Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

– Что случилось? – бросил Ингвар резко.

Влад спрыгнул с коня:

– Типичи. Они послали большое войско к броду. Могутперехватить тебя. Я узнал от одного из… словом, развязал кое-кому язык. Потомуя отпустил войско в Киев, а сам с малым отрядом остался тебя предупредить.

Русы встревоженно и в то же время с облегчением зашумели.Влад поступил мудро. Могли бы попасть как кур в ощип. Хоть типичи воякихреновые, но ежели их десять к одному…

– Где твои люди? – спросил Ингвар.

– К ночи стянутся сюда, – ответил Влад. – Яне знал, какой точно дорогой поедешь, потому поставил по десятку на разныхтропах. Сейчас их соберут.

Он говорил торопливо, искательно. Дружинники все еще неснимали ладоней с рукоятей мечей. С Владом что-то стряслось, все привыкли к егообычно рассудительной речи. Ингвар хмурился, слушал невнимательно. Наконецспросил отрывисто:

– А как младшие братья этой… зверяки?

И все увидели, как опустил голову Влад. С трудом выдавил:

– Упустил. Ты даже не представляешь, что это зазвереныши!

Ольха вскрикнула радостно, а Ингвар, покосившись на нее,переспросил:

– Я не представляю? Ну-ну. Как это случилось?

– Просто сбежали на первом же привале. Да так хитро,что я не сумел отыскать даже следы. Похоже, им кто-то помог. Наверное, за намишли древляне. Ночью могли воспользоваться случаем. Так что теперь у тебя толькокнягиня. Но она не сбежит, это точно.

– Почему так уверен?

Влад несмело улыбнулся:

– От тебя никто не сбежит, не укроется.

Он слышал за спиной сдержанный смех дружинников, виделстранную усмешку воеводы. Это пугало, он ждал взрыва гнева, но Ингвар всемолчал, и колени Влада начали подрагивать. Он поднял взгляд на грозное лицовоеводы. Ожидал увидеть перекошенное яростью, но тот смотрел со снисходительнойнасмешкой.

– Это я-то не знаю? – повторил он медленно, будтоприслушиваясь к чему-то. – Ладно, собирай людей. Переночуем, а утромспустимся по реке чуть ниже. Зайдем им со спины.

– Самих сбросим в воду? – понял Влад.

– Почему нет? – повторил Ингвар. – Ударимдружно, мы нахрапом сильны как никто. Побегут при первом же ударе.

Влад с сомнением покрутил головой. Глаза все еще былитревожными.

– А ежели не побегут?

– Побегут, – уверил Ингвар. – Представь себе,ждут, как двенадцать воинов повезут одну пленницу. Пусть даже двенадцать хорошовооруженных богатырей. И кони у них просто звери. К этому они готовы. Но есливместо двенадцати из леса внезапно с боевым кличем, от которого кровь стынет вжилах, вырвется целая волна… несколько десятков? И неизвестно, сколько еще тамсзади?

Влад кивнул, соглашаясь, наконец спросил ломким просительнымголосом:

– Ингвар… ты здорово сердишься?

– Из-за детей?

– Да.

– Честно говоря, совсем нет.

Влад вытаращил глаза. Ингвар усмехнулся:

– Ольха тоже сбегала дважды. Так что яблочко от яблони…Это у них в крови, наверное. Да так убегала, что чуть-чуть я сам не отказалсяискать дальше! А доволен я, что все-таки довел дело до конца. А если быпослушал своих дурней?

Влад вздохнул с немалым облегчением. Посмотрел на Ольху, чтосидела у костра в окружении дружинников, посоветовал с беспокойством:

– Все-таки свяжи по рукам и ногам. Так спокойнее.

– Думаешь, не сделаю? – спросил Ингварсерьезно. – Пусть назовут меня трусом, но хочу послезавтра быть в Киеве, ане кормить пиявок. Если честно, то и сейчас не спускаю с нее глаз.

Ночь спустилась темная, беззвездная. От костра веяло живымтеплом, угольки потрескивали по-домашнему уютно. Когда подбрасывали в огоньновую охапку хвороста, из темноты выступала пугающе грозная стена деревьев,затем там снова все погружалось в спасительную тьму.

Ингвар сидел рядом с Ольхой. Ей руки были крепко связаны заспиной, чтобы не перегрызла, даже на ноги надели конские путы. Она едва неплакала от стыда и унижения. С такими же путами за деревьями бродили кони,щипали траву и обдирали листья с кустов, фыркали, роняли каштаны.

Она почувствовала, что рус хочет ей сказать что-то, еще дотого, как шелохнул губами.

– Мы сейчас ложимся спать. Я советую сходить в кусты.

Голос его был едва слышен, и она поблагодарила богов, чтодружинники не обращают на них внимания, заканчивают ужин. И никто не увидел,как краска бросилась ей в лицо.

– Я еще не хочу, – ответила она сердитым шепотом.

– Напрасно, – ответил он все так же тихо. –Среди ночи из-за тебя я вставать не буду. Да еще и поднимать людей.

– Почему надо вставать и тебе?

– А что, отпустить в темный лес одну?

– А что я могу со связанными руками и ногами?

– Если я и дурак, то не настолько. За нами тоже могутидти древляне. Или дулебы. Тут же разрежут путы и помогут скрыться.

Она поникла головой. Он угадал, она надеялась, что и ейпомогут, если уже помогли Мстиславику и Твердику. Без слов поднялась, спросилаглухо:

– Я могу хоть сама выбрать, где мне укрыться на время?

Он кивнул:

– Можешь. Но мои люди пройдут чуть дальше. Эй, Павка,Боян, Окунь! Вы ее уже упустили дважды. Хотите попробовать еще?

Голос воеводы был зловещим. Дружинники, побелев, похваталиголыми руками из костра горящие головни, углубились в лес. Влад, покачавголовой, поднял с десяток своих людей, они тоже с факелами и обнаженными мечамиуглубились в чащу, заглядывали под темные кусты, тыкали копьями в зарослипапоротника и терна.

Плача от унижения, Ольха скрылась в кустах ненадолго, на этовремя с нее сняли путы. Ей казалось, что ее видят десятки глаз, хотя выбраласамый густой куст и влезла в самую середку, где оказался муравейник со злющимикусачими зверями, и выбралась оттуда раньше, чем намеревалась.

Ингвар тут же самолично связал ей руки. На этот раз спереди,ноги связывать не стал. Ольха дивилась, глотая слезы, в мозгу начали появлятьсяновые планы, вспыхнула надежда. Ингвар бросил в двух шагах от костра на землюконскую попону, сказал буднично:

– Ложись.

Ольха легла послушно. В сторонке ложились дружинники,некоторые уже спали. Она заметила, что на поляне поместились не все, многиеспят за деревьями в темноте. Впрочем, если не смотреть в сторону костра, глазабыстро ко тьме привыкнут. Можно пробираться в темном лесу, не наступая русам наголову.