочила от нее, как резиновый мяч,и ударилась в противоположную стену. От стены комета спружинила в потолок, аоттуда, едва коснувшись пола, вновь в стену. Дракон перемещался с такойбезумной скоростью, что Таня не могла его разглядеть, лишь кашляла от едкогосерного дыма. Что-то восторженное и бестолковое носилось у нее перед глазами,хлопало крыльями, путало своей суетной стремительностью.

– Девятнадцать… – сказал Ванька, опытным глазомследя за дракончиком.

– Что девятнадцать?

– Девятнадцать раз врезался… Обычно после тридцатогобумканья он немного успокаивается… Уже двадцать… даже двадцать один… –поправился Валялкин.

Однако сегодня у Тангро был, как видно, длинный завод. Лишьпосле сорокового «бумканья», оставившего на стене след копоти, дракон немногоустал. Точнее, не устал, а решил взять перекур. Он приземлился на пол рядом спечью и, сунув морду в банку с ртутью, принялся жадно лакать, высовываяраздвоенный, как у змеи, язык.

– А он симпатичный! Как ты думаешь: это он илиона? – спросила Таня.

– У драконов пол непросто определить, но почти уверен:он. Нахальный такой парняга! – сказал Ванька с любовью.

* * *

На обед была фасоль и квашеная капуста. И то и другое Ванькаприготовил сам, без магии. И ничего, что фасоль немного пригорела, а у капустыбыл водянистый вкус.

– Это потому, что я использую заклинания роста. Иначекочаны были бы мелкие, как горох, – с сожалением сказал Ванька, кивая водвор, где у дома на грядке лежало нечто, похожее на мячи для слоновьегофутбола.

Таня кивнула. Интересно, хватает Ваньке еды? Помнится, вдетстве он мог съесть целый супермаркет и даже дубинки охранников, пытавшихсяего остановить.

– Ты не голодаешь в своем медвежьем углу? –спросила она.

– Не-а, не голодаю!

Таня недоверчиво оглядела его.

– Ты очень худой и бледный! Просто скелет, родственникДырь Тонианно.

Ванька засмеялся.

– Я очень выносливый и жилистый скелет.

– Все скелеты так думают. Это у них такоераспространенное заблуждение. Смотри, заработаешь себе язву желудка, какПоклеп, и у тебя сделается такой же характер. Тогда я тебя брошу, –пригрозила Таня.

– Милюля же не бросила Поклепа. И вообще нет у негоникакой язвы, – сказал Ванька.

– Почему это?

– Как-то я случайно слышал его разговор с Сарданапалом.Все дело в черной дыре, исчезнувшей в созвездии Стрельца. Она теперь в желудкеПоклепа. Не знаю, чья эта работа. Врагов-то у Клепы выше крыши.

– Не верю. Это противоречит логике. Черная дыра… тыхоть представляешь, что это? Она втянула бы всю Солнечную систему и нетолько, – сказала Таня не слишком уверенно.

– Ты жертва науки. Наши искры тоже невозможны. Онисверхплотные и обладают способностью преобразования материи. Логос, которыйстановится вещью и плотью! С точки зрения ученого, это просто тихийужас! – сказал Ванька.

Таня покосилась на гору книг. Полок в избе у Ваньки не было.Книги громоздились в углах высоченными, в человеческий рост, стопками. Ванькапроявлял восхитительную небрежность, наваливая книги как попало. Огромныеэнциклопедии могли лежать поверх карманных словарей. В результате многие стопкинакренились и держались лишь благодаря магии. Крайняя стопка вообще нависалатревожно – как вопросительный знак.

Зато в другом углу, где у Ваньки были расставлены жестяныебанки с травами и зельями для ветеринарной магии, царил почти идеальныйпорядок.

– Ты стал хозяйственный. Сам квасишь капусту. Грядкамиобзавелся. Я даже не знаю, хорошо это или плохо… Твоя комната в Тибидохсе быларадостно-бестолковой, и я к ней привыкла, – произнесла Таня задумчиво.

– Ну не такой уж и бестолковой! – возмутилсяВанька.

Если его тибидохская комната и была на что-то похожа, такэто на лазарет. Раненые жар-птицы, финисты, ноющие кикиморки. Кого там тольконе было! Впрочем, в берлоге Тарараха случались и зверушки похлеще. Чего стоилтолько лев с каменной кожей, ухитрившийся поймать здоровенную занозу в язык!Убежав из клетки, он две недели носился по лабиринтам Тибидохса, охотясь ивселяя страх в учеников.

Ванька налил Тане кофе. Присмиревший дракон лежал на столерядом с кофейной туркой и изредка выдыхал колечки дыма. В эту приятную, тихую,блаженную минуту, когда по всему ее телу разливались покой и довольство, Танярешилась задать вопрос, который давно был для нее самым важным.

– И как, нашел ты себя? Не жалеешь, что не остался вТибидохсе? – спросила она.

– Нет, не жалею.

– И… э-э… ни о чем не жалеешь? Ведь там была бы я?

– Ты же приедешь ко мне после магспирантуры? Разве нет?А я тут пока все расчищу… Есть у меня идейка завести пару лошадей и, возможно,козу. Здесь неподалеку, километрах в сорока, живут парень и девушка из Москвы…У них есть лошади. Они мне осенью обещали жеребенка, – сказал Ванька.

– Парень и девушка? Маги? – спросила Таня,медленно, как удав кролика, переваривая слова Ваньки.

Ей приехать сюда? В чащу? К медведям? Ей стало жутко оттаких перспектив. И как могли ее родители Леопольд и Софья жить в такой жеглуши, как эта? Здесь тесно, неинтересно, не происходит ничего яркого,волнующего. Неужели она позволит Ваньке затащить себя сюда? Что она тут будетделать?

– Нет, не маги, обычные люди. Они в Москве все бросилии приехали сюда. Купили развалюху, приложили руки, неплохо отстроились. Сейчасу них три лошади, две коровы и несколько коз. Есть еще куры, гусыня и крыса,которая живет на воле. Они привязали ей на шею колокольчик, чтобы отличать открыс, которые… ну которые, в общем, всегда жили на воле, – сказал Ванькане без зависти.

– Хм… И часто ты у них бываешь? – ревниво спросилаТаня.

– Где-то раз в месяц. Если пешком, то к ним добиратьсядень и еще полдня. Но я обычно летаю на пылесосе. Прячу его где-нибудь в чаще,километрах в трех-четырех… – сказал Ванька.

– Но если ты заведешь лошадей и козу, ты же вообщеникуда отсюда не денешься. Будешь сидеть здесь как привязанный, – заметилаТаня.