Обратный отсчет: Равнина - Токацин

сармат кинул её в бочку и, снова вздохнув, взялся за костяные «жерди».

— Помочь? — Гедимин протянул к ним руку. Филк снова фыркнул.

— Ага, два раза! Ты порвёшь, а мне чинить!

Гедимин отступил в сторону, подобрал свободный шланг и подсоединил к патрубку скафандра. Тёплая вода потекла по коже. Филк всё «избивал» комбинезоны, наклонялся над бочкой, ворошил их и снова начинал колотить. Гедимину очень хотелось себя ущипнуть — это выглядело, как на редкость бредовый сон.

Когда он, слив последнюю перемену воды, включил внутреннюю просушку и встал, широко расставив руки, филк уже вываливал комбинезоны на пол и смывал с них «мыло». Стали они чище или нет, Гедимин не видел — но мелкий сармат, довольно хмыкнув, поднял один из них, долго тряс — и унёс в предбанник. Когда ремонтник вышел за ним, филк развесил уже десять комбинезонов — все изнанкой наружу. Его чистая одежда — в свёртке из вытертой шкуры — лежала в стенной нише, но сармат не спешил одеваться.

— И что, ты каждый раз… так? — спросил Гедимин. Ему было не по себе. «Понятия не имел, как они поступают с одеждой. Да я, как это у нас-то делается, с трудом представляю…»

— Сколько времени? — вместо ответа угрюмо спросил филк, растягивая на костях двенадцатый комбинезон. — А… Надо сюда второго — одному долго. Ну чего смотришь⁈ Я — комендант. Следить за вещами — моё дело. А тут прачечной не предусмотрено. Хоть бочку привезли, уже легче…

Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», молча вышел за дверь. Выполосканная и мгновенно высохшая ткань комбинезона приятно согревала тело. Воздух снаружи был на порядок холоднее, чем в горячей, завешанной сырыми вещами купальне; сармат подумал о режиме просушки, но решил, что с этим комендант сам справится. «Вот, значит, как…» — он растерянно покачал головой, оглядываясь на душевую. Там уже ничего не шмякало и не плескалось, только кто-то тёр сухим войлоком мокрый эластомер. «Бытовые технологии, м-мать моя колба. Специфика Равнины…»

В шатре Айзека было темно и тихо, жаровню, светившуюся красным светом, накрыли колпаком; Гедимин не нашёл бы сармата без помощи сканера — тот в чёрной броне лежал, закопавшись в одеяла, и не подавал признаков жизни. Фонарь, поднесённый к шлему, заставил его беспокойно дёрнуться, он заворочался и привстал на локте, нехотя открывая глаза.

— Гедимин? — он, проснувшись до конца, растерянно мигнул. — Что-то серьёзное?

Сармат прикрыл фонарь ладонью.

— Технология стирки. Вот эта, с бочкой и палками. Твоя идея?

Айзек протяжно зевнул в респиратор.

— Только заметил?.. Спасибо Скогнам. Руками Дасьен полдня бы возился…

Гедимин фыркнул.

— Будто сейчас ему легче! Что, тут больше ни до чего не додумались?

Айзек недовольно сощурился.

— А ты что предложишь?

— Можно же собрать простую центрифу… — Гедимин оборвал себя на полуслове и шёпотом помянул уран и торий. Айзек невесело ухмыльнулся.

— Ну вот видишь…

Гедимин снова фыркнул. «Вот же бредовая планета! Ладно, попробуем по-другому…»

— В ядерный могильник центрифугу. Пусть будут механические палки. С приводом от поршневой машины. И пресс для отжима. Пресс-то можно сделать?

Айзек пожал плечами.

— Пресс?.. Спроси Дасьена. Удобно ему будет или нет. Твоя машина, так-то, небезопасна… У-уэ-эх-х… Атомщик, иди спать. Кто как, а я устал.

Он отвернулся от Гедимина и снова закопался в одеяла. Ремонтник, сердито фыркнув, поднялся на ноги.

— Набрались от дикарей… Завтра же сделаю привод.

Гравий под ногой спружинил как-то странно. Наклонившись и посветив, Гедимин увидел миниатюрную чашку. Её края чуть поднимались над россыпью камешков, дно конусом уходило на десяток сантиметров вниз. На экране сканера отобразилась знакомая структура — сферы, утром упавшие с неба, за день вытянулись в длину и сформировали из себя глубокие чаши, сместив все плотные «детали» к их конусовидному дну. Оно ещё оставалось мягким; верхние стенки утончились и затвердели. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Оно как будто готовится что-то… собирать? А, мать моя колба! Закопаю обратно и пойду спать. А завтра займусь прачечной.»

14 день Воды, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Над головой что-то зашуршало, и на лицевой щиток Гедимина упала капля воды. Сармат перевернулся набок. Сверху снова капнуло — теперь на ладонь. Шорох стал громче.

«Вода?» — непроснувшийся мозг соображал медленно. «Я же вроде в лаборато… Hasu!»

Генератор защитного поля сработал, накрыв все внутренности лабораторного шатра прозрачным водонепроницаемым куполом — и только тогда Гедимин поднялся из-под стола, загородившего ему обзор, и увидел, что отверстие в «крыше» прикрыто пологом. Пристёгнут он, видимо, был неплотно — порыв ветра сдвинул его, и дождь просочился внутрь. Несколько капель упало на стол — на забытые с вечера чертежи, размеренно вращающийся ипроновый диск на стержне и деревянные заготовки для нового привода. Гедимин, сердито фыркнув, промокнул ветошью белые листья — чертил он на них, земную краску инопланетный лист впитывал с трудом, некоторые линии сильно размыло.

Полог снова хлопнул — скорее, зашуршал, размахнуться как следует ему мешали крючки-фиксаторы. Гедимин услышал шум падающей воды — потоки били с большой силой, шкура, натянутая на опоры, даже прогибалась внутрь. «Ливень,» — сармат сунулся было к выходу, но, передумав, взялся за анализатор. «Из чего на этот раз? Простая вода? Странно.»

Он сел за стол, заглянул в прикрытую защитным полем кювету — обломок жёлтого камня, оставленный на ночь в растворе «мыльного» порошка, на вид ничуть не изменился, и вода не помутнела. Гедимин, недоверчиво хмыкнув, занёс над ней «щупы» анализатора. «Не растворяется… Надо бы проверить под нагрузкой. С другой стороны — ему ведь не месяцы напролёт мокнуть. Пара часов — и на просушку. Главное, чтобы не крошился… Ладно, возьму кусок тектона. У обрыва остались образцы…»

Под полог просунулась рука в бронированной перчатке, откинула крючки, и в шатёр, капая со всех чешуй, ввалился Вепуат. Вслед ему с улицы донёсся трубный рёв, приглушённый шумом дождя.

— Ничего так поливает, — сообщил Вепуат, стряхивая с себя лишнюю воду. — Бронны говорят —