Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

— Да, животное бы это подкосило… Ну что, выпьем заздоровье Ломика… — Танька подняла рюмку и подмигнула мне.

— Чего ты все лыбишься? — не выдержала я. — Скиллером договорилась?

— Да не было никакого киллера, — вздохнулаТанька. — Знаю я тебя как облупленную, баба ты добрая… Аркаша, царство емунебесное, был хуже чучела, а ты все равно его любила, а Лом мужик видный, икое-какие достоинства у него имеются. А злилась ты оттого, что он силой тебя сним жить заставил. Я ж знала, привыкнешь, жалеть начнешь, и киллера придумала,чтоб ты поскорее дурака валять перестала.

— Подлая ты баба, — с улыбкой покачала я головой.

— А ты эгоистка, — нахмурилась Танька. — Всетолько о себе и думаешь, а до меня тебе и дела нет.

— Ты влюбилась, что ли? — насторожилась я.

— Я с любовью завязала, в смысле — влюбляться больше нехочу, никакого нет в этом толку. Мужики меня не любят, каждый облапошитьноровит. Вот хоть Вовку взять. Чего подлецу надо? А его все из дома тянет.Только-только отвернешься, бдительность потеряешь, а он уже шасть за дверь… —Танька вздохнула. — У меня мечта есть.

— Какая? — обрадовалась я. Настроение у меня былохорошее, хотелось осчастливить Таньку.

— Я хочу построить Империю, — скромно сказала она.

Я слабо икнула и переспросила:

— Что ты хочешь?

— Империю. У всех приличных людей была империя: уМакедонского, Наполеона, у Гитлера и то была. Чем я хуже? Мозгов у меня, может,поболе будет.

— Ты, Танька, часом не свихнулась? —поинтересовалась я. — Какая еще империя?

— Обыкновенная. Где мы хозяйки: ты и я.

— Мамочка, — охнула я. — Македонский ейпривиделся… По Индийскому океану тоскуешь? Так слетай по путевке…

— Вот ты всегда так, — разозлилась Танька. —Как тебе что надо — вынь да положь, а как мне — так обязательно глупость… Я длятебя что хочешь, а ты малость какую-либо и то сделать не желаешь.

Я застыдилась.

— Какую империю тебе надо? Объясни, — развела яруками.

— Обыкновенную. Чего ж тут не понять…

— Области тебе хватит? — насторожилась я.

— Мне и города хватит, — заскромничала Танька.

— И то ладно. Хочешь стать мэром? — проявила ясообразительность.

— Еще чего… мэром. Нашла императора…

Тут я наконец понимать стала и присвистнула:

— Ясно, глупость это… Только в дурацких фильмах крутыебабы мужиков в «шестерках» держат, нам под себя бандюг не подмять, начнем симператриц, а кончим подстилками.

— А Лом на что? — хмыкнула Танька. — Лучшейкандидатуры не сыщешь. Сидит крепко. Во всем городе Лом да Ленчик… А при немдва серых кардинала, зачем нам наперед лезть. У Лома сила, у нас мозги. Считай,империя в кармане. И ты делом займешься, а то сидишь пеньком, на войну с мужемсебя растрачиваешь, а муж-то золотой…

— А я все удивлялась, чего ты так о Ломике заботишься…— покачала я головой.

Мы посмотрели друг на друга, ухмыльнулись, потом и вовсерасхохотались.

— Ну?.. — спросила подружка.

— Заметано, — ответила я.

Тут как раз явился Лом.

— Ломик, — позвала Танька. — Иди, родной,выпей. У тебя сегодня никак день рождения?

— Сдурела, что ли? — нахмурился Лом.

— Геночка у нас Лев, — сообщила я, целуялюбимого. — Садись ужинать.

— А я думала, ты сегодня родился, — не унималасьТанька.

— Да отстань ты, дура, — не выдержал Лом.

— Не обращай внимания, — мяукнула я и опять егопоцеловала. — У Таньки настроение хорошее.

— А что у вас за праздник? — спросил Лом, заметносмягчившись.

Мы переглянулись и захохотали.

— Вы пьяные, что ли? — поинтересовался Лом, глядяна меня с удивлением.

— Коньяка выпили, Танька с Рокки познакомилась, и онидруг другу понравились. А еще — я тебя люблю.

— Уж это точно, — кивнула Танька. — Все ушипрожужжала, какой у нее муж золотой. Просто слушать противно.

— А ты не слушай, — сказал Лом и поцеловал мнеруку. Тут Рокки сделал пару шагов и оставил после себя лужу.

— Что делает, блохастый, — разозлилась я. —Наказание, да и только.

— Я уберу, — с готовностью поднялсямуженек, — не злись только. Он маленький, привыкнет…

Он исчез, а Танька головой покачала:

— Господи, что ж с людьми любовь-то делает.

— Кончай Лома дразнить, — сказала я, — колибыть ему императором, так относись с уважением. Он для нас Геннадий Викторович,и остальных ослов надо приучать к тому же. К тебе он должен относиться душевно,так что суетись.

Когда Лом вернулся с тряпкой, Танька поднялась из-за стола:

— Мой, Геночка, руки и выпей коньячку, а я уберу завашим блохастым. Буду ему крестной матерью.

Ночью, ублажив Лома по полной программе, я задумалась. Танька,подлая душа, знала меня хорошо, теперь все мои мысли были о ее дурацкойИмперии.

На следующий день мы с ней встретились в кафе. День былсолнечным, пластмассовые разноцветные столы вынесли на улицу под полосатыйтент, а в воздухе витала весна. Танька выглядела довольной и чрезвычайносерьезной.

— Чему нас учат уроки истории? — начала я.

— На какой период мне следует обратить внимание? —насторожилась подружка, прядая ушами.

— Не стоит залезать в дебри. Возьмем тридцатые годы.

— Европа или отечество?

— Без разницы, — махнула я рукой.

— Ясно. Процессы — дело нудное, — кивнулаТанька. — Значит, «Ночь длинных ножей».

Я уважительно посмотрела на нее.

— Правильно. Прежде чем строить империю, надо в своемдоме навести порядок. Лом должен слушать только нас, а у него прорва дурныхсоветчиков…

— С кого начнем? — спросила Танька.