Незабываемая ночь - София Джеймс

Единственное, что оставалось для Саммера загадкой, – ее жизнь после. В империи Наполеона у дочери человека, ведущего тайную деятельность, был небольшой выбор. Пожалуй, только то, чем она занималась, позволило ей продлить себе жизнь. Внутри зашевелились воспоминания, анализ неудач и опасных ситуаций многое позволяет понять.

Шейборна беспокоили шрамы на ее запястьях. Он внимательно следил за ее реакцией на поведение деревенских парней. Может, ей сейчас так плохо не только из-за раны на голове? Руки ее дрожали, когда она потянулась, чтобы отломить кусок хлеба. Он лег рядом, стараясь не касаться ее, и стал разглядывать звезды.

– Ты знаешь названия созвездий? – Хотелось говорить о чем-то отвлеченном и мирном.

– Некоторых. Водолей, Овен, Орион.

– Еще есть созвездие Андромеды. – Он поднял руку и обрадовался, что Селеста с интересом слушает. – Ее приковали к скале, чтобы принести в жертву морскому чудовищу Киту, но ее увидел Персей, влюбился с первого взгляда и помог.

– Он ее спас?

– Конечно. Он показал чудищу голову горгоны Медузы, и оно превратилось в камень. А Персей женился на Андромеде, и она стала королевой.

– От трагедии к фарсу.

– Ты так думаешь?

– Совершить побег не так просто. Кстати, кто ее приковал?

– Мать, которая завидовала ее красоте.

– Потому что когда-то она сама была прекраснейшей из женщин?

Шейборн решил втянуть Селесту в свою игру.

– У тебя свое отношение к ситуации. Никто не любит терять то, чем дорожит, и в каждой семье есть тайны, в которые они не хотели бы посвящать других.

– Мама дважды пыталась меня убить.

Шейборн был шокирован; заговорив, он вел себя осторожно, взвешивал каждое слово.

– Мэри Элизабет была слабой женщиной. Не физически, конечно. – Селеста взяла его руку и сжала пальцы. – Я как-то встретила ее у пруда, была зима, шел снег, а она пыталась вытащить из воды котенка.

– Вытащила?

– Нет, но очень старалась. До того как заболеть, она была очень доброй.

Селеста невесело рассмеялась.

– Отец говорил о ней то же самое.

– В жизни не все так однозначно. В людях намешано и хорошее, и плохое.

– Даже в героях?

– Особенно в героях. Ожидания других, бывает, тяготят, и бегство становится единственным выходом, чтобы не сойти с ума.

– Бегство?

– Мой дядя хотел, чтобы я вернулся домой и помогал Джереми, взял на себя часть обязанностей в Луксфорде, но я не считал это разумным. Я был уверен, что Джереми не проживет в этом случае долго, он сдастся. Я бы на его месте точно сдался.

– И ты уехал в Европу. И поэтому не вернулся домой, а приехал в Париж.

Саммер кивнул.

– А теперь?

– Я думаю только о том, что происходит сейчас, и не загадываю на будущее.

Селеста повернулась и замерла, глядя прямо ему в глаза. Он провел кончиком пальца по ее носу, очертил губы, коснулся крошечного шрама в уголке глаза под левой бровью. Она поморщилась, но улыбнулась.

– Я упала на шкаф, дверца открылась и ударила меня, – ответила Селеста на немой вопрос.

– Ты никогда не была неуклюжей.

– Брак меняет женщину. Меня все устраивало, хотя муж ожидал большего.

– Любви?

– Может ли она существовать в городе, где каждый миг грозит стать последним?

– Глупо, бессмысленно, так?

«Как здесь и сейчас?»

Селеста отмахнулась от мысли и предалась воспоминаниям об их близости.

– Почему ты не ушла? – спросил Шейборн после паузы. – Не уехала из города? У тебя была возможность после того, как ты пришла меня предупредить.

– Ты когда-нибудь испытывал такое сильное влечение к кому-то, что от этого становилось больно?

– Нет.

– Тебе повезло.

– Ты этого хотела?

Она загадочно улыбнулась.

– Давай займемся любовью, Саммер, но на этот раз медленно, будем нежны друг с другом. Это поможет мне все забыть. – По щеке скатилась слезинка, и он вытер ее кончиком пальца. – Прошу тебя.

Все было иначе, не так, как раньше. Селеста была спокойнее, потому что уже позволила ему увидеть себя настоящей. Сегодня в его объятиях была не коварная Брижит Герен, не высокомерная мадемуазель Фурнье и даже не та, что отдала ему свое тело в первую их ночь в Лэнгли. Она не была похожа ни на одну из женщин. Стоило ее поцеловать, и Саммер все понял, понял ее боль и страхи. Увидел грусть и печаль, которую она умело скрывала. Он хотел задать вопрос, но не знал какой.

Они занимались любовью, в каждом движении чувствовалась забота и нежность, и все казалось правильным.

Саммер не спешил, желая насладиться моментом, подаренным ему доверием, замаскированным, представленным как низменное плотское желание.

Отсюда они отправятся в Нант, а потом к побережью. Селеста права, до Испании добраться ему будет сложно. Надо рискнуть и попробовать отплыть в Англию из порта Сен-Назер. Она не поедет с ним, он в этом уверен.

Он крепко обнял Селесту, посмотрел на звездное небо и понял, что сейчас совсем не хочет о чем-либо думать.

* * *

В порту Нанта было многолюдно: моряки, торговцы, пассажиры и, конечно, рыбаки, прибывшие с уловом и ожидавшие покупателей.

Они добрались сюда на корабле, на который сели в Блуа. По сравнению с предыдущими днями, путешествие было легким. По новой легенде, они были мужем и женой, почти три недели спали вместе и наслаждались друг другом. В его жизни, кажется, никогда не было времени более спокойного и счастливого. Последнюю ночь они провели почти без сна, в объятиях и одолеваемые отчаянием.

– Селеста, пожалуйста, поехали со мной в Англию.

Она едва заметно тряхнула головой.

– Меня не интересуют твои тайны. Главное, ты будешь под моей защитой.

Он ничего не сказал о любви, понимая, что она не захочет слышать.

– Однажды ты станешь виконтом и лордом, Саммер. Это твой путь.

– Так поехали со мной. Стань моей…

Она прижала пальцы к его губам, чтобы он не сказал больше ни слова. Кем он предлагает ей стать? Любовницей? Другом? Прошлое не позволяло ей согласиться ни на одно, ни на другое. Шейборн понял это по ее лицу, и стало легче. И все же надежда щемила сердце. Нет, он никогда не узнает, что с ней произошло после трагедии с отцом. Она не сможет и не захочет раскрыть тайну. Она тяготит, будто внутри приходится носить камень, но останется с ней навсегда. Тайна заставляет ее быть сильной.

Селеста старалась думать о том наслаждении, которое дарует близость тела Саммера, оно магнитом влекло ее туда, куда ход закрыт. Жаль, что у нее нет ничего, что можно подарить на память о себе, нет никаких драгоценностей, украшений, даже милых безделушек. Что ж, возможно, так даже лучше. Расставание без шанса на воспоминания и тоску в будущем. Новая жизнь, в которой их ничто не будет связывать с прошлым, не будет места сожалениям.