Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - Адрианна Кресс

Ко всему прочему, я уж точно не смогу забыть своё знакомство с Сэмми – если это вообще можно назвать знакомством. Он пропитался чернилами и катался по земле. Чернила заполнили его уши, рот, глаза…

– Бадди, с тобой всё хорошо? – спросила Дот, когда мы зашли в музыкальный зал.

Сцена была завалена инструментами, как и всегда. Однако по какой-то причине при виде этой сцены в душе возникло чувство тревоги. Она выглядела так, будто бы музыканты только что находились здесь и вдруг внезапно исчезли. Из ниоткуда в никуда.

– Ага. – Я попытался обнадёживающе улыбнуться Дот, но затем вспомнил: у меня ужасно получалось улыбаться людям подобным образом.

– Как ты думаешь, что мы ищем?

– Не знаю.

Дот добрела до письменного стола у стены. Пока девушка открывала ящики и рылась в бумагах, на меня вдруг нагрянуло осознание. Я никогда не видел, чтобы Сэмми сидел за столом. Замечал его лишь за пюпитром на краю платформы.

– Тут ничего особо нет, – сказала Дот.

– Может, посмотреть в чулане?

Дот выпрямилась, задвинула ящик и кивнула.

– Хорошая мысль. Не хочешь сходить проверить там, пока я тут заканчиваю? – спросила она, уперев руки в бока.

Я вспомнил, как пытался отмыть чернила, как Сэмми кричал на меня и как моё лицо прошлой ночью обдало тёплым влажным дыханием.

– Нет, – ответил я.

Дот на мгновение остановила на мне взгляд. Затем сказала:

– Ладно, тогда я схожу. А ты проверь, есть ли тут что-нибудь подозрительное.

И она зашагала своей целеустремлённой походкой обратно в коридор.

Я застыл на месте, восхищаясь её храбростью. Затем спохватился:

– Дот!

Девушка высунула голову из-за угла:

– Да?

– Может, ты хочешь… Ну это… Идти одной… – Я даже не мог нормально предложить ей свою защиту. Одно только выражение на лице Дот уже заставило меня почувствовать себя глупо. Конечно же с подругой всё будет в порядке. С ней всегда всё было в порядке.

Дот потрясла головой и вздохнула, а затем снова исчезла за углом.

Я огляделся вокруг себя и понял: в одиночестве в музыкальном зале тоже нашлось мало приятного.

Я осторожно ступил на сцену и стал лавировать между инструментами, заглядывать в их чехлы в попытке обнаружить хоть что-нибудь странное. Но я не был музыкантом. Как я мог понять, что является нормальным, а что нет? Я способен заметить лишь жуткий внешний вид. Я ходил по сцене, поскрипывая половицами и тем самым создавая эффект присутствия в комнате кого-то ещё, кто ходил с такой же скоростью, как и я. Ничего странного я не обнаружил.

Тем не менее странным казалось… всё.

В конце концов я оказался у дирижёрского пюпитра. Возможно, рядом с ним могла бы быть чернильница или даже пролитые чернила. Однако на пюпитре у Сэмми стояли только ноты. Я понял это, потому что он накарябал «Музыкальные ноты» на обложке тетради. Чёрные чернила на чёрной обложке было трудно рассмотреть, поэтому я немного выпрямил подставку. Надпись блеснула. Это выглядело интригующе – обычно чернила так не блестят. Может, они до сих пор не высохли? Я легонько и осторожно прикоснулся к ножке буквы «М». Мне уже надоело ими пачкаться. Сначала меня измазал Сэмми, а потом нечто оставило отпечаток ладони на моей спине. Больше никаких пятен – особенно сейчас, когда я облачился в рубашку дедушки. Своих приличных рубашек у меня не осталось.

Чернила оказались засохшими.

