Обрученные Венецией - Мадлен Эссе

Паоло испуганно посмотрел в окно, опасаясь, что их могут услышать с улицы. Затем он продолжил наблюдать за сенатором.

– Зачем я вообще ввязался в эти переговоры? Здесь изначально дело пахло весьма неприятными последствиями… Нужно ехать в Венецию, немедленно поведать о бессмысленности затеи и заниматься внешней торговлей. У меня еще курс на Ливорно планируется, на переговоры о сделке.

Паоло ошалел! Только что сидевший Адриано и терзающийся чувствами к женщине воспрял духом и адекватно заговорил о делах!

– Значит так, Паоло, забываем обо всем лишнем, что сегодня произошло. На рассвете отправляемся домой. Необходимо решить много вопросов.

– Вот! Вот мой отважный и разумный друг! – весело похлопал его по плечу Паоло. – Прекрасно, Адриано. Тебя не может свести с ума женщина! Я верю в это!

– В моем сердце нет места для женщины, – хладнокровно произнес Адриано, как будто до этого ничего особенного не происходило. – В нем царит долг перед Венецией.

Она лежала в темноте с открытыми глазами и бесцельно смотрела в потолок, на который падали холодные лучи лунного света. Единственное, о чем она жалела в этот момент, что не узнала имя человека, который смог похитить ее сердце. Оно бьется? Она прислушалась. О, да! Оно барабанит! Но порой казалось, что она не слышит его.

Каролина ощутила, как томный и тяжелый вздох вырвался из ее уст. Но она ведь ничего о нем не знает! Она даже толком не рассмотрела черты его лица. Почему-то до боли знакомые черты… Возможно, она видела его в своих снах? Или рисовала в грезах, когда мечтала о любви? Да нет же, это наверняка тот самый синьор, с которым она общалась у газебо… Но как же можно быть в этом уверенной, если обе встречи проходили у них за завесой тайны?

Каролина повернулась на бок, бросив мечтательный взгляд в окно. Ей незнакомы и непонятны чувства, которые насыщали ее сердце и теребили трепещущую душу. Что за мужчина? Она чувствовала, как внутри нее нечто кружилось всё в том же танце рядом с потрясающим незнакомцем. Ах, как же она хотела сейчас вернуться в тот самый момент – момент неведомых ей бурных и невероятных чувств! При этих воспоминаниях внутри нее словно образовался какой-то огненный комок, тут же превратившийся в ледяной поток, окативший ее тело с головы до пят.

От этого мужчины исходила потрясающая волна безудержных чувств. И ей, Каролине, они прежде были незнакомы. Неужто эти ощущения и есть то, о чем так много изречено в читаемой ею книге о венецианцах? Неужто это и есть та чувственная страсть к мужчине, сковывающая тело и завораживающая разум? Неужто ей довелось испытать это, и на этом все закончится? Причем так же внезапно, как и началось.

В мечтательном порыве Каролина встала с постели и подошла к окну. Луна спряталась за небольшое облачко, проплывавшее мимо нее, а вот звезды продолжили мерцать на небесном покрывале, словно перешептываясь между собой. Каролина настырно не хотела выпускать из памяти того незнакомца и снова мысленно ощутила его прикосновения к ее руке, близость его сильного торса. Ее вновь окатила незнакомая легкая дрожь и, чтобы немного успокоиться, она закружилась вокруг себя, повторяя ритм танца, который они танцевали вместе. Ее сердце радостно трепетало, купаясь в сладких воспоминаниях такого чувствительного момента в ее жизни.

Как ни старалась Каролина стереть из памяти образ незнакомца в маске, стоящий перед ее глазами, словно неисчезающее видение, но он упорно продолжал теребить девичью душу. Ее сердце отчаянно желало встречи… еще одной… хотя бы мимолетной…

Неведомость его имени, происхождения, да и попросту скудные представления о его внешности заставляли синьорину прийти в отчаяние от неизвестности. В глубине своей души, пребывающей в смятении, она смела полагаться лишь на то, что он сам сумеет найти ее когда-либо. И еще более нахально она рассчитывала на то, что он осмелится прибыть во дворец ее отца, чтобы вновь увидеть ее… Но день за днем, оставаясь наедине со своими мечтами, Каролина все больше убеждалась в наивности своих надежд.

И что истинно удивляло юную синьорину: она обнаружила в себе явные перемены во взгляде на всех мужчин в общем и на каждого в отдельности. Встреча с незнакомцем перевернула в ней все представления о том, что представлял собой каждый представитель сильного пола. И сейчас она понимала, что прежде об отношениях с мужчинами не знала ничего…

И именно по причине этой неосведомленности ранее она никак не могла надеяться встретить того самого, который сможет оказаться настолько нужным, что ей придется едва ли не задыхаться от этой нужды. Тогда Каролина грезила о любви, но понятия не имела, что это чувство способно собою затмить само солнце и раскрыть смысл собственного существования. Сейчас она не могла быть уверенной, что испытала чувство любви в полной мере всем своим существом. Но она свободно могла признаться, что само солнце молодой человек уже затмил. И теперь ее изводила уверенность, что именно обладатель таинственной черной маски достоин ее сердца, так жаждущего любви.

Воспаряя в небеса от переполняющих ее мыслей, Каролина продолжала грезить и наделять объект своего вожделения невероятными достоинствами. И самое главное предчувствие, которое не покидало ее с того самого момента, как они встретились, – это уверенность в том, что тот самый синьор способен на любовь. Каждый миг их общения, его легких и даже несмелых прикосновений говорил лишь о том, что он всей душой готов преклоняться перед ней во имя продолжения их общения! Она и не могла думать иначе: разве невинной душе могли быть известны мужчины, умеющие искусно околдовывать женщин во имя личных целей?

– Каролина, сегодня нам нанесет визит виконт Альберти, – услышала она сквозь свои грезы эхо материнского голоса. – Он присоединится к нам за обедом. Приведи себя в порядок: ты обязана подобающе выглядеть.

Она повернула голову в сторону Патрисии, но смотрела, будто сквозь нее. Вот она, суровая действительность! И матушка также жаждет выдать ее замуж за этого виконта, которого Каролина ненавидела всем сердцем. Но сейчас ей не хотелось перечить.

Ничего не говоря, синьорина уложила полотно с вышитыми ею узорами и покорно прошла в свою комнату, чтобы прихорошиться перед приездом гостя. Палома тут же последовала за ней.

Патрисия взяла полотно Каролины и внимательно осмотрела его. Неприятие дочерью рукоделия для нее далеко не было секретом, поэтому небрежность в вышитом рисунке явно вырисовывалась. Но еще, что четко смогла рассмотреть Патрисия, – это виднеющаяся среди множества посторонних и абстрактных узоров карнавальная маска…

Сидевший напротив виконт Джованни всеми силами пытался произвести впечатление на всех членов семьи да Верона. В его речах Каролине слышались только льстивые комплименты и фальшивое желание угодить, дабы быть одобренным Лоренцо и Патрисией. Герцога такое поведение будущего графа устраивало и даже несколько забавляло. Герцогиня Патрисия лишь изредка улыбалась на его нелепые шутки, но Каролина прекрасно замечала, что матушка приветствует Альберти. Только ей, самой Каролине, он почему-то казался самым противным и невыносимым из всех мужчин, которых она знала.