Чужая воля - Наталья Александрова

Я бросилась одеваться, чтобы, увидев из окна выходящую даму,немедленно устремиться за ней, но призадумалась. С кем это я собираюсьбороться? Да она же вычислит меня мгновенно. Кто бы она ни была – злодейка,преступница – я твердо знаю одно: она умеет внушать мысли на расстоянии. Но в запискахВалентина Сергеевича сказано, что его добровольцы, на которых испытывализлосчастный препарат В-17, сначала читали чужие мысли, а уже потом, послепринятия двойной дозы, некоторые из них могли свои мысли внушать. Допустим, вслучае с дамой-злодейкой препарат В-17 не при чем, то есть она такая способнаяот природы или еще по какой причине. Но раз она обладает достаточной силой,чтобы так скрутить Эрика, чтобы внушать ему черт-те что, то уж мои-то мысли онапрочитает без всякого труда. Что там читать-то? Я за ней слежу, хочу выяснить,кто же она такая, попутно она вытащит из моей головы все что можно, и поймет,что я знаю про подмену и про несчастное голландское пальто. Этого ни в коемслучае нельзя допустить, потому что тогда я становлюсь для злодейской компании,что преследует Эрика, опасным свидетелем. Но как можно нейтрализовать даму?

Я раздумывала недолго. Достав из чемоданчика ВалентинаСергеевича штатив с пробирками, я стала внимательно его рассматривать. Я недочитала записки до конца, и там еще прилагалось несколько листков с формуламии какими-то выкладками и рисунками, которые простому человеку все равно было непонять. Штатив был небольшой, всего в нем находилось десять пробирок, по пять вкаждом ряду. Все пробирки были плотно закупорены, на каждой – аккуратныйярлычок. Я горько пожалела, что вчера поддалась слабости и легла спать, недочитав до конца записки. Остановилась я на том, что Валентин Сергеевич ушел изинститута в какую-то частную фармацевтическую фирму и что он уничтожил остатки препаратаВ-17. Если бы знать, что он не уничтожил его, я бы приняла, не думая, двадцатьмиллиграммов этого пресловутого В-17 и при встрече с дамой-экстрасенсом была быво всеоружии, потому что в записках сказано, что люди, принявшие двадцатьмиллиграммов В-17, начинали отлично угадывать мысли, это проверялось с помощьювсе тех же таинственных карт Зеннера. Такие явления наблюдались у подопытныхнесколько часов, а мне больше и не нужно – вполне хватило бы, чтобы проследитьза таинственной дамой и понять, как с ней бороться. Остаточных явлений я небоялась: уж коли Валентин Сергеевич утверждал, что с первого раза с подопытныминичего не случалось, значит, так оно и было. В этом отношении я доверяла емубезоговорочно. Но, судя по записям Валентина Сергеевича, он потому и ушел изинститута из-под опеки генерала Г., что вовсе не хотел продолжать работу надпрепаратом в этом направлении. Так что возможно то, что находится в пробирках,вовсе не обладает качествами препарата В-17.

Итак, я надела брюки, свитер и удобные ботинки на толстойподошве, повязала голову темным платком, чтобы скрыть волосы, накинула на плечидлинную серо-зеленую куртку и уселась на кухне возле окна, положив перед собойзаписки Валентина Сергеевича. Кухонные занавески я задернула, оставив маленькующелочку. Из окна моей кухни прекрасно виден наш подъезд. Черного хода в доменету, так что дамезлодейке не проскользнуть мимо меня незамеченной. А кактолько я ее замечу, мне нужно только схватить кошелек, нацепить темные очки,захлопнуть дверь и мчаться вниз, так я успею за объектом своей слежки.

Я раскрыла записки на нужном месте, поглядывая одним глазомна улицу. Как бы от такого времяпрепровождения не началось у меня косоглазие!

