Время жестких мер - Алексей Пронин

Она не может притворяться?! Чуть не задохнулась от возмущения, но тут ее снова подхватили, поволокли в дом. Одна комната, другая, загрузили в третью, маленькую, где стояла кровать и пахло притоном.

– Прояви свою нежность в обращении с женским полом, – съязвил водила. – Возьми на ручки, положи на кроватку. Только рядом не ложись.

Мордоворот закряхтел от натуги – работа несвойственная, но в принципе с заданием справился. Она молитвенно смотрела в потолок.

– Пошли, – шепотом сказал водила, потянув напарника за рукав, – дырку в бабе протрешь. Расслабимся, пока хозяина нет.

– В смысле? – встрепенулся Серега.

– Беленькой тяпнем, – пояснил Толян. – Пусть лежит.

– А… караулить не будем? Может, свяжем?

– Не сбежит. Пошли, хозяин уже в пути, скоро подъедет.

Похитители на цыпочках удалились. Она скосила один глаз – порядочек в комнате тот еще. Мебели мало. Лампочка в тридцать ватт, в углу обломок велосипеда, железный сундук. «Хозяин уже в пути». Не понравилась ей эта фраза. Но она сковала себя по рукам и ногам, заставила смотреть в потолок. Кто сказал, что она сумасшедшая? Прошло секунд тридцать, дверь отворилась, образовались четыре бандитских глаза.

– Вне действия сети, – сумничал водила.

– А чего глаза тогда открыты? – не понял молодчик.

– А это отключка у них такая, – объяснил подельник, и дверь окончательно закрылась. Провернулась задвижка.

У кого это – «у них»? Впрочем, лучше не думать. Проверка прошла успешно. Она сползла с кровати, метнулась к окну, прошлась носом по раме. Потянулась к форточке, забита! Окно не открывалось – то есть комнату в принципе невозможно проветрить. Понятно, почему здесь пахло притоном. Считаные минуты остались! Она носилась по комнате, как лиса по клетке. Никаких дополнительных дверей, подполов, люков на крышу. Взгляд уперся в железный ящик, похожий на сундук. Ящик Пандоры? Открыла, уставилась на содержимое. Слесарный и плотницкий инструмент: молоток, ржавые плоскогубцы, набор отверток, рубанок. Молотком можно выбить окно (впрочем, можно и ногой), но какой при этом будет грохот? Окно она выбьет в последний момент. Приятная новость – ее руки были заточены под инструмент. Она вооружилась стамеской с расколотой пополам рукояткой, приступила к работе. Начала выковыривать из оконной рамы полусгнивший штапик. Сперва оторвала нижний – не применяя титанических усилий, потом боковые. Стекло держалось. Она подцепила его стамеской, отвела на себя, перехватила одной рукой, потом другой, порезала обе руки, потащила на себя и вниз. Если уронить, то все пропало, и никто уже никуда не бежит…

На улице было зябко. Она прислонила стекло к обломку велосипеда, полезла наружу. Упала в запущенный огород, присела на корточки. Куда податься бедной девушке без ума и памяти? Ночи в третьей декаде сентября ужасно холодные, а свитер пусть и связан из хорошей шерсти, но он не верхняя одежда, да еще и китайские тапочки для усопших на босу ногу…

Хорошо, что она оказалась на тыльной стороне – здесь не было собаки с будкой, не было калитки, за которой как раз остановилась машина! Все чувства обострились, ответственный момент настал. Бежать особо некуда, участок небольшой, со всех сторон окружен забором, взобраться на который можно, но трудно, а руки уже изрезаны в кровь. Она припустила вдоль дома, спряталась за бочку, перепрыгнула за поленницу с дровами и оказалась поблизости от калитки и собачьей будки. Лохматому исчадью рода Баскервилей в этот час было не до нее. Оно самозабвенно облаивало мужчину, входящего на участок…

Моросил дождик. Человек, подъехавший по ее душу, был закутан в мешковатый плащ. Проследовал мимо собаки, рвущейся с цепи. Из дома вывалились двое.

