Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

Хоть все эти мысли постоянно кружились у негов мозгу, его отношение к ней ни в чем не изменилось. Его невинный маленькийдруг, его хрупкое дитя, его милая Крошка Доррит — такой она была для него итакой осталась. А самая их разлука каким-то странным образом пришлась в ладчувству, которое завладело им с того памятного вечера, когда река унесла вдальбукет роз, — упорному чувству, что он много старше своих настоящих лет. Ондумал о ней с нежностью, но с нежностью почти отеческой, и даже не догадывался,как мучительно больно было бы ей это сознавать. Он размышлял о ее будущем, отом, какого мужа пошлет ей судьба, с заботливым участием, которое разбило бы ейсердце, погасив в нем последний луч надежды.

В силу обстоятельств своей жизни он все большепривыкал смотреть на себя как на старика, которому чужды уже мечты, подобныетем, что заставили его пережить такую внутреннюю борьбу в случае с Минни Гоуэн(хотя не так уж это было давно, если считать на месяцы и годы). Его отношения смистером и миссис Миглз напоминали отношения овдовевшего зятя с родителямипокойной жены. Если бы сестра Минни умерла не ребенком, а во цвете лет, успевсочетаться с ним браком, их отношения были бы, вероятно, точно такими же. И этотоже незаметно укрепляло в нем внутреннюю уверенность, что с одной сторонойжизни у него покончено навсегда.

В письмах Минни, судя по их рассказам,постоянно говорилось о том, как она счастлива и как любит своего мужа; но лицомистера Миглза, когда он рассказывал это, так же постоянно было омрачено тенью.Со времени замужества Минни это лицо больше не сияло радостью, как в былые дни.Боль, причиненная разлукой с дочерью, не проходила. Он был все тот же —добросердечный, честный, прямой; но казалось, привыкнув глядеть на портретблизнецов, чьи личики всегда сохраняли одно и то же выражение, он перенял отних это свойство, и какая бы смена чувств ни отражалась на его лице, однооставалось неизменным: тоска об утраченном.

Однажды в зимний день к воротам туикнемскогокоттеджа — где по случаю субботы находился и Кленнэм — подкатил тот знаменитыйэкипаж, что так исправно обслуживал население Хэмптон-Корта, изображаясобственный выезд каждого очередного нанимателя. Из него вылезла вдовствующаямиссис Гоуэн и, распустив свой зеленый веер, предстала перед мистером и миссисМиглз, которых решила осчастливить визитом.

— Как поживаете, папаша и мамаша Миглз? —милостиво осведомилась она у своих скромных родственников. — Что там мой бедныймальчик? Вы давно не имели известий от него или о нем?

«Мой бедный мальчик» употреблялось вместо «мойсын» и должно было в вежливой, ни для кого не обидной форме напоминать, чтомистер Генри Гоуэн сделался жертвой миглзовских козней.

— А наша хорошенькая куколка? — продолжаламиссис Гоуэн. — Когда она вам писала последний раз?

Тут опять-таки заключался деликатный намек нато, что ее сын увлекся красотой и это слепое увлечение стоило ему многихпреимуществ светской карьеры.

— Право же, — продолжала миссис Гоуэн, неутруждая себя выслушиванием ответов на заданные вопросы, — Это оченьутешительно, знать, что они пока счастливы. Мой бедный мальчик такой непоседа,так непостоянен в своих привычках и привязанностях, что это поистине огромноеутешение для меня. Они, верно, бедны, как церковные мыши, папаша Миглз?

Мистер Миглз, неприятно задетый, отвечал:

— Надеюсь, что это не так, сударыня. Надеюсь,они вполне разумно тратят свои небольшие средства.

— Ах, мой милый Миглз! — воскликнула гостья,ударив своим зеленым веером собеседника по плечу и тут же ловко заслонясь им,чтобы скрыть зевок. — Вам ли, человеку бывалому и деловому — вы ведьпо-настоящему деловой человек, не то что все мы…

(Сказано это было все с тем же расчетом:представить мистера Миглза ловким интриганом.)

— …вам ли говорить о том, что они разумнотратят свои средства! Мой милый бедный мальчик! Ему разумно тратить какие-тожалкие сотни! А она, наша куколка! Хотела бы я взглянуть, как она «разумнотратит»! Папаша Миглз! Вы меня смешите!

— Что ж, сударыня, — сказал мистер Миглз,нахмурясь, — в таком случае должен, к сожалению, признать, что у Генри размахне по доходам.

— Голубчик мой — я уж так, без церемоний,поскольку мы с вами почти родственники, — а ведь в самом деле, мамаша Миглз! —весело вскричала миссис Гоуэн, как будто впервые додумавшись до этогонесуразного обстоятельства, — мы же почти родственники! Голубчик мой, в этоммире не все выходит так, как нам хочется.

Еще выпад в том же направлении, которыйучтивейшим образом должен был указать мистеру Миглзу на то, что прочие его тайныезамыслы увенчались полным успехом. Миссис Гоуэн сочла этот выпад настолькоудачным, что даже повторила его, заметив: — Да, да, не все. На все в этом миреникому рассчитывать не приходится, папаша Миглз.

— А позвольте узнать, сударыня, — спросилмистер Миглз, понемногу багровея, — кто тут на что-то рассчитывал, по-вашему?

— Ах, никто, никто! — воскликнула миссисГоуэн. — Я только хотела сказать — но вы меня перебили, спорщик вы этакий. Чтоже именно я хотела сказать?

Она опустила свой зеленый веер и задумчивоуставилась на мистера Миглза, как бы припоминая — зрелище, отнюдь неспособствовавшее охлаждению несколько разгоряченных чувств упомянутогоджентльмена.

— Ах да, вот что, — сказала миссис Гоуэн. — Неследует забывать, что мой бедный мальчик привык питать кое-какие надежды. Бытьможет, оправданные, быть может, неоправданные…

— Скажите лучше, неоправданные, — заметилмистер Миглз.

Вдова метнула было гневный взгляд; но тотчасже замахала веером и головой, чтобы затушевать его, и продолжала своим обычнымтоном, словно ничего не случилось.

— Все равно. Так уж он привык, мой бедныймальчик, и вы это знали и могли заранее представить себе, чего тут можно ждать.Я по крайней мере предвидела это с самого начала, я ничему не удивляюсь. И выне должны удивляться. Не имеете права удивляться. Должны были предвидеть.

Мистер Миглз поглядел на жену, потом наКленнэма; потом закусил губу и кашлянул.

— А теперь, изволите видеть, — продолжаламиссис Гоуэн, — моему бедному мальчику объявляют, что ему предстоит сделатьсяотцом и нести все расходы, связанные с увеличением семейства! Бедненький Генри!Но что поделаешь! Поздно уж толковать об этом. Только когда вы говорите, что унего размах не по доходам, папаша Миглз, не смотрите так, словно вы сделалиоткрытие. Это уже слишком.

— Слишком, сударыня? — повторил мистер Миглз сявным недоумением.