«Перейдя в фармацевтическую фирму своего знакомого, –писал Валентин Сергеевич, – я попал в совершенно непривычную и незнакомуюобстановку. Я немедленно получал любые необходимые для продолжения своей работыматериалы, любое оборудование. Меня совершенно не ограничивали в средствах наисследования, и поэтому мы достаточно быстро продвинулись в своих разработках.Однако очень скоро я понял, что и здесь свобода исследований только кажущаяся.То, что прежде в институте всем негласно заправляли работники тайноговедомства, было, разумеется, ужасно, но здесь, в коммерческой фирме, выше всегоставилась финансовая рентабельность работы, – к этому я был готов ипонимал, что это необходимо, – но кроме того, ту роль, что в институтеиграли „специалисты», здесь выполняли крепкие бритоголовые молодцы, которыепоявлялись где хотели и когда хотели. Сотрудники фирмы называли их„представителями силовой структуры», но мне, пожилому старомодному человеку,понадобилось совсем немного времени, чтобы догадаться, что это были самыеобыкновенные бандиты. Потрясенный этим обстоятельством, я заговорил со своимзнакомым – тем, кто пригласил меня в фирму и кто формально был ее руководителеми хозяином. Я спросил его, нельзя ли оградить мою лабораторию от посещения этихнеприятных личностей, ведущих себя всюду по-хозяйски. И тут мой бывший ученик,опасливо оглядываясь по сторонам, спросил:

– Разве они так сильно вам мешают? Я очень не хотел бывступать с ними в конфликты… Видите ли, Валентин Сергеевич, меня связывают сними определенные обязательства.

До меня, наконец, дошло, что мой „шеф» попросту боится этихпресловутых „представителей силовой структуры», что именно они являютсяподлинными хозяевами фирмы. Позже я узнал, что на раннем этапе существованияфирмы он попал в сложную финансовую ситуацию, должен был срочно заплатитьбольшую сумму, и „крыша», к тому времени державшаяся достаточно скромно,предложила ему необходимые деньги. Он деньги взял, не задумываясь опоследствиях, и с этого момента сделался заложником бандитов. Они вели себя,как хозяева, да, в общем-то, таковыми и являлись.

Не скрою, я очень рассердился на своего нового шефа за то,что он, приглашая меня работать, не посвятил в сложные взаимоотношения сбандитами. Если бы я знал об этом, то не стал бы с ним связываться: уж лучшебыло бы оставаться в институте и продолжать бороться с генералом Г. – покрайней мере, тех своих противников я хорошо изучил за много лет. Теперь же уменя выхода не было – уйти я не мог, потому что подписал контракт.

И вот наступил день, которого я больше всего боялся. Доэтого бандиты вели себя по-хозяйски, но не слишком мне докучали, посколькусчитали, что мой коллектив работает над каким-то новым лекарством, но в одинужасный день до их главаря дошло, что за препарат мы разрабатываем. Как они этоузнали, я понял чуть позже. На этот раз никто из сотрудников не был виновен впредательстве, просто в каждом помещении стояли телекамеры, и кто-то избандитов, изредка просматривая видеозаписи, случайно заметил наши эксперименты.Должен сказать, что я поставил перед своим коллективом задачу разработать препаратдля нормального развития мозга и центральной нервной системы у детей с ярковыраженными мозговыми патологиями, обусловленными родовыми травмами и другимипричинами. То есть мы вернулись к тому, с чего, собственно, и начали в своевремя в институте, пока представители генерала Г. не убедили начальствоповернуть работу совершенно в другом направлении и развивать именно то, что ясчитал в препарате побочными явлениями. И сейчас должен сказать, что я избегалисследований в области паранормальных явлений, но поскольку мы тщательнопроверяли каждый новый вариант препарата на предмет его возможных побочныхпоследствий, то волей-неволей мы сталкивались и с телепатическими, ителекинетическими эффектами. Естественно, опыты мы ставили только на животных,но некоторые эксперименты были столь удивительны, что эти, в общем-то, весьмадалекие от науки люди поняли, каким необычным материалом мы располагаем…»