Я наклонил подставку под ещё большим углом. Но сделал это медленно, чтобы получше всё разглядеть. Что-то блеснуло в нижнем углу. Взяв тетрадь в руки, я присмотрелся. И почувствовал себя увереннее. На обложке изображено что-то похожее на… рожки Бенди. Будто бы кто-то нарисовал верхнюю часть головы дьяволёнка без круга. С трудом можно сказать. Рисунок поблёскивал и исчезал на свету. Казалось, словно он вот-вот соскользнёт с обложки.

Я ничего не мог с собой поделать. Мне требовалось увидеть больше.

В общем я открыл тетрадь.

Перед глазами возникли ряды строк с нотами под заголовком «Бенди и пираты». Над этим же работал Ричи наверху. Ничего необычного во всём этом не было – если не считать музыки. Я никогда прежде не видел нотных записей. Они выглядели интересно. Но вовсе не странно.

Я перевернул страницу. Теперь заголовок гласил «Песня Алисы».

Следующая страница. «Джига Банды мясников».

И ещё одна. «Ночная жизнь Бориса».

Я уже и забыл о своих поисках, когда перевернул очередную страницу и едва не выронил записную книжку. Резкий контраст между обычными нотами и увиденным был схож с ударом под дых. Это повергло меня в шок.

На странице передо мной, если выразиться наиболее мягко, красовались наброски. Но это были не простые линии очертаний предметов, нет. Глубокие царапины, наспех начирканные изображения с чернильными кляксами и брызгами создавали впечатление того, что художник являлся безумцем. Безумцем, рисовавшим в невероятной спешке. Он будто желал перенести образы на бумагу до того, как что-то случится. Чувство спешки мне было понятно – в отличие от открывшегося глазам.

В центре страницы изобразили огромный символ. Такой мне никогда прежде не доводилось видеть: круг внутри круга с вырезанной частью и пучком обрамляющих его линий. Сэмми много раз провёл по ручкой по контуру, поэтому бумага почти прорвалась посередине. Чернила блестели, как и на обложке, но тоже при этом высохли. Но не это проняло меня до дрожи. Весь правый разворот занимало изображение искажённого Бенди. Дьяволёнок почти не походил на свою очаровательную мультяшную версию. Его конечности были длинными – почти как у богомола. Руки Бенди оканчивались когтями, а не милыми белыми перчатками. Тем не менее самым ужасным выглядело его лицо, наполовину залитое… Чем? Кровью? По чёрно-белому рисунку трудно сказать. Я вообще с трудом разбирал изображения на странице. Мне стало ясно лишь одно: дьявольские рожки Бенди были намного длиннее, а его улыбка складывалась из острых зубов. Глаза Бенди оказались полностью спрятаны за стекающей чёрной жидкостью. Что же это было?

Кровь.

Нет.

Чернила?

Страницы блокнота оказались заполнены и другими попытками нарисовать что-то. Однако я не понимал, что именно. И ещё я обнаружил слова «Мечты оживают» – те же самые, что на плакатах с Бенди. Помимо них другие слова: «Освободит нас». Такого слогана я не смог припомнить.

Какие-то знаки будто бы съезжали вниз по странице – словно Сэмми кто-то оттаскивал от блокнота во время рисования. Создавалось ощущение, что рисунки будто выпадали из записной книжки.

Я посмотрел себе под ноги. Нельзя было этого не сделать, потому что иллюзия, что рисунки словно стекали со страницы, казалась слишком реальной.

Я пялился в пол довольно долго. Ничего. Ясное дело, на нём ничего не было. Просто обычный деревянный пол в царапинах. Тряхнув головой, я перевёл взгляд обратно на подставку и приготовился вернуть блокнот на место. В тот момент я заметил символ на самом пюпитре. Даже не просто символ, а символы. А потом обычные круги и линии, которые не соединялись между собой и расползались повсюду, покрывая деревянную подставку замысловатым узором. Я наклонился, чтобы рассмотреть получше: узор покрывал пюпитр полностью. Снова выпрямившись, я заметил ещё один рисунок Бенди и слова «Скоро он…». Я осторожно поставил записную книжку обратно на подставку – на прежнее место.