– Где она? – спросил прибывший.

– Привет, хозяин, – радостно сообщил Серега. – Туточки твоя красавица, не волнуйся, все чин чинарем.

– Пальцем не тронули, – проворчал водитель. – Слабоватая она у тебя. То хорохорится, всех на х… посылает, то валяется, будто неживая.

– С ней точно все в порядке? – Человек ступил на крыльцо.

– Да путем все, – подтвердил Серега, освобождая проход. – Входи, сам увидишь.

– Ну-ну, – недоверчиво проворчал поздний гость. – Ладно, разберемся.

Наличие мешковатого плаща объяснялось просто. Что-то разрослось у посетителя в районе пупка, прозвучал хлопок. Мордоворот красиво кувыркнулся через перила, хлопнулся в груду мусора. Загремело ведро. Водитель попятился. Хлопнуло вторично, его отбросило к проему.

Незнакомец перешагнул через тело, растворился в доме. Женщина превратилась в ледяную статую. Нет, она, конечно, не была преисполнена теплыми чувствами к своим похитителям, Стокгольмский синдром пока не проявился, но чтобы вот так… Спохватившись, она помчалась к калитке. Судорожно шарила по ней, отыскивая крючок. Вывалилась на улицу, споткнулась, упала, распоров коленку, завыла от избытка чувств. Демон, которого она обвела вокруг пальца, топая, выбежал на крыльцо! Спрыгнул на землю, завертелся. Сообразил, откуда вой, припустил к крыльцу гигантскими прыжками. Вылитый демон, полы плаща развевались, лица не видно, черная клякса вместо головы! Заполошно визжа, она пронеслась мимо машины с погашенными огнями, припустила по деревне. Улица была широкой, без признаков асфальта, в меру проходимой для транспорта. Еще одна собака сорвалась с цепи, кинулась на забор, заголосил разбуженный петух, но быстро заткнулся, сообразив, что вроде рано…

Имелись шансы уйти. Его ноги – против ее ног. Деревня маленькая, дворов двадцать, за околицей уже маячил пустырь, за пустырем озеро, окруженное зарослями камыша, позади лес, стоящий неприступной стеной. Но демон был коварен, пробежал по инерции метров двадцать, помчался обратно – к машине. Взревел мотор, дальний свет озарил дорогу, сверкающие пятки… Она заныла от ужаса, понеслась, как антилопа. Он уже катил! Уже догонял! Уже на пятки наступал! Пора метаться, чтобы не стать украшением капота! Впрочем, вряд ли этот тип собирался ее убить (давно бы убили его покойные подручные). Но продлевать свой статус пленницы уже не хотелось совершенно. Она сменила направление, прыгнула в сторону… и покатилась по откосу к озеру!

Крупно повезло, здесь не было серьезной растительности. Она катилась по траве, как полено, гадая, куда же катится этот мир, и, возможно, отделавшись легким сотрясением, затормозила бы у воды. Но вкатилась на косогор, мелькнули где-то слева (или справа) утлые мостки, вдающиеся в озеро, захватило дух, отказали «тормоза», она оторвалась от земли… и грянула как попало в воду!

Попутно сделала новое открытие – гидрофобии у нее нет, и плавает она нормально. Как-то вынырнула, стала хватать воздух. Поплыла к берегу, яростно загребая, но… передумала. Она неплохо держалась на воде, спешить было некуда, поэтому повернула к мосткам, догребла, взялась за сваю и стала приходить в себя.

Машина встала на краю обрыва. Водитель погасил фары, выбрался на косогор, неторопливо спустился. Заскрипели мостки. Она терпела. Стрелять не будет, в воду не бросится. Но выдержка требовалась колоссальная. Ботинки скрипели – как-то издевательски, зловредно, а женщина держалась из последних сил, холодный пот хлестал по лбу, она стучала зубами, уже готовилась уйти ко дну, куда угодно, лишь бы подальше от этого черта…