Обрученные Венецией - Мадлен Эссе

– Лоренцо да Верона – скользкий тип, лишенный чести, не следует его жалеть, сенатор. К примеру, в начале наших переговоров он обмолвился, что мой сын унаследует его титул герцога. Однако после свадьбы мерзавец уже завел речь о том, что на него будут претендовать два зятя – мужья одной и второй дочери. Так или иначе это привело бы к кровопролитию.

– Извольте, Луко, но это ваши неурядицы, причем семейные. К чему тут Венеция? И все же я не мог даже мысли допустить, что речь пойдет об уничтожении рода, – произнес Адриано, едва удерживая в себе негодование.

– Но это генуэзцы, друг мой, – весело отметил Луко. – Существует версия, что именно от меча людей Лоренцо да Верона был убит ваш отец.

Адриано с удивлением посмотрел на синьора.

– Мой отец… – его глаза растерянно забегали по комнате.

В голове шумели беспорядочные мысли: «Что это – правда или провокация?» Слишком невероятно, чтобы быть правдой.

– Я не смею брать на себя ответственность и утверждать это наверняка, – произнес Луко, надеясь посеять в душе Адриано семя жгучего желания уничтожить да Верона, – но я слышал об этом довольно много.

Он врал, но очень искусно. Фоскарини внимательно всмотрелся в глаза Луко, и его проницательность одолела очевидное лицемерие миланца.

– Я так понимаю, это и есть ваш план? – хладнокровно спросил Адриано, стараясь более не углубляться в тему.

– Да, мы должны ослабить державу, сразить власть нескольких патрициев и овладеть имениями. И все это одновременно с тем, как миланские войска зайдут на территорию Генуи.

– Бог мой, это целый заговор! – монотонно произнес Паоло.

– Это война! – с гордостью в голосе поправил его Брандини. – И вам решать, принимать в ней участие или нет. Надеюсь, что вас заманит щедрое вознаграждение.

В Адриано вспыхнула ярость. У него создалось впечатление, что в планах миланцев Венеция фигурирует как исполнитель черной работы.

– Я передам ваши слова властям, синьор, – Адриано говорил быстро и четко. – Однако не могу вам пообещать того, что достопочтеннейшие министры и сенаторы пойдут на это предложение.

– Вы главное поймите, Адриано, мы желаем сотрудничать с Венецией. Раздор и вражда нам не нужны, – говорил Брандини голосом, в котором звучала и фальшивая попытка оправдаться, и желание оставить добрые отношения. – Мы ведь две могучие державы, которые могут завоевать господство во всей Европе. Ну к чему нам эта мелкая и невзрачная Генуя, утратившая свою могущественность еще при Франции?

Адриано слышал в его голосе только скрытую ноту подлости, которую он сумел разоблачить. Он не верил ни единому слову Брандини.

– В любом случае я не имею права самостоятельно принимать решение, – твердо и однозначно произнес Адриано. – Но могу сказать, что мне лестно ваше доверие, Луко.

В его тембре голоса прозвучал однозначный отказ, и Брандини уловил его.

– Как изволите, – улыбнулся он и направился к двери. – До встречи, Адриано. Надеюсь, я вас ничем не смог обидеть.

– Ну что вы… – подыграл сенатор Венеции. – Вы, как всегда, любезны и щедры… До встречи, Луко.

– Хорошего вечера, – ответил тот, заключая Адриано в объя тия.

Паоло посмотрел на друга и с сожалением сомкнул губы после того, как за Брандини закрылась дверь.

– Да, Адриано… Общение с этой синьориной явно не пошло тебе на пользу. Это было лишним моментом в сегодняшнем вечере.

– Паоло, у тебя не создалось впечатления, что сейчас есть тема для обсуждения и поважнее? – недовольно буркнул Адриано.

– А что тут обсуждать: при словах Брандини об убийстве объекта твоего вожделения у тебя лицо стало серо-зеленого цвета?!

– Да как ты не понимаешь! Я не ожидал, что нас ввяжут в эту грязь, – произнес тот. – А ты ожидал?

– Нет. Dolus an virtus quis in hoste requirat?[5] Ты витаешь в облаках. Адриано, что с тобой? За какие-то два часа ты сошел с ума… – Паоло уже не возмущался – он был просто поражен.

– Я не знаю, Паоло, такое впечатление, что мне отрезали голову, – я совершенно не слышу своих мыслей, – произнес Адриано, задумчиво потирая лоб.

– Я видел тебя с куртизанками! Мне доводилось лицезреть тебя в обществе венецианских дам, – ты мог сразить сердце любой женщины. Но, чтобы сразили тебя, прости, друг, но это нечто несуразное…

Адриано молчал. Что он мог ответить, если в один вечер он лишился сам себя, – все, что до этого существовало вокруг него, просто потеряло смысл. Но почему? Из-за нескольких мгновений общения с абсолютно незнакомой ему женщиной?

– Это какая-то нелепость, – сдавленно произнес Адриано и отхлебнул из бокала глоток вина.

– Вот именно! – воскликнул Паоло. – Это наваждение, скорее, вызвано большим количеством информации, усталостью…. Я н-н-не знаю, что еще может быть…

– Паоло, я на войне был всего раз, но ты сам знаешь, сколько мы выдерживали на ногах во время сражений. Разве это усталость?

– Адриано, помни одно: ты не должен позволять женщине влиять на себя. Тебе нужно принять решение, и она не должна никоим образом отразиться на нем.

– Паоло, здесь речь идет не о женщине! Ты, как советник, должен знать: Большой совет, сенат да и все правительство нашей республики никогда не пойдет на заказное убийство и непосредственное участие в этой битве. Нам нет резона! Эта война не наша – тут ведь и так ясно! К тому же я утратил надежду на порядочность миланцев. Окончательно!

Адриано задумчиво смотрел в окно и жадно отпивал вино из бокала.

– Но… я надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы вмешаться в эту схватку между да Верона и Брандини…

– Я здесь бессилен и никому ничем не могу помочь, – произнес твердо, но с каким-то сожалением в голосе, Адриано.

Паоло находился в не меньшем смятении, чем его друг, – такого поворота никто не ожидал, но более всего его изумляло такое неуместное вмешательство женщины. Но как она искусно околдовала его!

– Адриано, – осторожно произнес Дольони, пристально глядя на друга, – ты же понимаешь, что с ней ты потеряешь всё…

– Теперь я понял, что ничего не имею, – с ухмылкой произнес он.

«А с ней я могу это «всё» обрести», – закончило фразу сердце.

Паоло чувствовал, что закипал. Речи Адриано были безрассудны, а его преданность Венеции теряла всякий смысл перед обликом незнакомой женщины.

– Адриано, она – гражданка Генуи! – сквозь зубы процедил Паоло.

В этот момент он увидел, как тот тряхнул головой, решительно допил вино и с грохотом бросил бокал в закрытую дверь.

– Чертовы миланцы! Я так и знал, что только попусту трачу время на их бесполезные предложения. Им изначально нужно было одно – наша поддержка. А потом они развязали бы войну и против нас, мы бы даже опомниться не успели. Мерзавцы…