Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— обогнав его, мимо вешалок с мокрым бельём протиснулся Айзек. — Ага-а… Вот оно что. Ты мне об этом вчера пытался сказать? Я спросоня туго соображал… Смотри, Кенен. Гедимин тут развернул стиральную установку!

— Угу, — отозвался угрюмый Гварза. Он уже стоял у поршневой машины и рассматривал отсоединённый привод. Переведя взгляд на подвешенный под потолком и заведённый к стене пресс, он брезгливо поморщился и щёлкнул пальцем по плоскому камню.

— Химически устойчиво?

— За ночь не размокло, — ответил Гедимин, стараясь держаться спокойно.

— Пресс как пресс, — вмешался Вепуат, протягивая командирам мятые сырые носки. — Мы уже его проверили. Уж никак не хуже, чем руками и ногами!

— Ногами? — Гварза, скривившись, быстро оглянулся через плечо, но там никого не было. Айзек успокаивающе похлопал его по локтю.

— Филки не слишком сильны физически. Справляются, как умеют. И что, ткань не страдает от такого… способа стирки?

Вепуат растянул перед ним мятый носок.

— Ткани даже легче под прессом, чем когда её руками крутят. Меньше рвётся. А сама стирка — теми же палками, что у филков. Только палками машет машина. Хочешь — запустим, сам посмотришь.

Айзек покачал головой.

— Это надо вечером показывать Дасьену. Вы пока идите отдыхать. А я предупрежу его, чтобы не пугался.

Гварза поднёс палец к цилиндру поршневой машины.

— Эта штука — насколько она управляема?

— Чем тут управлять? — отозвался Гедимин. — Цепляешь привод, открываешь клапаны. Закрываешь клапаны, убираешь привод, цепляешь другой. Этому зверька можно обучить, не то что филка!

— Зверька… — Гварза едва заметно поморщился. — Ладно. Вечером, после водных процедур, придёт Дасьен. Если он это одобрит — мне без разницы.

Айзек кивнул.

— Предупрежу Дасьена, — повторил он, подозрительно щурясь на примитивный механизм. — Атомщик… Ты ручаешься, что эта штука не взорвётся?

…«Взорвётся, взорвётся… Да что у них всё взрывается⁈» — Гедимин, стараясь не щуриться слишком заметно, по второму разу объяснял Дасьену, как управляться со стиральной установкой. Предупреждал его Айзек или нет, но на машину филк косился с явной неприязнью.

— Ну, я в целом понял, — перебил он Гедимина. — Но этот реактор — он же от подъёмника, так?

«Реактор⁈» — Гедимин с присвистом втянул в себя воздух, но вовремя захлопнул рот и ограничился сдержанным кивком. «М-да, вот такие теперь у меня реакторы. И кому я только что полчаса всё разжёвывал⁈»

— А подъёмник работает и днём, и ночью, — продолжал филк. — И как мне брать эту штуку для стирки?

— Подъёмник пока не нужен, — успокоил его Гедимин. — А если будет нужен — я постараюсь не занимать его в твои часы. Ты ведь стираешь по плану — в середине ночи?

Филк обрадованно закивал.

— Да, в одно и то же время…

Он оглянулся на короб с грязной одеждой, оставленной филками в предбаннике.

— Опробую твой реактор, — он нервно усмехнулся. — Не уходи пока, ладно? Вдруг что-то взор… заклинит?

…Предбанник снова завесили сохнущим тряпьём и вывернутыми наизнанку комбинезонами. Гедимин следил, как филк настраивает вентиляцию и разворачивает приводы для лучшей просушки. Поршневую машину ремонтник вытер ветошью и забрал с собой — до следующего вечера. Филк вроде выглядел довольным… ну, хотя бы менее заморенным, чем вчера.

«В этой бочке помещается одежда пятидесяти филков,» — думал Гедимин, выбираясь из душевой. «Можно напихать больше, но стирать будет неудобно. Значит, для второй полусотни придётся ставить вторую бочку и второй привод… или делать бак нормального объёма. И отдельное помещение. Но это уже внизу, в жилом корпусе… Хм. Колотушки придётся делать самому. И, по возможности, не из костей. Жаль, тут не поставишь нормальную центрифугу. Запитать её — есть, от чего, но взорвётся же…»

Запнувшись обо что-то в задумчивости, он едва не потерял равновесие. Крупный предмет, непохожий на привычные камешки, выкатился из-под ступни и упал ворсистой выпуклостью кверху. Занеся над ним фонарь, Гедимин увидел комки гравия, плотно оплетённые сетью корешков. Он перевернул растение корневой системой вниз и растерянно хмыкнул, увидев ступенчатые синевато-серые наросты вокруг центральной чашки — то ли гриб, то ли лишайник.

Прикопав растение обратно в гравий, сармат огляделся по сторонам. По краям светового круга поднимались другие «грибы» — чашевидные выросты, на несколько сантиметров выпирающие из гравия. Гедимин подошёл к одному из них, по пути заметив ещё три таких же, наклонился, тронул когтем поблескивающие наплывы вокруг центральной чаши. Поверхность на ощупь напоминала бугристую кожу, на ней блестели мелкие капли — и на дне углубления уже скопилось немного жидкости, по составу — обычной трёхкомпонентной воды.

«Похоже, вчерашний „град“ пустил корни…» — сармат без усилий выдернул растение из гравия. Под ним висел плотно оплетённый комок камешков — вдвое больше той части «гриба», что торчала над поверхностью. «Надо под ноги смотреть внимательнее. Тут этих штук много.»

Он потыкал «гриб» когтем, попытался его процарапать — поверхность оказалась неожиданно плотной, куда более прочной, чем Гедимин подумал сначала. «Чашка» по центру растения явно предназначалась для сбора жидкости — здесь, на многометровом слое гравия, искать воду в почве было бесполезно. Сармат покосился на небо — оттуда, как он уже знал, могло литься всякое. «Эта штука не выглядит жаропрочной,» — подумал он. «И она очень… основательная. Будто закрепилась тут надолго. Уж точно не на сутки или двое. А если пройдёт металлический ливень? Или их с гарантией не будет… ну, в течение жизненного цикла вот этой штуки?»

Гедимину вспомнился кислотно-щелочной ливень и втянутые листья местных деревьев. «Грибу-чашке», как он решил обозначать новое растение, втягиваться было очевидно некуда — и она точно не могла сложиться в вытянутый конус, с которого кислота быстро стекла бы. «Проверить на химическую устойчивость,» — Гедимин вспомнил, что из образцов «хашта» у него остался только итоговый продукт множества реакций, и досадливо сощурился. «Что есть, тем и проверю. Ксенолитиевой щёлочью, тающим песком… Если есть защитный механизм, он сработает. Может, из этой штуки удастся добыть что-нибудь полезное…»