В плену сердца - Тори Майрон

Такого не должно быть! Я должен и хочу желать других женщин тоже, а не только дикарку. И, наверное, именно это страстное рвение — рано или поздно всё-таки почувствовать удовольствие от секса с другой бабой — и побуждало меня звать к себе Виолу каждый вечер на протяжении всей прошедшей недели, что откровенно удивляло её и, без сомнений, радовало. 

За все пять лет работы Виолы на меня я от силы столько же раз пользовался ею для экстрауслуг, которые, по сути, не входят в её рабочие обязанности домработницы. Трахается она со мной исключительно по собственному желанию. Причём ждёт этого редкого момента, как своего дня рождения. Никогда не навязывается первая, а лишь терпеливо ожидает моего приказа, а когда наконец дожидается, выполняет его по высшему разряду. В постели она реально крутая. Одна из лучших, что у меня были. Но члену моему насрать на таланты девчонки. Он её совершенно не хочет, сколько бы я его в неё не пихал. А я пихал долго, по-всякому, куда только можно, и больше чем уверен, что и сегодня после пьянки с Майклом я тоже буду это делать всё с тем же жгучим желанием доказать, что слова белобрысой выпендрёжницы: «только я могу дать тебе то, в чём ты нуждаешься» — неправда. 

Её чрезмерная самоуверенность капитально вывела меня из себя и в той же мере в очередной раз удивила. Не она это говорила. Не она! Как, впрочем, и многое другое, сказанное ею в день переезда. Зачем Лина строит из себя кого-то, кем на самом деле не является — мне ещё предстоит выяснить. До сих пор, сколько бы я ни мозговал над её странным поведением, так ни к каким разумным умозаключениям и не сумел прийти, поэтому просто решил отбросить попытки разобраться в этом вопросе до момента, когда мозг протрезвеет от чар. А сейчас у меня и так других дел навалом, справиться с которыми мне даётся с превеликим трудом. Оставаться внешне сдержанным, а разумом — хладнокровным, пока внутри все органы будто разъедает лава, а нервы натягиваются как струны, не позволяя расслабиться ни на секунду, ох как непросто!

Хорошо, что у меня есть моя правая рука — Майкл. Без его помощи я бы совсем пропал. Со дня возвращения в главный офис я не раз уже скидывал ему важные встречи или срочные решения проблем, когда понимал, что моя лихорадочная кондиция до добра дело не доведёт. По этой же причине Холланд уже дважды вместо меня ездил на предприятие проверять, как идёт процесс работы над нашим главным проектом, и общался с Ридом. Лично я пока не могу с ним видеться. Боюсь, сорвусь на него и глазом не моргну, поэтому до момента, пока я не проведу долгое и страстное лечение с Линой, отслеживать работу Остина будет Майкл.

К слову, он же за время моего двухмесячного отсутствия полностью руководил всей работой в Нью-Йорке, и мне нужно признать: Холланд отлично со всем справился. Ни одного замечания моего не схлопотал. Но в его компетентности я даже и не думал сомневаться. Он мне неоднократно доказывал, что на него можно всецело положиться, да я и сам понял, что Холланд — толковый парень, ещё давным-давно, на первом курсе в университете, где мы нашли с ним общий язык буквально с первой же беседы.

Однако сейчас мне жуть как хочется отрезать, а лучше — вырвать с корнями развязавшийся орган друга, который всё это время моих размышлений беспрерывно и громогласно продолжает излагать нашу безумную историю с дикаркой. 

– Драчунья, лгунья, пацанка, стриптизёрша, да ещё и двадцатилетней девственницей оказалась… Вот это наборчик!

Сквозь слой мыслей и шум кипения крови в висках слышу его изумление.

– И решила распечатать свой цветочек не с тобой, а с другим пацаном, которого представила тебе как брата…

Новым шотом подавляю яростное рычание в груди.

– А потом ещё хотела убежать к нему от тебя, но вот беда — её похитили, а ты аж целый отряд в кротчайшие сроки умудрился собрать для её спасения. Невообразимо! Рыцари Диснея нервно курят в сторонке, Харт! – Неунимающийся смех Холланда, словно швейные иголки, вбивается в мои барабанные перепонки. – И это после того, как она потрахалась с другим прямо в лесу, даже не добравшись до дома, и… 

Что там хотел ляпнуть этот веселящийся, подвыпивший мудак после «И», так и останется тайной. Его повторное упоминание страстного траха Лины с Ридом на сей раз ярким кадром отпечатывается на внутренней стороне век, нанося мощный удар по моей грудной клетке, что вмиг отрубает в черепе все огни, кроме багрово-алых. 

И я зверею. 

В первый миг ничего не вижу. Только слышу. Звонкий треск стекла, грохот и удивлённое «Ё* твою мать!» Майкла. А уже после начинаю чувствовать боль в руке — несущественную, не сравнимую с той, что раздирает в клочья мне все внутренности, но растекающуюся чем-то жидким, тягучим по ладони. А как только картинка немного проясняется, я обнаруживаю у наших ног разбитый кофейный стол с разбросанными по полу рюмками, бутылками и падающими на бежевый ковёр каплями моей крови.

Перевожу мутный взор на ошалевшего и больше не смеющегося Майкла, понимая, что он впал в такой шок, словно только что увидел говорящую обезьяну. Но это и не удивительно. Вряд ли ему хоть раз повезло услышать, как я голос на кого-то повышаю, а тут прям разгром его мебели устроил. Мне кажется, Холланд даже протрезвел от моей неожиданной вспышки ярости, а его нижняя челюсть упала примерно туда же, куда ещё несколько секунд назад рухнул стеклянный стол, по которому я знатно треснул кулаком. 

– Я всё возмещу, – спустя несколько секунд я первым нарушаю молчание напряжённым и хриплым голосом. Дотягиваюсь до неподалёку валяющихся салфеток и начинаю стирать кровавые следы с руки. – И не смотри на меня так! – рявкаю вдогонку, ощущая пристальный, изумлённый прицел друга на себе. – Ты должен радоваться, что это не ты сейчас валяешься на полу. Я же тебе сказал, какую лютую ревность вызывает её «отражение». Даже я со своей сдержанностью не могу себя контролировать в этот момент. Зачем нужно было так бурно восторгаться этой опасной темой?

– Но её здесь нет, – наконец подаёт голос Майк.

– Кого нет? 

– Твоей пацанки.

– И что? 

– Как и что? Если её рядом нет, значит, и никакой лютой ревности быть не должно, разве я не прав? – он наклоняется вперёд и опирается локтями на колени. 

– В теории — прав, но на практике, как видишь, всё происходит иначе. С ней всё не так, как со всеми. И это тоже! – с силой давлю на рану, желая найти спасение от гнева в реальной физической боли.

– И ты до сих пор не понял — почему?

– Понял бы, думаю, уже давно покончил бы с этой напастью.

Друг усмехается, удивлённо покачивая головой. 

– Ну что опять?

– Ты в самом деле сам не понимаешь — что? – с искренним неверием переспрашивает он, пытливым синим взглядом жаля мне лицо. Я шумно вздыхаю, запрокидывая голову назад.

– Майк, сейчас я понимаю лишь одно: если ты и дальше продолжишь потешаться над всем пиз*ецом, от которого я сгораю и мучаюсь по вине этой безумной девки, то ты просто не явишься завтра на работу из-за сломанной шеи, – угрожающе сообщаю ему неблагоприятные прогнозы на его будущее.